стороны. Даже сильным женщинам иногда хочется свернуться в клубок, и чтобы их погладили по волосам, приговаривая, что все будет хорошо. Даже сильным женщинам нужно крепкое плечо, чтобы не упасть…
– Господи, доченька, что же ты пережила…– она, как всегда не может сдержать слез и притягивает меня в свои объятия. Поначалу мне было тяжело без такого проявления любви, а потом я отрастила бронированный панцирь, спряталась в нем, предварительно заткнув все щели, и теперь меня ничем не проймешь.
– Мам, ну, перестань! Вон, героиня «Москва слезам не верит» директором стала, дочь воспитала! Одна! А мне не пришлось особо перетруждаться даже!
На самом деле, это детская сказка, чтобы маму успокоить. Было непросто. Хотелось все бросить и вернуться в Россию, чтобы была хоть какая-то помощь. Я не ушла в декрет, несмотря на то, что Джек настаивал. Я просто не могла себе позволить сесть ему на шею вместе с Китенком. Поэтому работать начала через неделю после выписки. Да, удаленно, да когда Кит спал, но все же я работала почти наравне со всеми, кто сидел в офисе. Чтобы не сойти с ума и не натворить глупостей. А еще чтобы хоть что-то значить, чего-то добиться. Для собственного успокоения.
Были и слезы, и срывы, и хроническая усталость. Но все отходило на второй план, стоило посмотреть в любимые темные глаза. Я не соврала, когда написала Марку, что сын – его копия. Это видно даже невооруженным взглядом. Жаль только, что Никита оказался не нужнее пятого колеса в машине…
– Катюша, Катюша…Но ничего, теперь ты дома, мы с отцом тебя в обиду не дадим! Хорошо, что ты вернулась.
На самом деле я намеревалась нанять маме супер профессионального психолога и перевезти родителей к себе в Штаты и больше никогда не пересекать выстроенную мною границу. Но все сложилось совсем не так, как я предполагала.
Я бы наверно ни за что не вернулась в родной город, если бы не Джек. Однажды за обедом он сидел очень задумчивый и не реагировал на мои наводящие вопросы.
– Эй, а ну-ка обрати внимание на меня! – возмутилась, щелкая пальцами перед глазами.
– Извини, задумался.
– Ты вот так думаешь уже который день. Говори, что случилось. Может, и я смогу помочь?
Он сморит на меня, словно изучает. А потом неожиданно его губы растягиваются в довольной улыбке, а в глазах зарождается надежда.
– Кейти, ты же юрист!
– Алилуя, дорогой! Спустя столько лет ты это запомнил!
– Ценю твое чувство юмора. Но я сейчас не об этом. Мой партнер и друг в России попросил о помощи. Ему нужен квалифицированный юрист, который сможет провести сделку. Они с партнером объединяют фирмы, и надо проследить, чтобы не получилось так, что он окажется в невыгодном положении. Он никому не доверяет, сама знаешь, всех можно купить ради собственной выгоды, так что обратился за помощью ко мне…
– И ты думаешь, что я – тот самый юрист, что поможет твоему другу не потерять все нажитое непосильным трудом? – выгибаю вопросительно бровь.
– Выходит, что так. Пожалуйста, Кейти, мне больше некого попросить…
– Конечно, я съезжу, о чем речь! – я не могла отказать. Только не Джеку. Не мужчине, благодаря которому я имею все, о чем только можно мечтать и который сделал для меня так неоценимо много. И который впервые за столько лет просит о помощи.
– Спасибо…
– Стоп. Не хочу больше слышать ничего о благодарности, – возвращаю ему его же фразу, что он сказал много лет назад. – Мы же друзья. Это меньшее, что я могу для тебя сделать…
И вот я стою перед дверьми офисного здания, где друг Джека занимает целых два этажа. Сама не знаю, почему волнуюсь, но руки мелко подрагивают, как будто это первая моя сделка. Глубоко вдохнув и резко выдохнув, улыбаюсь сама себе и делаю шаг навстречу автоматическим дверям. Вот только меня забыли предупредить, что мой палач станет гвоздем программы…
Глава 10 Марк
Я не понял, в какой момент моя жизнь разрушилась до основания. Жизнь, которую я так любил и был в ней королем, стала для меня, как хомут на шею. Она все больше напоминала детский кошмар: когда вот твоя игрушка, которой ты бредил во сне и наяву, здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки, но стоит тебе за ней потянуться, как она становится все дальше и дальше, а потом и вовсе исчезает, и ты просыпаешься злой и разочарованный.
Вот и со мной случилось то же, что и в детском сне: я никогда не был так счастлив, как в тот особенный день, когда сделал предложение Кате. Как в ту неделю перед свадьбой. И вот, казалось бы, остался последний шаг, чтобы сделать эту идеальную и любимую женщину своей, как грянул гром среди ясного неба: Аня, с которой я по огромной глупости переспал, оказалась беременна…от меня. Это неудивительно с ее любовью к сексу, удивительно, что именно от меня, учитывая, что я был в тот день в дым, и напрочь не помню, чтобы у нас что-то было.
Но самое страшное – разочарование в глазах Кати. Когда она пришла ко мне поговорить об этой ситуации, я видел в ее глазах надежду. Что вот я сейчас вскочу, крикну на весь зал, что она несет чушь, и у нас с Аней ничего не было. Но когда я не стал отпираться, я видел впервые, как уходит надежда. Видел разочарование и боль. Лучше бы она орала, швыряла в меня предметы, чем видеть, как любимая женщина умирает изнутри у тебя на глазах. И этот образ Кати с глазами, полными боли и разочарования в том, кому доверилась, мерещится вот уже четыре года, куда бы я ни пошел, что бы я ни делал.
И я правда решил последовать ее совету и быть мужчиной: провести анализ ДНК и, если ребенок окажется и вправду моим, в чем я очень сомневался, то договориться с Аней полюбовно о совместной опеке. Жениться на ней я точно не собирался, потому что в таком случае на моей жизни можно было бы поставить жирный крест.
