с тобой весело!
Кошу взгляд на окно. Евгений с дикой улыбкой провожает такси горящими глазами, и я в них вижу намерение отыскать Золушку в красной ночнушке.
— Хорошо повеселились? — по-доброму спрашивает таксист.
— Да! — с пьяным озорством восклицаю я, поглаживая ворсистую ткань сидения. — Мы сбежали от моего босса!
Затем я завороженно касаюсь пальцами велюрового потолка машины, и щупаю подголовник переднего сидения. Жаль, мне не удалось потрогать волосы той дамы в латексном костюме.
— А чего он хотел?
— А какая разница? — откидываюсь на мягкую спинку. — Главное не причина и даже не результат, а сам процесс! И, кстати, — обращаюсь к затихшей Мари, — босоножки очень удобные! Я в них как в кроссовках бежала!
Таксист как-то подозрительно хмыкает.
— Что?
— Да не дай бог увидеть такую бегунью на трезвую голову, — беззлобно усмехается Мари. — Ты была грациозна, как лошадь в коньках.
— Ты обманываешь, — фыркаю я. — Я была, как молодая лань убегающая от разъяренного тигра.
— Да только вот сам тигр едва стоял на ногах, — таксист хитро поглядывает в зеркало заднего вида, на котором висит бумажная елочка и игральные кости на цепочке.
— Вы все врете, — закрываю глаза на выдохе и зеваю. — Я была на высоте!
С головной болью, покряхтыванием и пересохшей глоткой ползу на кухню, придерживаясь о стену. Прошлая ночь расплывается мутными пятнами в памяти. Мы с Мари убегали от Евгения, с которым я уединилась в VIP-кабинке в клубе, где было полно развратников. И самое удивительное, что из всей этой чехарды, я хорошо и отчетливо помню только голого престарелого зайца с морщинистыми коленками.
— Проснулась? — Мари сидит за столом с кружкой чая и копается в телефоне.
Нечленораздельно мычу ей в ответ и присасываюсь к графиню с кипяченой водой. Через десять жадных глотков я оживаю, и меня накрывает паника. Со стуком ставлю графин и похрипываю:
— Скажи, что мне просто приснился кошмар.
— Нет, — беспечно отвечает Мари. — Ты вчера зажгла. У меня от этой беготни о твоего босса ноги болят.
— Мари… — сажусь напротив нее. — А если он меня узнал?
Она зевает, подпирает лицо кулачком и кладет смартфон на стол. Затем открывает ватсап и пролистывает список до контакта “Сладкий Пупсик”. Касается пальчиком аудиосообщения.
— Доброе утро, заенька, — хрипит приятный и низкий голос, — как тебе спалось, моя пироженка?
Я с сомнением смотрю на скучающую Мари, которая делает ленивый глоток чая.
— У нас тут переполох, — курлыкает Сладкий Пупсик, — один из важных клиентов запал на твою подругу.
Прижимаю ладонь ко рту и, в ужасе выпучив глаза, вздрагиваю от озноба.
— Требует ее на блюдечке и в бантике, — Сладкий Пупсик громко зевает и продолжает. — Говорит, ты помешала их близкому знакомству и общению. Ничего не знаю, чтобы в среду она была.
— Будет, — томно и игриво отвечает следующее сообщение голосом Мари. — И обязательно в бантике.
— Не буду! — взвизгиваю я и вскакиваю на ноги. — Никаких больше вечеринок с боссами, зайцами и мушкетерами!
— Тише, — Мари выключает телефон и поднимает взгляд. — Я ему Таньку скормлю. Он разницы не увидит. У вас один типаж. Подкрасить и как сестры будете.
Я почему-то оскорблена. Я не считаю себя уникальной снежинкой, но не верю, что можно спутать двух девушек.
— Слушай, он пьяный был в стельку, — Мари замечает мой обиженный взор.
— Ну не настолько же.
Вздыхает, опять лезет в смартфон и включает мне видеозапись с камеры наблюдения, на которой запечатлена дикая и безудержная погоня Евгения. И да. Это не тигр, а я не лань. Я пока бегу, несколько раз спотыкаюсь, падаю, а Мари меня поднимает и тащит прочь от вусмерть пьянющего босса. Он сшибает все углы, шатается на заплетающихся ногах и бежит зигзагами, если так можно назвать то, как он передвигает нижними коенчностями.
— Выключи! — рявкаю я и в стыде отворачиваюсь, прикрыв пунцовое лицо ладонями. — Господи! А мне казалось, что я летела. Любой калека бы нас догнал.
— Да ладно, я тоже пьяненькая была, — смеется Мари. — Так что, не парься. Танька отлично справится с ролью загадочной незнакомки.
Смотрю на колени в ссадинах, царапинах и синяках, и опускаюсь на стул.
— Мари, ты… — я пугливо смотрю в хорошенькое остроносое лицо, — ты…
— Я не проститутка, если ты об этом, — она широко улыбается, открыто глядя мне в глаза. — Я люблю хорошо проводить время и жалую секс без обязательств и прочего дерьма. И для гостей я создаю нужную атмосферу. Понимаешь?
— Нет.
— Часто новенькие теряются, боятся, а я беседами и хорошим настроением направляю их в нужное русло.
— Только беседами?
— Бывает не только беседами, — Мари проводит пальцами по своей щеке и шее, — в таких местах важен настрой, ведь за вход гости платят хорошие деньги, но красивых и эффектных девушек ждут в гости бесплатно, если, конечно, удастся пробить разрешение, как я для Таньки. А она взяла и заболела! Бессовестная!
— Я, мягко скажем, шокирована, — нервно стучу пальцами по столешнице.
Молчим минуты три. Я, если честно, не знаю, что и сказать. Я побывала на той стороне ночной жизни, которая совсем мне не близка. Почитать в интернете о секс-вечеринках, где царит свобода и беспорядочные половые связи, одно, а побывать на одной из них и чуть ли не отдаться боссу — совсем другое.
— Был у меня похожий на твоего Женечку, — Мари недобро щурится, — красивый, успешный, одинокий. Так вот, говна я с ним поела по самое не хочу. Вывернет наизнанку, плюнет и на прощание пнет.
— Ты сейчас про Д'Артаньяна? — осторожно и тихо уточняю я.
— Нет. Д'Артаньян меня и вытащил из депрессии, — Мари задумчиво макает чайный пакетик в остывший чай. — Женечка твой в оргиях не участвует, а выцепляет из толпы каждый раз новую дивчину, а те потом, не все, конечно, но многие ищут с ним встречи и навязываются, что против правил, а он их жестко отшивает, после чего они в черный список попадают.
— А он, что, вне правил?
— Получается, что так, — Мари переводит на меня угрюмый
