— И в чем ты считаешь себя виноватым?
— Это ведь я подтолкнул Тима признаться тебе в своих чувствах. И это из-за моих вечных вечеринок он начал много выпивать. И я уговорил тебя приехать в тот день, хоть ты и не хотела.
— Ты говоришь ерунду. Твоей вины ни в чем нет. Только я и он виноваты во всем произошедшем. Никогда не бери на себя вину за действия других людей.
— Так, стоп. А твоя вина, прости, в чем?
— В тот вечер я же видела, что он пьян, но зачем-то начала выяснять отношения. Да и понимала я, что двадцатилетий парень не сможет долго жить без секса.
— Подожди, но вы ведь сразу обсудили этот момент. Да и встречались вы всего пару месяцев, это не тот срок, чтобы лезть на стенку от изнеможения. В армии парни год без секса живут и ничего, никто не умер. — раздраженно говорил Саша. — Этому поступку не может быть никакого оправдания. Я, конечно, знал, что он не идеален. Но такого точно от него не ожидал.
— Ты однажды сказал, что посмотришь, как я приму его отрицательные стороны. Что ты тогда имел в виду?
— Не думал, что запомнила. — с улыбкой ответил он. — Тим довольно вспыльчив и не всегда справляется с эмоциями. Любит контролировать людей. И жутко ревнивый. Если девушка его, ни один парень не может стоять с ней и разговаривать наедине.
— Это я заметила. А почему вы с ним раньше не ладили? — продолжала осыпать вопросами друга.
— Разные детские обиды. И потом, мы слишком разные. Я всегда говорю, что думаю. Излишне прямолинейный, из-за чего могу обидеть человека. Только недавно научился сдерживать себя, если человеку хреново и без моих замечаний, хотя позже все равно скажу. — это очень точное описание. — Тим наоборот, всегда обходит острые углы, многое может умолчать. Умеет показать себя с лучшей стороны. Про него можно сказать: «в тихом омуте черти водятся».
— Про тебя он говорил, что ты сердцеед и ловелас. — с улыбкой решила рассказать я.
— Просто у меня никогда не было проблем с девушками. Да, я никогда не строил серьезных отношений, но я никогда не врал им. Все, кто был в моей постели знали, что ничего серьезного у нас не будет. Нет ни одной девушки, которая чувствовала себя обманутой мной. Я всегда все предельно честно обговариваю, чтобы потом не было никаких обид. — серьезным тоном рассказал мне Саша. — Почему ты решила об этом поговорить?
— Просто стало интересно, почему Тим так о тебе отзывался и старался оградить меня от тебя. По его описанию, ты сущий дьявол для девушек. А вышло, что ты отгораживаешь меня от него. Иронично вышло. — засмеялась я.
Саша проводил меня до самой квартиры, обнял на прощание и ушел. Все это он делает весь последний месяц. Рядом с ним я чувствую себя лучше. Боль становится не такой сильной, и дышать становится легче. Но стоит мне остаться наедине с собой, все возвращается.
— Ты знаешь, я стараюсь лишний раз не лезть в твою жизнь. Тем более ты перестала прогуливать школу и приходить пьяной домой. Но то что я вижу, мне совсем не нравится. — поджидала меня мама на кухне для разговора.
— И что же такого ты видишь, что тебе не нравится? — с раздражением ответила я.
— Весь последний месяц ходишь сама не своя. Почти ничего не ешь. И к твоему сведению, кофе это не еда. Ты похудела. У тебя синяки под глазами и ты плохо спишь. Я не раз слышала, как ты по ночам плачешь. Что у тебя произошло?
Сначала захотелось ответить в своей привычной манере какой-нибудь колкостью, по потом я впервые увидела такую обеспокоенность о себе. Она и правда сильно переживает за меня.
— Мам, не переживай. Все нормально. Просто я села на диету, вот и ем мало. Поэтому и похудела и сплю плохо. Гормоны немного шалят. Скоро организм привыкнет и все это нормализуется. Зато буду стройной и красивой. — старалась успокоить я маму.
