— Все готово, — прошептала я.
Кейн приоткрыл глаза.
— Я ничего не почувствовал.
Я улыбнулась.
— Я же говорила.
Кейн на мгновение уставился на меня, затем протянул руку и обнял меня. Он ничего не сказал, просто крепко прижал меня к своему телу.
— Вернусь позже, чтобы обсудить дату осмотра на следующей неделе. Мы также поговорим о том, чего ожидать от диабета. Мы снова оставим его на ночь, и если он хорошо отреагирует на инъекции, то завтра сможет вернуться домой.
Я слышала, как братья разговаривали с доктором, затем открылась и закрылась дверь.
— Ты в порядке? — пробормотала я.
— Да, — ответил Кейн и отпустил меня.
Я отстранилась и, нахмурившись, посмотрела на него сверху вниз. Он закрыл глаза и молчал.
— Что, черт возьми, это было? Никогда не видела его таким, — рявкнула Брона Нико.
Нико вздохнул.
— Не мне это объяснять, Брона.
— Я не хочу ничего обсуждать, потому что мы закончили говорить об этом, — сказал Кейн и открыл глаза. — И мы закончили обсуждать инъекции любого типа. Я больше не буду заниматься этим дерьмом. Ни за что.
Я нахмурилась.
Ему требуются ежедневные инъекции инсулина, чтобы контролировать диабет и оставаться здоровым.
— Это не обсуждается, Кейн, — начала Бранна. — Ты будешь делать уколы. Я буду делать их тебе…
— Нет! — крикнул Кейн и оборвал Бранну. — Просто… Нет.
Райдер уставился на Бранну.
— Перестань давить на него.
Бранна посмотрела прямо на Райдера и прорычала:
— Кто-то должен это сделать. Иначе он снова заболеет. Ты этого хочешь?
Райдер покачал головой и отвел взгляд от пылающего взгляда Бранны.
Дерьмо.
Что это было?
Они смотрели друг на друга так, словно ненавидели друг друга.
Я встряхнула головой и сосредоточилась на том, что говорили все остальные.
— Она права, Райдер, — произнесла Брона. — Он должен их делать. Ты не можешь с ним нянчиться.
Тут вмешался Алек.
— Мы не нянчимся с ним, Брона! Мы проявляем заботу. Он не любит иголки. Конец гребаной истории.
— Эй! — рявкнула Аланна на Алека. — Не смей так с ней разговаривать!
— Не кричи на него, Лана, — вздохнула Кила.
Аланна посмотрела на Килу.
— Тогда скажи ему, чтобы он отвалил от Броны.
Что, черт возьми, происходит?
Все набросились друг на друга.
— Было бы лучше, если бы вы все перестали говорить обо мне, как о гребаном инвалиде. Я слышу, что вы говорите, и могу принимать свои собственные чертовы решения, когда дело касается моего тела.
Бранна подошла к противоположной стороне кровати и посмотрела на Кейна.
— Ты хочешь умереть? — прямо спросила она. — Потому что именно это произойдет, если ты не будешь принимать инсулин ежедневно.
— Бранна, прекрати, мать твою! — крикнул Райдер.
Я испугалась, услышав, как Райдер повысил на нее голос.
— Нет! — проревела Бранна в ответ. — Я люблю его, черт возьми! И не хочу, чтобы он снова заболел!
Я провела рукой по лицу.
Это плохо.
Я взглянула на Кейна, пока все спорили между собой.
— Кейн? — пробормотала я.
Он посмотрел на меня с безразличным выражением лица.
— Знаю, что ты собираешься сказать.
— Что? — спросила я.
— Кейн, тебе нужно принять инсулин. Ты заболеешь, если этого не сделаешь, — сказал он, идеально подражая моему голосу.
Я фыркнула.
— Да, так и есть.
Кейн нахмурился.
— Я не делаю уколы, Эйдин. Просто нет.
Почему?
Мне так сильно хотелось спросить почему. Это казалось гораздо большим, чем простая фобия игл, но я не стала давить на него.
Райдер прошел мимо Бранны и наклонился к Кейну.
— Что мы можем сделать, чтобы заставить тебя делать уколы инсулина?
— Я… не… делаю… уколы, — повторил Кейн сквозь стиснутые зубы.
О, забудь об этом.
— Ты не делаешь, — произнесла я, — а я — да.
В комнате воцарилась тишина.
— Ч-что? — заикаясь, спросил Кейн, оглядываясь на меня.
