— Что ж ты таким здоровенным бычарой-то вырос, — просопела, окончательно запыхавшись от неравной борьбы.
— Спасибо. Я старался.
Точно улыбается. Весело гаду!
— Мне кажется, или ты меня лапаешь? — возмутилась я, почувствовав, как горячая рука скользнула по спине.
— Поверь, Янка, если бы я тебя лапал, ты бы это ни с чем не спутала.
— Большая практика? — съязвила я, радуясь темноте, как никогда в жизни. Если бы не она — Макс бы лицезрел мою пунцовую физиономию и лихорадочно блестящие глаза.
Я не хотела, но дурела от его близости и все силы уходили на то, чтобы не дрожать. Иначе выдам себя с головой.
— Умеренная.
— Ха! Так я тебе и поверила. Ты еще в школе отрывался как мог.
— Ян, чего ты хочешь от меня услышать? Заверений в том, что сидел на скамье для девственников и грустно смотрел на твой портрет? — устало спросил он.
— Мне все равно.
Улыбаться он точно перестал.
— Сама-то со своим Олежкой, — это имя он просто выплюнул, — поди и не так обжималась.
— Тебе тоже должно быть все равно.
— Издеваешься? Конечно, нет!
Я затихла.
— Все, теперь, когда мы обменялись любезностями, покусались, и ты уютно пригрелась у меня на груди…
Я вдруг поняла, что уже давно не вырываюсь, наоборот пальцами вцепилась в футболку, словно боюсь его отпустить.
— Ничего я не пригрелась, — тут же дернулась, пытаясь отстраниться, но Макс рывком уложил меня обратно.
— Лежать, — придавил для верности, — теперь давай поговорим.
— О чем, Максим? — простонала я.
— О нас, Янка. О нас.
— «Мы» разве существуем? — обреченно спросила я.
— Разве нет? — Ершов задумчиво водил большим пальцем по моему плечу, вызывая толпы мурашек, — я по тебе скучал.
* * *
У меня кружилась голова и казалось, что я сейчас упаду, даже несмотря на то, что уже лежала.
Это его тихое «я скучал» хлестнуло нервам раскаленной плетью. Я оказалась не готова. К таким словам, к такому тону, к крепкому кольцу рук, в которых хотелось остаться навсегда.
— Ты хоть иногда вспоминала? — поинтересовался он, так и не дождавшись ответа.
— Вспоминала, — едва слышно, на выдохе произнесла я, добавив про себя «каждый день».
— И как? Трехэтажным матищем и проклятиями? — в напряженном голосе едва различимая насмешка. Ему было совсем не смешно. Волновался.
Я тоже волновалась так, что сердце с размаху бросалось на ребра, пытаясь проломить их изнутри.
— По-разному, — не стала врать. Иногда хотелось волком выть оттого, что он далеко, а иногда была готова прибить его за то, что в голову забрался и никак не оставит в покое.
— Забыть пыталась?
— Пыталась, — снова чистая правда.
— И я тоже. Только не вышло ни хрена.
Мне сложно находиться с ним рядом. Слишком близко, но отодвинуться нет возможности и вовсе не потому, что он держит и не пускает. Нет. Просто само тело словно прилипло к нему, приросло и напрочь отказывалось шевелиться.
Я как сладкоежка, попавший в магазин сладостей и застрявшая возле прилавка с самым вкусным тортом.
— Зачем ты все это говоришь?
— А что я один мучаюсь? — невесело хмыкнул он, — присоединяйся.
Он не в курсе, что я давным-давно присоединилась к этому затяжному безумию, которое как со школы началось, так до сих пор и продолжается.
— Так не мучайся. Найди себе девушку и живи долго и счастливо.
Умная девочка. Хороший совет дала. Только от него самой удавиться охота.
— Издеваешься? Какое долго и счастливо? Меня хватает на пару месяцев от силы.
— Почему? — мне хотелось упрекнуть его в непостоянстве, но не смогла.
— Потому что они — не ты.
Зачем, он завел этот разговор? Я сейчас точно в обморок провалюсь.
— Уверена, у них полно собственных плюсов и достоинств.
— Несомненно. Только меня это мало интересует.
— Почему? — похоже, сегодня это мое любимое слово.
— Как ты думаешь?
Мы ходим вокруг да около. Словно по тонкому льду, который трещит от каждого шага и готов провалиться, обнажая пропасть под ногами.