— Ты думаешь не видно, что ты мне врешь? Я ведь твоя мама, а не посторонний человек. Почему ты не можешь мне довериться и рассказать, что произошло? Около месяца назад ты пришла домой с красными и опухшими глазами, сразу заперлась в ванной. Я сразу поняла, что что-то произошло, но не стала к тебе лезть с расспросами. Решила дать тебе время. Надеялась, что как успокоишься, сама все расскажешь. Но с того дня тебе лучше так и не становится.
Ее голос дрожит, а слезы ели сдерживаются. Мне ее жаль, но я не готова рассказать ей. Мы не настолько с ней близки. И в этом не только моя вина. Все что я могу сейчас сделать, это промолчать.
— Знаешь, что я тебе скажу? Ты закрылась в свою ракушку и никому не открываешься. И если ты этого не изменишь, то всю жизнь проживешь в одиночестве — без друзей и семьи. Подумай как-нибудь об этом.
— Меня это устраивает. Спасибо за беспокойство. — вставая со стула ответила я, сразу давая понять, что разговор окончен.
Я решила выйти покурить в подъезд. Меня мучает совесть, что мать так за меня переживает, а я игнорирую ее и грублю. Вообще, меня всегда мучает совесть, когда мы с ней ссоримся. Но я всегда отличаю, есть моя вина или нет. И если моя вина присутствует, то извиняюсь, хоть и не сразу. Но в данной ситуации, я своей вины не вижу.
Глава 7
— Никогда не играй с жизнью, — говорила мне мама, — потому что жизнь всегда играет нечестно, передергивает, крадет карты прямо у тебя из — под носа, а порой и вовсе делает карты пустыми… («Персики для месье кюре» Джоанн Харрис.)
ИЮНЬ.
Все последние месяцы я живу по плану школа — прогулки с Сашей — дом. Потихоньку мое состояние приходит в норму, хотя хотелось бы побыстрее. Все это время Саша возится со мной, старается как-то отвлекать и занимать чем-нибудь. О произошедшем мы больше ни разу не говорили.
— Как твой последний экзамен? — ждал меня Саша у школы.
— Сдала на четверку! — довольная воскликнула я. — Теперь все, свобода! И я официально переведена в десятый класс. Учителя похвалили меня и поздравили, что я вовремя взялась за голову.
— Ты молодец. — с улыбкой сказал мне друг. — Чем планируешь заниматься летом?
— Не знаю. Гулять и отдыхать. Твоего брата давно не видно, надо попробовать вернуть свою жизнь в обычное русло. А ты?
— Ну, я планировал уехать… — неуверенно начал он. — У друзей есть домик в Сочи. Но боюсь, тебя не отпустят родители.
— Ооо… Я даже спрашивать не буду, уже точно знаю их отрицательный ответ. Но ты обязательно должен поехать! Отдохнешь там за нас двоих.
— Без тебя я не поеду.
— Саш, все будет отлично. — начала подбадривать я друга. — Езжай и повеселись. Не будешь же ты всю жизнь со мной нянчиться. В случае чего, сразу позвоню тебе.
— Хорошо, я поеду. Но только если ты мне сейчас расскажешь правду, как ты?
— Саш, я в норме. Тебе не о чем беспокоиться. Уже давно нормально сплю, аппетит вернулся. Но не буду врать, до сих пор чувствую жгучую боль в груди от всего произошедшего.
Сплю я и в правду лучше, лишь иногда кошмары снятся. И аппетит потихоньку возвращается. Представления о своей дальнейшей жизни у меня так и не появилось. Но ведь я как-то жила раньше, до встречи с Тимом, значит и дальше могу.
— Неужели ты до сих пор его любишь? — удивлено спросил Саша.
— Прошло слишком мало времени, чтобы это изменилось. Но я так же сильно и ненавижу его. — грустно сказала я. — Он что-то сломал во мне. И я не знаю, как это починить. Вряд ли в ближайшем будущем смогу доверять кому-то.
Мои друзья заметили изменения во мне, но я не смогла им рассказать. У меня и раньше то были проблемы с доверием, а теперь эти проблемы помножились на два. И вообще, я стала более отстраненной ото всех. Мне хватало Саши. Другие меня не понимали и не могли понять.
— Время лечит, со временем обязательно станет легче. Главное верь в это, и старайся забыть обо всем.
