Представляла, как выйду за него замуж и рожу ему детей. Каждое значимое событие в своей жизни я хотела разделить с ним. Я хотела, чтобы это был он, понимаешь? – В следующую секунду лицо Филиции мрачнеет. – Но в один день моей сестры не стало. Это был мой восемнадцатый день рождения. А уже через неделю он пришел за мной. Пришел просить моей руки у отца. Сам Эзио Торричели. Мужчина моей мечты. – Горькая усмешка срывается с губ девушки, и она закусывает их, прежде чем продолжить: – Я сильно переоценила его поступок, но разве думала о последствиях, когда моему счастью не было предела? Только вот оно продлилось совсем недолго. Даже из родительского дома меня забрал не Эзио, а его люди. Тогда мои наивные фантазии дали первую трещину. А я ведь хотела стать для него светом, но пробить его стальное сердце так и не сумела. До сих пор. Я засыпаю с его именем на губах, а он даже не делит со мной постель. Я для него словно призрак. – Филиция смахивает тонкими пальчиками выступившие на глазах слезы и судорожно вбирает воздух, маскируя боль фальшивой улыбкой. – Призрак своей сестры. В этой жизни за все приходится платить. И расплата за мою сбывшуюся мечту —равнодушие любимого мужчины.
В ее словах столько скрытой боли, что моя просто отказывается существовать.
– Что с ней случилось? – рискую спросить едва слышно.
– Я… я не хочу об этом говорить. Давай просто молча допьем шампанское и забудем о нашем разговоре.
– Конечно.
Филиция снова делает глоток и передает бутылку мне.
– Я догадываюсь о причине твоего срыва. Виновата, должно быть, утренняя газета? – Замираю с поднесенным к губам горлышком. Мы не настолько близки, чтобы копаться в моем болезненном прошлом. Да мне и не приходится, потому что девушка сама завершает начатое: – На твоем месте я бы не спешила верить прессе.
– Эзио как-то связан с Рафаэлем Росси? – пользуясь моментом, я все же пытаю удачу в надежде выудить хоть какую-то информацию.
– Я не лезу в дела мужа и тебе не советую!
С этими словами блондинка выхватывает бутылку из моих рук и снова прикладывается к ней, после чего возвращает обратно мне. Но уже на пятом круге чувствую, что начинаю хмелеть.
– У меня никого не осталось, – вновь нарушаю паузу. – Кажется, ты тоже одинока. И мне бы не хотелось видеть в тебе врага, Филиция. Думаю, мы с тобой могли бы поладить.
– А я думаю, что шампанского тебе хватит, – иронично замечает она. Однако звучит это без присущего ей высокомерия. Да уж, несмотря на ангельскую внешность, характер у этой девушки поистине стервозный.
– Тут я с тобой соглашусь. – Неуверенно поднимаюсь на ноги и держусь за край стола, чтобы поймать равновесие. – Спасибо за разговор, Филиция, – посылаю ей усталую полуулыбку и по стеночке двигаюсь по направлению к выходу.
– И тебе спасибо, – доносится мне в спину. – По прилету повторим?
Чувствую, как мои губы растягиваются в широкой улыбке.
– С удовольствием, – отвечаю, обернувшись.
Выхожу в коридор и так же по стеночке следую в поисках туалета. Чтобы хоть немного прийти в себя, мне нужно умыться холодной водой.
Разговор с Филицией отвлек меня от событий сегодняшнего утра, но сейчас я опять невольно вспоминаю заголовок в газете и злюсь на себя, что не испытываю от этой новости никакого облегчения. Очевидно, где-то внутри меня все еще живет та глупая девочка, которая любила дьявола, и она по-прежнему молится за его проклятую душу, просит бога о том, чтобы он оказался жив.
– Стучаться не учили?
Вздрогнув, вижу перед собой Гектора. Мне становится неуютно от его испытующего взгляда. Настолько, что даже волосы на затылке словно встают дыбом, и кожа в том месте покрывается потоком чувственных мурашек, тут же рассыпающихся по спине колючими осколками.
Гребаное шампанское.
– Я… я искала туалет.
Наступает тишина, и я молча слежу, как его длинные пальцы ловко застегивают мелкие пуговицы на рубашке, скрывая под тканью рельефную грудь.
Глава 8
ДЖИА
Кажется, воздух становится густым и вязким. Видимо, алкоголь еще сильнее ударил в голову, отчего губы стали сухими как песок, нагретый знойным солнцем. И это знойное солнце словно нарочно позволяет мне обжигаться о мужской обнаженный торс, который уже в следующую секунду закрывают полы рубашки.
– И долго ты будешь пялиться? – осекает Гектор и, поправив ворот белой рубашки, направляется на выход, но, к сожалению, задерживается возле меня.
Его острый язык немного отрезвляет мой опьяненный рассудок, и я нарочно вздергиваю подбородок, выдерживая на себе насмешливый взгляд.
– Не переживай, как только ты открываешь рот, желание смотреть на тебя отпадает, – ехидно выдаю я, глядя ему прямо в глаза. Надеюсь, на этот раз мой заплетающийся язык не подвел. Вот только с каждой секундой зеленые переливы радужки затягивают меня подобно опасному болоту.
– Думаешь, напиться, когда и в трезвом виде ты еле управляешься со своими ногами – хорошая идея? – Задев меня очередной колкостью, Гектор склоняет голову набок, испытывая мое терпение наглой ухмылкой.
Самодовольный идиот.
Закатываю глаза и демонстративно разворачиваюсь к выходу. Вот только взор внезапно застилает белоснежная пелена, и я резко теряю равновесие, а мое положение в пространстве стремительно меняется на горизонтальное. Правда, от столкновения с полом меня уберегают сильные руки, и в следующую секунду вместо болезненной встречи с полом я оказываюсь прижатой спиной к крепкой груди Гектора.
– Аккуратней, солдат, – раздается над ухом тихий глубокий голос, и я ощущаю, как мужские губы касаются моих волос.
Твою ж мать! Я вновь чувствую его тепло. Близко. Непозволительно близко. Отчего сердце уже выламывает ребра, отчаянно пытаясь покинуть грудную клетку. Воздух вокруг сгущается, а его горячее дыхание на затылке обволакивает подобно сладкому сиропу.
«Нет-нет-нет, Джиа. Какого черта твой мозг отказывается функционировать, когда так необходим?! Ты же клялась, что больше никогда не подпустишь к себе ни одного мужчину».
Однако в моей жизни вечно все наперекосяк, и сейчас я позволяю телохранителю нарушить свое личное пространство. Именно ему впервые за долгое время
