Нужно было что-то сказать, но я не могла. Стояла, впитывая в себя тепло глаз цвета черного кофе, и таяла в руках, по которым уже успела соскучиться за те часы, пока мы не были вместе.
Бред какой-то. Мы знакомы всего день.
— Не надо было цветов…
Покосилась на стол, где лежало около трех десятков красных роз.
— Не мешай мне за тобой ухаживать, малышка.
Ах, вот оно что.
Непроизвольно улыбнулась, заметив лукавый огонек в красивых глазах.
— Откуда ты узнал мой адрес? — вообще-то эта мысль пришла мне в голову первым делом, но радость от встречи затмила все остальное, и я пришла в себя только сейчас.
— А как ты думаешь? — дыхание коснулось щеки, и губы очертили дорожку от подбородка к ключице. Стиснула темный свитер, обтягивающий широкие плечи и оглянулась, отступая к кухонному гарнитуру.
Кирилл понял без слов, и, приподняв меня за бедра, усадил на столешницу.
Он снова решил свести меня с ума поцелуем, и, чтобы устоять, пришлось потянуться к его талии.
Ладошки под свитер — его кожа такая горячая и гладкая!
К чёрту одежду!
Потянула край кофты вверх, стремясь скорее избавиться от этой преграды. Моя футболка упала следом, и я смогла наконец прижаться к его торсу голой грудью.
— Скучала?
Кирилл помог мне стянуть шорты вместе с трусиками, и те скользнули по ногам от колен вниз, щекотнув кожу. Его джинсы под тяжестью ремня упали вниз, но он не стал снимать, не до этого. Уверенным движением направил член и толкнулся в меня, срывая стон.
— Да…
Сдвинул ближе к краю столешницы, придерживая за поясницу. А я безотчетно хваталась за его талию, руки, шею: хотелось ощутить его каждой клеточкой кожи. Хотелось впиваться зубами в его губы, ногтями в спину, но Кирилл, не обращая внимания на мои жадные прикосновения, трахал меня, глядя, как его влажный от смазки стояк скользит по складкам внутрь.
— Я по тебе сильнее.
Ноги елозили по гладкой поверхности дверцы, и это мешало расслабиться. Кирилл, заметив это, поддел меня под колени, раскрывая, чтобы еще глубже проникнуть, и я вскрикнула, когда он рывком дернул меня на себя, приподнимая над столом. Руки резко на столешницу, и зубами в его пухлые губы, прикусила чуть сильнее, чем мог стерпеть. Чтобы знал, как я скучала.
— Сучка, — не знаю, как у него получалось, но крышу срывало, когда он произносил это хриплым шепотом мне на ухо. Толкнулась навстречу, ощущая, как ноги начинает покалывать от подступающего оргазма. Да. Еще…
Не меняя темпа, продолжал вдалбливаться внутрь, ловя мой озверевший взгляд своим. Не выдержала. Спина выгнулась, и я тут же ощутила руку Кирилла между лопаток. Придержал, не дал упасть, удариться о стену, рывком на себя, прижал, вгрызаясь в губы. И словно сквозь сон услышала его хрип.
— Ты выпила?
Что?
— Нет.
О чем он вообще?
Толкнулся в меня в последний раз, и замер, обжигая горячим дыханием губы. По коже прошли сотни иголочек кайфа, когда Кирилл кончил. Не знаю, как такое возможно, но я на себе ощутила каждый удар его оргазма.
Его грудь, покрытая капельками пота, часто вздымалась, а стук сердца проникал мне под кожу, и я прижалась влажным лбом к его шее.
— Так ты про таблетку спрашивал?
Кирилл на секунду затупил, а потом чертыхнулся.
— Я выпила таблетку, по дороге домой. Но там есть еще одна. Через двенадцать часов нужно выпить после первой, так что…
Может, обойдется.
— Не волнуйся. Все будет нормально, у тебя же есть я.
Хохотнула, подавляя приятное тепло, разлившееся по телу от его слов.
— И что ты сделаешь? Примешь роды в случае чего?
Кирилл потрепал меня по волосам и чмокнул в кончик носа.
— Роды принять вряд ли смогу, а вот из роддома забрать — пожалуйста!
Из роддома.
Будем надеяться, до этого не дойдет.
Отстранилась и, взяв со стола бумажные салфетки, начала вытирать внутреннюю поверхность бедер. Кошмар какой. Что я делаю?
