— Я тебя не выпущу! Давай, рассказывай!
Не было у меня никогда друзей… всегда один. А вот он, Артур, думает иначе. Деловито бутики мажет маслом, толстыми кусками нарезает докторскую колбасу, бодро наливает водку. Соньку, кстати, домой отправил, справно её по жопе ударяя. От него его зазноба не уйдёт к непонятному раскосому буряту, а от меня моя убежала….
Смотрю на Арта, а в голове снова всплывают строки злосчастного стихотворения Владимира Семёновича:
" Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Пётр-старик — он апостол, а я остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок…
Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб."
Рассказываю всё с момента первой встречи, пьяно истерю, добиваю правдой о своей девственности, душу выворачиваю, освобождаюсь…
— Твою мать… — говорит мне обретённый друг. — А идём в армию?
— А чо нет? Я Аньке нафиг не упёрся, сынок химозника непонятного. Там у неё приключения, драйв, любимый. Кто я ей? Хрен с горы, — пьяно хмыкаю, и проясняется в голове. Сосед ебучий, неинтересный, обычный…
Светка смачно сосёт, причмокивает и даже стонет. Так плевать, так хочется обычной разрядки, быстро представляю себе, закрыв глаза, Аню… мгновенно изливаюсь в хлюпающую пасть. Мгновение… вот и оно, отвращение.
— А ты классный, когда хочешь, — страстно шепелявит Светка, глотая мою сперму, фу, блин! Сам себе противен.
Завтра у нас марш-бросок, нужно максимально быть в физической форме. Мы на границе с Афганистаном, разведчики, мать его. Местные нас любят, но "братскою любовью"…
— Докладывай, — полковник доволен, пять дней назад мы совершили для него небольшой подвиг.
— Посредством нашей группы были задержаны граждане Афганистана, пытавшиеся провезти на территорию дружественного Таджикистана партию опиатов, в результате краткой перестрелки…
— Ну, тля! Говори, не стесняйся! Вы ж Хабиба взяли, причём, случайно, причём, втроём против десятка вооружённых моджахедов! Слышал, Чёрный? — полковник Грибов обернулся к своему собеседнику. — Не хуже твоих орлов сработали!
Человек, к которому обратился наш Сергеич, вроде и не участвовал в диалоге. Стоял себе, уставившись в окно, лично я видел только сумрачную спину, пока к нему не обратился Грибов.
Медленно повернулся к нам, охрененно серьёзный чувак, судя по роже. Что тому Чёрному, наши с полковником похвастушки, у него, видимо, таких в загашнике немереное количество. Оглядывает нашу троицу и коротко спрашивает:
— Вершинин кто?
— Я, — делаю шаг вперёд, не зная, то ли мне люли прилетят за положенных пятерых маджиков, то ли к награде представят.
Уставился на меня чернющим взглядом, реально — Чёрный!
— Семён Сергеевич, прошу оставить меня с этим бойцом наедине. Или выделите нам отдельное помещение, пожалуйста.
Грибов как-то быстро подхватывается с места, увлекая за собой и моих напарников. Напоследок бросил:
— Парня просто так не отдам! Самому такой нужен!
Мужик молчит, изучает меня, жестом предлагает сесть на утлый стул, сам же остаётся стоять у подоконника, лишь облокотившись на него.
— Страшно было убивать?
Он меня спрашивает, а на меня вдруг накатывает волна жути, которая пришла от первого выстрела, выбившего жизнь изпростреленного маджика.
Я их сразу увидел. Три гружёных баулами ишака, а погонщиков и сопровождающих, как у индийских слонов. Начали приближаться к ним, хорошо, что я парням приказал не расходиться, держаться кучнее, не наш огород всё-таки. Наглые афганцы даже не прятали стволы, как только рука самого нервного потянулась к АК, я выстрелил. Вот не задача! Хотел в ногу, а попал в брюхо.
— Ты чо творишь, Вано? — в шоке спрашивает Серёга. Но вопросы исчезают, как только "погонщики" пытаются выхватывать оружие. К счастью, успеваю уложить ещё одного, спасая возмущённого Серёгу.
— Оружие на землю, груз к осмотру! — ору заливисто, и меня понимают, прекращают дёргаться, водят злобно зенками, переговариваются на пушту или дари, хер проссышь.