Я выдохнула.
— Я буду делать тебе уколы каждый день. Ты позволил мне сделать это один раз; позволишь ли ты мне сделать это в другой?
Кейн уставился на меня немигающим взглядом. Я почувствовала, что все остальные тоже уставились на меня.
— Почему ты хочешь мне помочь? — спросил он, и его лицо вытянулось.
Хороший вопрос.
Я пожала плечами.
— Мне нравится спорить с тобой, и для этого мне нужно, чтобы ты был рядом, так что, думаю, я делаю это для своих собственных эгоистичных потребностей. Подай на меня в суд.
Кейн ухмыльнулся, в то время как его братья засмеялись, и напряжение в комнате ослабло.
— Эйдин, спасибо, но я не…
— Эй, — перебила я его и улыбнулась, когда он посмотрел на меня. — Я и ты?
Кейн облизнул губы и прошептал:
— Я и ты.
О Боже.
Я и ты.
Теперь это заставило подскочить мой пульс.
Я игриво подмигнула.
— Мы сделаем это.
Кейн долго и пристально смотрел на меня, и я увидела, как он сломался и сдался, прежде чем сам это понял.
— Что скажешь? — настаивала я.
Кейн оглядел комнату, потом повернулся ко мне и сказал:
— Я скажу хорошо, Куколка.
Глава 5
Прошло восемь дней с тех пор, как Кейн покинул больницу, но всего девять с тех пор, как он потерял сознание, так что это означало, что все по-прежнему старались сделать его жизнь легче. Даже я. Я ограничила наши споры до одного раза в день, просто чтобы он не утомлялся. Он совсем не был слабым с тех пор, как вернулся домой, но он легко уставал, даже после инъекций инсулина. Несмотря на его усталость, мы все могли видеть изменения в нем благодаря лекарству. Оно медленно возвращало его в прежнее состояние.
Его здоровье улучшалось с каждым днем, но его отношение? М-да, оно ухудшалось с каждой минутой. В тот день, когда он очнулся в больнице, он согласился позволить мне делать ему инъекции каждый день дома, но это было легче сказать, чем сделать. Ему необходимо было две инъекции инсулина в день, что, по словам доктора, его минимум. Кейн потреблял много калорий и был активен, даже когда плохо себя чувствовал, поэтому ему требовалось две инъекции. Возможно, даже три, когда он, в конце концов, достаточно поправится, чтобы снова тренироваться, но сейчас достаточно двух раз в день. Введение инсулина в него — ад. Абсолютный ад.
Я преподаю в местной начальной школе полный рабочий день. Работаю с учениками второго класса с восьми тридцати утра до трех часов дня, за исключением пятниц, когда я заканчиваю в час дня. Я делаю уколы Кейну по расписанию — один укол утром и один днем, после еды. Мне пришлось подстроиться под свой рабочий график, поэтому на прошлой неделе я приезжала в дом Кейна в восемь утра, чтобы вколоть ему первую инъекцию, а затем приходила в обеденный перерыв, чтобы сделать вторую.
Это было трудно, и я прибегала к нелепым вещам, чтобы отвлечь его от предстоящих инъекций. Самый низкий уровень, до которого я опустилась — это показать ему свои сиськи, просто чтобы отвлечь его от панической атаки, которая, как я была уверена, у него случится. Он напрягался из-за уколов и пару раз повторял, чтобы я не «поранила его», и я понятия не имела почему. Мне было чрезвычайно любопытно, почему он повторял мне те же самые слова, но когда я спросила об этом его братьев, они ответили «забей», что я и сделала.
Во всяком случае, пока.
Был полдень пятницы, и я только что приехала в дом Слэйтеров сразу после работы. Кила впустила меня. Она приходила проверить самочувствие Кейна, но он заперся в своей комнате, так что она собиралась уходить. И задержалась, чтобы поговорить со мной, так как я была там, а я использовала это время, чтобы высказать ей, что накипело.
— Я приехала сюда сегодня утром по дороге на работу, и знаешь, что он сделал? — спросила я Килу.
Она покачала головой.
— Он не пустил меня в свою комнату, чтобы я не сделала ему укол. Понятия не имею, что у него творится в голове, но ему нужно избавиться от этого, чтобы я могла вколоть ему чертов инсулин, — заявила я и убрала с лица выбившиеся пряди волос. — Я начинаю седеть, переживая из-за него и беспокоясь о его инъекциях. Даже не смешно, как по-детски он себя ведет.