— Как сестра? — Кирилл натянул джинсы и застегнул ремень. А я ненадолго позволила себе залипнуть на его голый торс. Все-таки без спортзала явно не обошлось. — Марин?
Подняла футболку с пола и, вывернув, надела. Шорты валялись неподалеку, я неспеша натянула и их, стараясь избегать неприятного разговора. Что ему сказать? Что его друг конченый гондон и не собирается разгребать фигню, которую натворил?
— Приехал, — пожала я плечами, нажимая кнопку на чайнике. — Поговорили. Только…
— Только что? — Кирилл надел-таки свитер, и я мысленно хныкнула. Хочу еще на него смотреть.
— Не знаю… Как-то странно все это.
— В каком смысле? — брюнет скрестил руки на груди и склонил голову на бок.
— Вероника хочет замуж за твоего друга. А он предложил ей аборт. И я не знаю, какой вариант из двух лучше, — подошла к шкафу и, вынув две чашки, поставила на стол. — Не знаю, какой он, твой друг. Станет ли хорошим мужем сестре? Может, и правда лучше ей не портить жизнь, поспешно выскакивая замуж. Но аборт…
Кофе закончился, поэтому, порывшись в шкафу, нашла упаковку чая и, вскрыв пленку на коробочке, положила пару пакетиков в чашки.
— Ты так за нее переживаешь? — Кирилл оказался рядом и положил руки по бокам от моей талии на столешницу.
— Конечно, она же моя сестра, — пожала я плечами, удивляясь глупости его вопроса. — Разве ты бы не переживал за младшую сестру?
Кирилл ткнулся носом в мою шею, а потом, приподняв голову, лизнул мочку уха.
— Не знаю. У меня никогда не было сестры, только сводный брат.
Мурашки покрыли руки и ноги, и я повернулась к парню лицом, избегая его прикосновений, вызывающих дрожь.
— Расскажи о нем?
— О ком? — он задал этот вопрос, уже зная ответ. Тогда к чему лишние слова? Тянет время?
— Какой он? Твой друг.
Секунды тянулись так долго, что я услышала, как чайник начал нагреваться и вода в нем забурлила. Кирилл все так же стоял вплотную ко мне, только отвернулся к окну и теперь смотрел на зажигающиеся огни вдоль проспекта.
— Давай поговорим о чем-нибудь другом? — он все-таки на меня посмотрел, и мне на секунду стало не по себе от жесткости его взгляда.
— Ладно, — отстранилась, выныривая из его объятий, и, поставив на стол тарелку с печеньем, достала из шкафа сахар и конфеты. — Налей, пожалуйста, кипятка.
Кирилл наполнил чашки и поставил их на обеденный стол, пока я искала, куда поставить этот огромный букет цветов. Такой большой вазы у меня не было. Может, в банку? Надо рыться на балконе… Выбор пал на ванну с водой, в которую я бережно уложила букет. После поищу какую-нибудь тару.
Вернувшись на кухню, обнаружила, что Кирилл уже уселся на мое любимое место за столом и неспешно потягивал чай, глядя в окно. Хотелось задать ему столько вопросов, но я боялась, что он разозлится. Ведь не зря он так отреагировал на вопрос о своем друге.
А вообще странно, что в моих словах было такого? Спроси он меня о сестре, я рассказала бы в общих чертах.
А пока остается только довольствоваться принципом «расскажи мне, кто твой друг, и я скажу кто ты». О Кирилле у меня пока только хорошее впечатление, надеюсь, он бы не стал общаться с конченым козлом и наркоманом. Значит, Никита не так плох, как я думала. Понимаю, бредовая теория, но выбора особо нет.
— Ты останешься? — покосилась я на часы над столом, втайне надеясь, что голос не выдал ту самую нотку надежды. Мне бы хотелось, чтобы Кирилл ночевал у меня. Не знаю, откуда взялась эта чертова привязанность, но не хотелось отпускать его домой.
— Я должен уехать.
Эти слова разом смяли и вышвырнули мою надежду к чертям. Постаралась не выдать разочарования, и села на стул, на котором обычно сидела сестра. Чай уже превратился в чифир, и я поднялась и, выкинув пакетик в урну, вылила половину напитка, щедро разбавив его водой.
— Сегодня нужно заехать в пару мест, поэтому не смогу задержаться у тебя, — он все-таки понял, что я так старательно скрывала, и мне стало немного стыдно за те чувства, которые он во мне вызывал. — Завтра вечер будет свободен, и я смогу провести его с тобой.