Неспешно подходим, мои парни автоматы теперь очень даже держат, не выпускают с мушки "погонщиков". Ворошим баулы, видим, характерный груз. Бинго!
Двое маджиков оказываются за спиной, эххх, ребятки мои не уследили! Лёгкий ветерок при жаркой погоде — это символ опасности внезапного приближения. Одного обезоружил, во второго бросил нож первого… прямо в глаз.
Скидываю с себя тело, а краем глаза вижу, как парочка неугомонных шакалов приближается к Серёге и Олеже. Не задумываясь, хватаю валяющийся автомат и прицельно выбиваю свинцом дурь из обоих.
Пакуем оставшихся, связываем чёрные руки крепкими узлами верёвки. На драйве возвращаемся с добычей в нашу часть. А ночью, когда голова касается подушки, я впервые не думаю об Ане, вспоминая первого подстреленного маджика. Сегодня я убивал людей…
— Страшно было убивать? — повторяется Чёрный.
— Да.
Мужик согласно кивает головой, мол, так и должно быть. Внезапно тишину кабинета разрезает телефонный звонок, лицо человека меняется, превращаясь из сосредоточенно-серьёзного в восторженно-радостное. Он, не стесняясь моего присутствия, нажимает на гаджет и отворачивается к окну. Больше я не вижу его эмоции, слышу…
— Ави… уже сегодня? У меня есть пять часов… люблю тебя…
Видимо, на том конце беседа прерывается. Ко мне поворачивается счастливый человек. По-моему, ему уже не интересно, что там у меня с маджиками произошло.
— Прости, я этого звонка три месяца ждал, просто не смог не ответить, — глупо лыбится Чёрный.
— Девушка ваша? — кой чёрт меня дёрнул спрашивать?! Зависть, думаю, уж очень рожа у него довольная.
— Жена, — лёгкая улыбка больше не сходит с лица человека. Он протягивает мне ручищу:
— Артём Чёрный, инструктор спец-отряда "Гюрза", — чуть прищуривает уже не тяжёлый взгляд. — Такое дело, Вань, ты себя проявил и тебя заметили. Не поверишь, но я тебя знаю. Вернее, знаю о тебе ровно столько, сколько можно знать о своём будущем ученике.
Я невольно хмыкаю, ага, знаете вы меня, как же! Ну давай, инструктор, предлагай на выбор, что там у вас за "вкусняшки"?
— Год назад ты вернулся в ряды российской армии, вернулся в ту же военную часть, в которой проходил срочную службу. Идейный, но не фанат. С семьёй почти не поддерживаешь отношения. Самозабвенно истязаешь себя тренировками. Ловко распознаёшь противника, легко ориентируешься на местности. Понимаешь толк в огнестрельном оружии, моментально фиксируешь недостатки и достоинства в опытных образцах. Лучший из специалистов вашей части по рукопашному бою, — Чёрный вдруг отходит от подоконника, приближает ко мне лицо, внимательно фиксирует мою мимику. — И о твоей зависимости мне тоже известно.
— Какой, к херам, зависимости, — вскакиваю со стула, мне сейчас реально кажется, что он…
— Индиана Михайловна Москалёва, — певуче протягивает Чёрный её полное, сука, имя!
— Не думаю, что у тебя есть право так глубоко… так глубоко лезть в мою душу! — накрывает… плевать на последствия, этот хлыщ сейчас отхватит! — Убывай к "Гюрзе", жене, а меня просто оставь… — получаю ощутимый удар по рёбрам, даже не заметил, как ему это удалось?!
— Рот закрой, придурок, а если хоть кому-нибудь про жену мою скажешь, вообще урою щенка, — вот и вернулся сумрачный человек, уже не расположенный на улыбки.
— Вопрос — ответ, больше никаких прелюдий, — он говорит, а его рука всё ещё заламывает мою за спиной и делает он это без усилий. Даже дыхание не сбилось.
— Интересует процветание Родины?
— Да.
— Есть цель в жизни?
— Нет.
— Врёшь!
— Моя цель недостижима в условиях обстоятельств.
Он выпускает меня, обходит и со скучающим видом сообщает:
