Размышляя об этом, я испытывала двойственные чувства. С одной стороны, если ради того, чтобы коллеги загибались от зависти, она готова терпеть член этого борова, то и хрен с ней – не жалко. Но под маской беспечной куколки я уловила тоску и отчаяние. И, если моя интуиция меня не подводит, то стоит ли лезть в чужую грязную историю со своим «пылесосом»? Не моё это дело, не мои правила и я предпочитаю не вмешиваться.
В клубе нам уже неоднократно и очень навязчиво пытались составить компанию самцы всех мастей. Римма к подобному вниманию осталась равнодушна, и я без труда отшивала от нашего столика неугодных ухажёров.
– Диан, как у тебя это получается? – порядком захмелевшая Риммочка незаметно перешла на «ты», но я не стала заострять на этом внимание. Пока не стала.
– Что именно? – Впрочем, я догадалась о сути вопроса.
– Ну, обычно мужики так легко не сдаются, и я боялась, что ты тут озабоченную толпу соберёшь, а они от тебя рикошетят только так. Круто! Если честно, то тебя даже Соколов побаивается, он перед твоим приходом всегда коньячком заряжается, – призналась Римма с нескрываемым злорадством.
– Я думаю, что он боится не меня, а негативных последствий за свои необдуманные действия. А заряжается, чтобы успокоить нервы.
– А ты реально могла бы ему навредить? – девчонка застыла в ожидании ответа.
Какая любопытная девочка. Мечтает утопить шефа или шпионит для него?
– Навредить? – усмехнулась я. – Да я смогу его по ветру развеять, если мне это будет надо. Но мне не надо.
Римма оставалась для меня тёмной лошадкой, поэтому пусть лучше и дальше продолжает испытывать трепет и страх в моём присутствии.
– А мне надо, – еле слышно прошептала правая рука Соколова.
В этот момент завибрировал мой телефон, и я отвлеклась на него. Снова звонил Влад. Ещё пару часов назад я отправила ему сообщение, что задержусь и позвоню, как только освобожусь. И зачем я пообещала ему сегодняшнюю ночь?
Проигнорировав вызов, я подняла глаза на пьяную компаньонку. Из двенадцати шотов Римма выпила восемь, и только что официантка поставила перед нами новый комплект из шести наполненных рюмочек.
– Диана, я хочу выпить за твою невероятную силу и красоту, – торжественно произнесла Риммочка, поднимая рюмку.
Я поддержала её тост, вливая в себя очередную дозу алкоголя, но предостерегла:
– Ты бы, девочка, не увлекалась так.
– А-а! – махнув рукой, она поморщилась и опрокинула в себя коктейль. – Да какая я, на хрен, девочка, Диан? Я просто продажная девка. Уже три года меня трахает во все отверстия этот жирный боров, а я продолжаю порхать как бабочка и делаю вид, что счастье есть, – выплеснула девчонка свою горькую правду, а на её глазах выступили слёзы.
– Разве не тебе решать судьбу твоих отверстий? – спросила я, даже не собираясь ей сочувствовать.
– Уже не мне, – обречённо произнесла Римма. – Однажды, три года назад, я приняла неправильное решение и теперь на крючке у Соколова. – Она опрокинула в себя очередную стопку и добавила: – Я привязана контрактом.
– И что это за хитрый контракт, который открывает все твои двери? – с раздражением осведомилась я, размышляя, как буду выводить отсюда эту пьянчугу. И ведь она даже не думает останавливаться.
– Этот грёбаный контракт уничтожил мою грёбаную жизнь, – горько выдала ещё недавно нежная и очаровательная Мальвина. И заплетающимся языком, не стесняясь в выражениях, она поведала мне свою дикую историю.
Чуть больше трёх лет назад Лика, старшая сестра Риммы, попала в серьёзную аварию, в результате которой стала инвалидом и в одночасье потеряла мужа. Дочка Лики на тот момент только пошла в первый класс. Римминой матери пришлось рассчитаться с работы для ухода за старшей дочерью и присмотра за внучкой. Римма тогда училась в МЭСИ* на втором курсе экономического факультета. У неё был любимый парень, море планов на будущее и весёлая студенческая жизнь. Авария изменила всё.
Лика со съёмной московской квартиры переехала к маме в Мытищи, а Римма была вынуждена срочно переводиться на заочное отделение и искать работу. Очередное собеседование привело её к Соколову, который сразу оценил внешние данные соискательницы и, не сильно заморачиваясь по поводу профпригодности, взял её своей помощницей на испытательный срок. Римма, отчаянно нуждавшаяся в работе, из кожи вон лезла, чтобы быть полезной, чтобы стать для шефа необходимой и даже незаменимой. Соколов это быстро разглядел и оценил, а уж когда выяснил все трагические подробности, заставившие девушку искать работу, он выступил благодетелем и спасителем. Шеф занял ей необходимую сумму на сложную операцию на позвоночнике для сестры, снял для своей юной помощницы уютную однокомнатную квартиру и назначил более чем достойный оклад.
Римма просто поверить не могла своему счастью. Поэтому, когда великодушный начальник подсунул ей контракт, по условиям которого она была обязана отработать пять лет на Соколова, чтобы покрыть долг за операцию, она подписала его, не задумываясь. Конечно, она не была полной дурочкой, чтобы не глядя подписывать документ, и прочитала его предварительно.
В контракте были чётко прописаны оклад, премиальные и отпускные. Ещё были указаны дополнительные бонусы в виде предоставления жилья на весь период работы, финансирования на медицинское обслуживание и абонемент в фитнес-центр. Поддержание необходимого дресс-кода так же финансировалось компанией. Да это была просто невероятная, сказочная удача!
Слегка испугала астрономическая сумма неустойки в случае увольнения по собственному желанию либо за профнепригодность. Но ведь свою профпригодность она уже доказала, а по собственному желанию с такой работы может уйти только идиотка. Да она и десять лет готова отрабатывать на таких условиях. Правда, смутила ещё пятидесятичасовая рабочая неделя. Но Соколов её успокоил, заявив, что иногда ей придётся ездить с ним в деловые поездки, и он подстраховался, чтобы она потом не требовала дополнительную компенсацию за переработки. Такое недоверие показалось оскорбительным, но благодарная девочка нашла для доброго дяденьки оправдание. А с учёбой она как-нибудь справится.
Так Риммочка стала единственной добытчицей в семье и героической спасительницей сестры. Мать и сестра простили Римме очень редкие визиты домой, ведь ей приходилось так много работать и учиться. Да они молились на неё. А Римма была счастлива – жизнь снова обрела краски, а впереди маячили сказочные перспективы. Соколов был самым лучшим боссом – добрым, внимательным и заботливым. И когда сестре после операции понадобилась длительная реабилитация, шеф без разговоров выдал необходимую сумму. Только Римме пришлось подписать новый контракт с удвоенной суммой неустойки. Но ведь она умная, способная и не разочарует своего благодетеля, а значит, ей не грозит увольнение и выплата штрафа.
Полтора месяца Соколов был добрым феем, ровно до их первой совместной поездки, когда шеф поимел её впервые. Он не нападал и не насиловал, а просто напомнил Риммочке о профпригодности. Ей было противно, тошно, но пришлось раздвинуть ноги и зажмурить глаза. Но даже тогда Римма не оценила весь масштаб трагедии. Погоревала, поплакала, но с присущей ей долей оптимизма рассудила, что иногда придётся потерпеть, а потом отведёт душу со своим любимым Эдичкой. Зато через каких-нибудь пять лет она станет свободной и, имея диплом и опыт работы в престижной компании, на рынке труда за ней очередь выстроится. Но всё оказалось не так оптимистично.
В первый раз Соколов простил Римме пассивное участие в сексе, но больше не хотел иметь бревно. Он требовал от неё максимум активности и энтузиазма, а пассивность и проявление недовольства расценивались как всё та же профнепригодность. Постепенно Римма узнала все свои «служебные» обязанности. Её рабочий день начинался с утреннего минета и заканчивался им же. Трахал Соколов её нечасто, но это было то ещё испытание. Его вялый дружок отслужил уже свой срок, и завести его было делом не лёгким и не быстрым. В качестве утешительного приза Римма получила от Соколова кредитку и забавлялась с ней в попытке разогнать тоску и злость.
