а коленки подкосились. Александра неловко качнулась, прижавшись грудью к его груди.
И тут же уловила едва заметную дрожь. Он не шелохнулся, не обхватил ее руками, но эта дрожь отозвалось в ней какой-то совершенно неуместной радостью.
– Доброй ночи, Константин Павлович… – выдохнула Александра.
Теперь стоять так близко было уже совершенно невозможно и неприлично. Она нехотя сделала шаг назад, разрывая эту странную связь. Развернулась и пошла по коридору в сторону своей комнаты, на ходу пытаясь сообразить, что это было: обычное дружеское участие или все-таки что-то другое. Вдруг он видит в ней не только несчастную жертву обстоятельств, о которой нужно заботиться?
– Аля, – окликнул ее Константин Павлович. Сердце дернулось и пустилось вскачь, по спине скользнул холодок. Она замерла, словно ожидая чего-то неведомого, невозможного. – У меня к тебе большая просьба, давай на «ты». И не называй меня Константин Павлович, чувствую себя ископаемым…
От неожиданности Александра обернулась: вот уж действительно, что-то неведомое. Она примерила к Константину Павловичу это «ты» и почувствовала явную неловкость.
– Хорошо, я постараюсь, – тихо сказала она.
Глава 5
Александра проснулась рано с ужасной головной болью. Да уж, такое количество глинтвейна явно не для нее. Удушливой волной накатили воспоминания о вчерашнем вечере и о дурацком эксперименте. К телесной боли моментально добавились муки совести. Сразу сделалось как-то не по себе.
В здравом уме и твердой памяти она уж точно не позволила бы себе таких вольностей с Константином Павловичем. Ну и как она теперь будет смотреть ему в глаза? Что вообще он о ней думает? Что она вешается ему на шею при каждом удобном случае?
Первым желанием было закрыться в комнате и все выходные не показывать оттуда носа. Но желудок тут же отреагировал резко отрицательно – утробным урчанием.
Следующая идея была куда лучше. Со всех сторон рассмотрев ее, Александра не нашла в ней никаких видимых изъянов.
Посмотрела на часы. Шесть. Что ж…
Во-первых (и в-главных), велика вероятность, что Константин Павлович еще спит и можно незаметно пробраться на кухню.
Во-вторых, сегодня выходной. Значит, Марии нет дома. По субботам и воскресеньям она не появлялась, предоставляя хозяина дома самому себе и ресторанной кухне.
Александра высунулась в коридор и прислушалась. Тишина…
Осторожно прокралась на кухню и огляделась. Времени достаточно, и вся кухня в полном ее распоряжении. И раз уж сегодня она тут единственная хозяйка, вовсе ни к чему довольствоваться бутербродами.
Можно пожарить блинчики и сделать салат. Вообще-то Александра всегда неплохо готовила, научилась с детства у мамы. Та всегда готовила сама, хотя отец то и дело предлагал, к примеру, нанять повара или, раз уж ей так нравится готовка, открыть свой ресторанчик и заправлять там всем.
Но мама только смеялась и отмахивалась.
– Ты бы все поставил на коммерческую основу. С любовью кормить свою семью и возиться с целым рестораном – все-таки разные вещи.
А уж мамины блинчики – это вообще нечто особенное, нигде и никогда Александра не пробовала таких вкусных. Мама всегда их печет по выходным… Пекла…
Горло перехватило спазмом, перед глазами все поплыло. Она не стала сдерживать слезы. Пусть…
Итак, блинчики и салат. А еще можно потушить овощи на случай, если кое-кто предпочитает низкокалорийную пищу.
Она хозяйничала на кухне, в окна заглядывало осеннее солнце, яркое, желтое, как блинчики, что жарились на плите. По щекам текли слезы, понемногу унося из души мрак и ужас. Совсем чуть-чуть, но становилось легче. На столе росла стопка солнечных блинчиков, в миске пропитывался заправкой салат. Александра смахнула последние слезы, умылась, и с гордостью посмотрела на дело своих рук. Вот, по крайней мере, не будет здесь совсем бесполезной нахлебницей. И когда отправится прятаться в свою комнату, оставлю на кухне завтрак.
Когда блинчики были готовы, дверь в кухню неожиданно распахнулась. Я подпрыгнула и обернулась.
– Чем у нас так вкусно пахнет с утра пораньше?
Константин Павлович явно был в хорошем настроении. Пожалуй, таким она его ни разу не видела. Или видела, но давным-давно. Так давно, что уже успела забыть.
Александра думала, что после вчерашнего сгорит от стыда и ни за что не сможет посмотреть ему в глаза. Но нет. Наоборот, вдруг выяснилось, что это ужасно здорово – завтракать вместе и слушать комплименты своим кулинарным талантам, а главное, болтать о чем-то малозначительном, никак не связанном ни с ее вчерашними подвигами, ни с тем, почему она вообще оказалась в этом доме.
– Какие планы на день? – спросил Константин Павлович, как только завтрак был окончен.
Александра сгребла посуду, сгрузила ее в раковину и открыла воду. Он хотел ее остановить, но потом явно передумал. И правильно сделал. Было в том мытье посуды после сытного завтрака ощущение чего-то домашнего, уютного, правильного. А вот ответить на вопрос о планах она не могла.
Их не было. Вообще-то Александра собиралась на все выходные остаться за городом. Но напоминать об этом почему-то не хотелось.
– Если у тебя нет никаких идей, давай я что-нибудь предложу, – сказал он.
Она была не против. Даже за.
– Собирайся, через полчаса выезжаем.
– Куда? – спросила она.
Но в ответ получила только улыбку:
– Это сюрприз.
* * *
Место, куда Константин Павлович её привёз, действительно тянуло на сюрприз. Приют для бездомных животных. Один из тех, которые… Сердце полоснуло болью, ставшей уже привычной, горло сдавило. Александра медленно выдохнула, огляделась по сторонам и вопросительно посмотрела на Константина Павловича.
– Мама жертвовала на приюты. Разумеется, я не перестану их поддерживать материально. Вы поэтому?..
– Да нет же, Аль. Расслабься…
Она бы и рада расслабиться. Вот только как? Любое случайное прикосновение к тому, что было до… К той, наполненной теплом и любовью жизни, которой больше нет… Ее нет, но следы остались. Как, например, мамины приюты. Да, можно сбежать из дома, что стал пустым. Но от себя не убежишь. Да и стоит ли?
– … И мы, кажется, договорились, – вклинился в невеселые мысли голос Константина Павловича. –