— Понятия не имею.
— Да ладно тебе притворяться. Все ты прекрасно понимаешь.
— Нет, — упрямо повторила я.
— Хочешь, чтобы я сказал это вслух?
— Не надо ничего говорить, — я уперлась руками ему в бок и снова попыталась отпихнуть от себя, — я спать хочу.
Если он произнесет эти слова вслух, уже поздно будет прятать голову в песок и делать вид, что не при чем. Надо будет решать, здесь и сейчас. Я не готова.
Я не за этим сюда приехала
…Или за этим?
— Хорошо, спать так спать, — внезапно он пошел на попятный.
Нагло перевернул меня на другой бок, притянул к себе, прижав спиной к своей груди и уткнулся носом в мне в макушку.
— Что ты делаешь? — просипела я.
— Ты же хотела спать? Вот пожалуйста. Спи.
— Я хотела спать одна! — возмутилась я, а Ершов только плотнее к себе прижал.
— Угу.
— Без тебя.
— Угу.
— Иди к себе.
— Бегу.
У меня голова кругом шла. Нахал совершенно не спешил уходить, более того поудобнее устроился, а потом еще и подушку ближе к себе подтянул.
— То есть ты серьезно собрался спать здесь?
— Конечно. Есть какие-то возражения?
— Полно возражений, — снова взбунтовалась я, — начнем с того, что ты у меня не спросил, хочу ли я с тобой спать… в смысле проводить время в одной постели… то есть закрывать глаза и проваливаться в сон.
— Я понял. Не мучайся, — хохотнул он.
— Нет, вот что ты все смеешься? — я завозилась, извернулась и повернулась к нему лицом. Зря. Теперь он еще ближе, нос к носу.
У меня ладони взмокли от волнения.
— Что же еще с тобой делать? Разговаривать ты не хочешь, смотреть правде в глаза — тоже. Так что придется спать. В том смысле, что закрывать глаза и проваливаться в сон. Так ты, по-моему, выразилась?
Он точно улыбался. Даже во мраке комнаты я это чувствовала, хотя могла видеть лишь редкие отблески уличного света в его глазах.
— Или спать ты тоже не хочешь?
Я торможу, просто жутко. Из-за того, что он рядом и обнимает, у меня произошло тотальное разжижение мозгов. Все, о чем у меня получалось думать так, это о его руках, о том, что наши ноги соприкасаются коленями, и вообще мы лежим в одной постели. У меня даже дыхание сбилось.
— Хочу, — проблеяла едва слышно.
— Да? Жаль, а то у меня еще есть вариант, что нам делать.
— Какой?
Дура! Зачем я спросила? И так все понятно.
Я в панике замерла, когда его губы коснулись моих. Надо дышать, а не могу.
Он не спрашивал разрешения, а просто целовал. Сначала аккуратно, будто боялся спугнуть, потом настойчивее. Звон в ушах уже сливался в один монотонный гул, поверх которого раздавался грохот сердца.
Я сама не заметила, как стиснула в ладонях его футболку и подалась навстречу.
В памяти все это время бережно хранился наш первый поцелуй. Неумелый, наверное, еще детский. Сейчас все было иначе. Другой поцелуй. Требовательный взрослый. От таких дуреет голова и кипит кровь в жилах.
— Янка, — уткнулся своим лбом в мой, вздохнул тяжело, сдавлено, — как я по тебе скучал.
У меня ком в горле и слезы навернулись на глаза.
— Нам нельзя, — прошептала, едва контролируя свой голос, — у меня есть парень.
— Брось его.
— Я не могу.
— Почему?
Такой простой вопрос, казалось бы, и я должно играючи на него ответить, что люблю Олега и жизни без него не представляю, но это было бы не правдой.
— Он тебе не нужен.
— Тебе-то откуда знать, кто мне нужен, — я фырчала чтобы хоть как-то сохранить дистанцию, которая стремительно таяла.
— Я знаю, — просто сказал Макс, заставляя сердце тревожно сжиматься, — а также знаю, что мне нужна ты.
— Это пока. Просто давно не виделись, тебе стало интересно, вот и все.
— Дурочка ты. Я тебя люблю. Еще со школы, — он не требовал от меня ответа, не ждал встречного признания, не лез мне в трусы. Просто давал время подумать и сделать свой выбор. Хотя, судя по всему, такая выдержка давалась ему не просто:
