— Выйди, — сдержанно сквозь зубы цежу я, поскольку степень моего раздражения и отвращения к этому парню зашкаливает. Отступаю немного назад. Он продолжает ухмыляться, но все же переступает порог, выходя ко мне, демонстративно разминая шею. Хочет показаться смелым и невозмутимым, но нервно дергается, когда я подхожу и демонстративно захлопываю дверь, чтобы Агния нас не слышала. Сейчас будут зрелище и информация не для ее нежных ушек.
— А теперь слушай сюда, братец! — резко хватаю его за грудки и впечатываю в обшарпанную стену рядом с дверью. — Еще раз откроешь свой поганый рот в мою сторону — я тебе сверну шею! — встряхиваю его еще раз, вколачивая в стену.
— Оу-оу, дядя, успокойся! — дергается гаденыш, пытаясь вырваться. — Это ты явился ко мне и хочешь забрать мою сестрёнку, — уже не так борзо заявляет он. Отпускаю парня и поправляю пальто.
— Сейчас Агния соберется, и я ее заберу. А если в твою больную голову не укладывается, то я тебе объясню. Она действительно будет работать у меня няней, присматривать за моей дочкой, а не то, что пришло в твою извращенную голову.
— Ок, — усмехается. — Пойду с ней поговорю, — отталкивается от стены, но я хватаю его за шкирку, как щенка, и оттягиваю назад.
— Нет, ты стоишь здесь ровно, ждешь со мной и попутно рассказываешь, почему девочка тебя боится?
— А почему я должен перед тобой отчитываться? — скалится подонок и вынимает из кармана сигареты. Прикуривает и выдыхает дым в мою сторону.
— То есть ты не отрицаешь того, что она тебя боится? — выгибаю бровь, выхватываю из его губ сигарету, кидаю на пол и тушу окурок ботинком.
— Слушай, мужик, я довольно терпелив, но если ты хочешь мою сестру, то совсем не с того заходишь, — выдает парень.
— Смешно. Но пока это ты испытываешь мое терпение и раздражаешь своими ухмылочками, — делаю шаг к нему, но отступаю, когда дверь распахивается, и Агния выходит с небольшим чемоданом. — Это все? — киваю на чемодан.
— Да.
— Хорошо, пошли, — подхватываю вещи и пропускаю девочку вперед.
— Давай поговорим, — парень хватает Агнию за руку и тянет к себе, а она дёргается от него, как от прокажённого.
— Не сейчас, я потом позвоню, — немного нервно произносит она.
— Руки убери! — рычу на него. Мне кажется, я способен свернуть или сломать этому братцу руку. Не нравится он мне, и ее реакция на него не нравится. Совсем.
Разукрашенное неформальное быдло отпускает Снегурочку и выставляет руки вперед, словно сдается, но взгляд у него подленький и ехидный, будто угрожает девочке. Агния быстро сбегает вниз, даже не оборачиваясь. Как она собиралась решать все сама?
— Приблизишься к ней — и я не буду больше столь добр, — холодно произношу я.
Спускаюсь вниз, открываю багажник, закидываю чемодан, помогаю Агнии расположиться и так же молча сажусь за руль. Полина увлечена игрой на планшете, а Агния смотрит в боковое окно. Перевариваю, но пазл не складывается. Мне нужно больше информации. Зачем? Сам не понимаю зачем, но хочу знать об этой девушке все.
— Где ваши родители?
— Их нет. Они погибли в аварии больше года назад. Паша сын моего отчима, — поясняет она, так и не поворачиваясь.
— Ясно, извини. То есть он тебе, по сути, никто?
— Мы десять лет прожили вместе в одной квартире. Хотя не особо ладили.
— Как так вышло, что вы оказались здесь вместе? — Молчит, сжимая в ладошках ремешок сумки. — Агния?!
— Можно я не буду рассказывать? — Ладно. Киваю, только потому что у девочки очень грустный голос. Не сейчас. Позже.
Вот зачем ты, Смирнов, лезешь в чужую душу? Ты в своей-то до конца не разобрался. Вопрос риторический. Ответа пока нет, мне просто важно это знать. Хотя бы потому, что она будет присматривать за моей дочерью. Ой, Смирнов, ты совсем заврался…
Пропускаю девочек домой, а сам поднимаюсь наверх, оставляя чемодан Агнии в ее комнате. Прохожу в ванную, раздеваюсь, швыряя одежду в корзину, захожу в душевую кабину. Встаю под теплые струи воды, упираюсь руками в кафель, склоняю голову и дышу, дышу, пытаясь разобраться в себе. Смирнов, ты же понимаешь, что она совсем молода? Жениться ты явно не собираешься. Хочешь записать ее в любовницы? А дальше что? Нет, с нежными девочками так нельзя. Их любить нужно, холить, лелеять, чтобы, не дай бог, не сломать.
Быстро моюсь, смывая с себя наваждение. В опеке девочка определенно нуждается. В защите — однозначно. Но… Но ты ведь не вторую дочь себе взял?!
Нервно закручиваю воду, выхожу из душа, вытираюсь полотенцем, хватаю телефон, набирая номер Веры.
— Да, — мурлычет моя любовница. — Я дома совсем одна, — тягучим голосом шепчет в трубку, считывая мои желания.
— Прекрасно. Вино, мартини, шампанское? — Открываю шкаф, снимая с вешалки черную рубашку.
— Хочу тебя, — усмехается.
— Ужин закажи! — командую я и сбрасываю звонок. Брюки, рубашка, оставляю несколько верхних пуговиц расстегнутыми. Теперь у меня есть няня, и я могу спокойно оставить дочь. Надеваю ремень, застегиваю на запястье часы, наношу немного туалетной воды, всматриваюсь в свое отражение в зеркале. Мне определенно нужна разрядка. Беру бумажник, телефон и спускаюсь вниз.
Слышу звонкий голос Поли в районе кухни и направляюсь туда. Девочки явно готовят. Вместе. Поля что-то усердно смешивает венчиком, а Агния режет овощи. Девушка переоделась в милое платьице в клеточку. Что-то вроде длинной рубашки. Волосы собрала вверх, небрежные пряди выбились из прически. На минуту забываю обо всём, наблюдая за девочками и думая о том, как гармонично Агния смотрится на моей кухне. Такая теплая и домашняя.
— А мы готовим ужин! — счастливо сообщат мне Поля. Как и любая девочка, моя дочь стремится похозяйничать на кухне, но больше несёт хаос и бардак, и я не разрешаю ей готовить со мной. Но сейчас меня не напрягает бардак на кухне.
— Умницы. Завтра выходной, можете не ложиться спать рано. Занимайтесь, чем хотите, — сообщаю я, стараясь не смотреть на губы Агнии, которые она облизывает, съедая кусочек помидора.
— Вы не будете ужинать? — удивленно спрашивает новая няня и скользит по мне взглядом.
— Нет, я вернусь поздно, — сообщаю я. — Поля, веди себя хорошо, слушай Агнию, — голос слишком строгий, будто девочки в чем-то виновны. Пытаюсь улыбнуться. — Агния, закрой за мной дверь и поставь на сигнализацию. Пошли, покажу, как это сделать.
Направляюсь в прихожую, надеваю обувь, пальто и показываю Агнии, как работает сигнализация. Пишу ей код на листочек и оставляю его на тумбе.
— И пожалуйста, не открывайте никому!
— Я не ребенок и прекрасно понимаю, что нельзя никому открывать, — сообщает она, усмехаясь. А я в каком-то напряжении. Словно внутри меня идёт борьба.
— Вот и хорошо, — мой голос звучит холодно, будто девочка в чем-то виновата.
— Я оставлю вам ужин на столе, — вдруг сообщает она и отводит взгляд в ожидании, когда я выйду.
— Не нужно.
Выхожу на улицу и иду к машине. «Я оставлю вам ужин» — четыре простых слова, а у меня внутри все переворачивается. Когда-то давно только мама оставляла мне ужин, бережно накрывая его вафельным полотенцем. Я приходил посреди ночи после студенческих загулов и в темноте уплетал с чаем ее пирожки. Это было так давно, кажется, лет двадцать назад, словно в другой жизни.
ГЛАВА 7
Олег
Вера живет одна в квартире, которую отсудила у бывшего мужа. Точнее она живет с черной кошкой, невзлюбившей меня с первого взгляда и шипящей, как только мы сталкиваемся взглядами.
— Убери ее, — указываю на животное, злобно смотрящее на меня.
— Мася, — усмехается она, подхватывая кошку на руки. — Она просто ревнует — ты забираешь мое внимание.
— Надолго не заберу, несколько часов потерпит, — цокаю и закатываю рукава рубашки.
Вера закрывает кошку в спальне и идёт ко мне. Как всегда, готова к моему визиту. Волосы собраны в высокий хвост, агрессивно красные губы, коротенький шелковый халатик, который не скрывает кружевную резинку чулок. Откидываюсь в кресле, расставляю ноги и осматриваю женщину, она определенно заводит: фигура, пышная грудь, бедра немного полноватые, но мне нравится, есть, за что подержаться и что отшлепать.
