бывает не часто. Здесь нет ничего от нее. Разве что несколько платиновых пластинок, висящих на стене, которыми она любуется часами. Она дочь своего отца. На Оуэна Колдуэла уже сейчас смотрят как на будущую легенду.
– Мне никогда не нравился этот заносчивый мальчишка. – Долорес протянула Лукасу чашку кофе. – Слишком много о себе мнит. Кейлин он совершенно не подходит.
– Тут ты права, бабуль. Ей нужен мужик со стальными яйцами, – рассмеялся Лукас.
Они вместе рассмеялись.
– Картер, – при виде меня Долорес улыбнулась шире. У этой семьи есть особенность – выглядеть намного моложе своих лет, не прибегая к услугам пластических хирургов. – Выпей с нами кофе, мальчик.
– Нет, спасибо, бабуль, – без улыбки поддел ее я. Долорес мне нравилась. Она всегда была настоящей. Она не смотрела на меня так, как мать Кейлин и Лукаса. – Мне нужно бежать.
– А как же наши планы? – возразил Лукас.
– Вечером я буду на месте, но сейчас мне нужно в студию.
– Ладно, – пробурчал Лукас.
– Ты не против, если я уеду на твоей машине, а ты поедешь с Кейлин?
– Только если я поведу.
– Об этом даже не мечтай, – Долорес коварно улыбнулась.
Я помахал в воздухе рукой, и Лукас закатив глаза, кинул мне ключи от «Бьюика».
– Не опаздывай, – крикнул он мне в спину.
– Напомни об этом себе.
Опоздания как раз по части Лукаса.
* * *
«Один тебя защищает, второй трахает».
Я не считал себя злым человеком, но во мне никогда не было такого огромного желания убить, как сейчас. Даже когда Брэдли целовал ее и лапал в моем присутствии, я так живо не представлял его смерть, так как представляю сейчас.
Что он знал? Откуда? Кейлин ни за что бы ему ничего не рассказала. Я знаю ее. Возможно, это его ревность заставила так сказать. Я всегда ловил на себе его косые взгляды. Этот пижон с уложенными волосами и Кейлин… С виду они были хорошей парой. Больше для таблоидов. Но не в стиле Кейлин встречаться с такими парнями. Тем не менее, она была с ним два года.
Дорога от Ла Хойи до дома была достаточной длинной, чтобы я смог немного остыть. Я оставил «Бьюик» Лукаса в гараже и вошел в дом.
– Сэм, отец дома?
Дворецкий улыбнулся, продемонстрировав безупречные зубы, и деловым тоном ответил:
– Да, сэр. Мистер Холмес в бильярдной с мисс Санчес.
Еще одна кандидатка на роль нашей мачехи.
– Спасибо.
Я прошел большой светлый холл и гостиную. За темной дубовой дверью я услышал женский смех. Надеюсь, отец не слишком разозлится, если я войду без стука.
– Картер, – сказал отец, опираясь на кий. Казалось бы, при виде меня, на его лице отразилось облегчение.
Нет, точно не разозлится.
Мисс Санчес как раз разбивала, когда я вошел. На ней было слишком короткое платье и огромный вырез на груди, открывая взору темную загорелую кожу. Она была красивой женщиной. Она приветливо улыбнулась и проворковала, глядя на отца:
– Твой отец снова меня обыграл.
– Мой отец победитель во всем, – гордо ответил я.
– С этим не поспоришь. – Она снова расплылась в улыбке. – Я оставлю вас ненадолго.
– Что за взгляд? – спросил отец, глядя на меня. Я и сам не заметил, как улыбнулся краем губ.
Кроме денег Джек Холмес обладал впечатляющей внешностью. Мисс Санчес не единственная женщина, бывавшая у него в постели, но также она и не единственная, кто спит и видит себя хозяйкой этого дома.
– Какой? Она ничего.
–Да ну, – отец прищурился. – Ты так говоришь обо всех моих женщинах.
– Я не вправе лезть в твою личную жизнь.
– Ну, Лукас все время устраивает кастинги, – улыбнулся он.
Я пожал плечами, глядя в большое двустворчатое окно. Оно было затененено каркасом крыши и пальмами, что делало бильярдную комнату слишком темной.
– Сынок, ты имеешь полное право лезть в мою личную жизнь. Ты мой сын.
Ему постоянно приходилось напоминать мне, что я такая же часть его жизни, как и Лукас. Дело бы не в том, что я это отрицал. Они были моей семьей и другой мне не нужно. Я помню только деда, но очень смутно, а погибших родителей в ужасной авиакатастрофе, совсем нет. Меня приняли как родного и воспитали с той любовью, какую мне и давали родные. Возможно даже больше.
И я был благодарен. Всю свою жизнь. Отец не стал меня попрекать тем, что я решил посвятить свою жизнь искусству. Хотя я знаю, он хотел бы, чтобы я работал в его компании вместе с Лукасом.
Возможно в какой-то момент, он тоже думал, что не имеет права лезть в мою личную жизнь. У меня были свои деньги, из которых он не взял ни цента, пока воспитывал меня как сына. Скорее всего, он боялся, что я уйду. Были моменты, когда я хотел. Но отец и Лукас не имели к этому никакого отношения.
– Так и есть, – подтвердил я. – Не каждому повезет услышать такое от отца. Обычно родители говорят обратное.
Отец положил на стол кий и подошел ближе.
– Ты бываешь все реже и реже дома.
– Прости, папа. Я много работаю.
Он улыбнулся.
– Саймон бы так тобой гордился.
При упоминании деда во мне что-то дрогнуло. Уснувшая детская любовь к старому и доброму человеку, чью фамилию я до сих пор носил вместе с фамилией Холмес, все еще теплилась, глубоко спрятавшись в подсознании.
Кивнув отцу, я сказал:
– Мне нужно работать… я приехал сказать, что могу не успеть на сегодняшний ужин.
До этого расслабленное лицо отца сменилось разочарованием. Он провел рукой по своей бородке:
– Я вижу, как ты отдаешь всего себя тому, что любишь. Это верно, и я это понимаю. Но не стоит при этом отдаляться от близких людей.
Я снова кивнул и вышел.
Проходя по коридору на втором этаже,
