— что, мол, отсосать мужику может быть и приятным — не испытывала.
Я мало что умела — просто послушно терпела. К счастью, Герман, видимо, и правда не был садистом, потому что давал периодически мне передышку, чтобы можно было сдержать тошноту.
— Дыши носом и расслабь горло, — еще один скупой приказ. Наверное, для него это было понятным руководством, но вот для меня…
Судя по тому, что легче не становилось, я явно делала что-то не так. И, естественно, я не была готова к тому, что мужик кончит мне в рот! Настолько, что резко дернулась, попытавшись отстраниться, и, закашлявшись, практически все сплюнула на ковер.
До меня даже не сразу дошло, что я наделала. А когда мужчина развернул мое лицо к себе, я крепко зажмурилась, ожидая удара за то, что плохо справилась. Старая привычка, с которой иногда было сложно бороться.
Но вместо этого моей щеки коснулись холодные пальцы и как-то невесомо то ли погладили, то ли размазали все это безобразие.
— В следующий раз будет легче, Кудряшка, — услышала я насмешливый голос и, не удержавшись, все же распахнула глаза.
О чем тут же пожалела — вот не стоило мне видеть равнодушный ледяной взгляд. Потому что я особенно остро почувствовала себя не человеком, а вещью, которую только что неплохо попользовали.
Только бы не расплакаться…
— Следующий раз? — тихо переспросила я, с ужасом осознавая эти слова. Я-то ведь думала…
— Именно. Пока не пройдемся по всем пунктам, буду к тебе заглядывать, — добавил Мороз, отпуская меня, наконец. Он быстро поправил одежду и поднялся на ноги. — Завтра тебя отвезут в клинику. И прибери за собой…
Я минут пять сидела и осознавала последние слова — что еще за клиника, и почему заглядывать? Ведь по контракту я должна была только первый раз…
Неужели он?.. Додумать я не успела — точнее, запретила, решив сначала помыться, а уже потом попытаться придумать, как решить ситуацию.
6. Есения
Мой первый сексуальный опыт оставил неприятный осадок. Хотя бы потому, что все произошло вот так. По вынужденному согласию. Меня, конечно, не насиловали, да. Но, тем не менее, согласие мое было вовсе не добровольное.
Возможно, случись это иначе, ощущения и в процессе, и после были бы совсем иные. А так…
Мне не понравилось. Вот совсем. Поэтому слова Германа о том, что будет следующий раз, меня очень насторожили. Но ради того, чтобы выяснить, что именно он имел в виду, расспрашивать охрану не решилась.
Карина прислала смс с вопросом, как прошло, и отпустят ли меня домой. Звонить ей не стала — наверняка, раз она написала, то возможности говорить не было. Поэтому настрочила ей ответ, что в общих чертах все прошло неплохо и один пункт можно вычеркивать из списка.
“Один?!”
Я же так и не рассказала, как опростоволосилась с этим договором!
“До самого секса не дошло”, - тактично ушла я от ответа, просто не зная, как объяснить ей всю глубину моего положения.
“Да он кремень”, - ответила сестра мгновенно. — “Попробуй его окрутить”.
Отвечать не стала. Да и что тут ответишь? Окрутить Германа? Вот уж спасибо, но нет. Такого ледышку не то что окрутить, держаться рядом-то не захочешь по собственному желанию. Поскорее бы все закончилось, и я смогла бы вернуться домой.
После обеда меня действительно попросили спуститься вниз и усадили опять в тот же огромный автомобиль, на котором привозили в дом.
Я гадала, к чему была эта затея с клиникой — ведь ради одноразовой игрушки заморачиваться и тратить деньги было глупо.
Наивная дурочка. Тогда я еще не знала, чем для меня обернется вся эта затея. И поэтому послушно обошла все кабинеты, сдала все анализы.
Особенно неловко было у гинеколога. Но после вчерашнего пережить подобное было не так уж страшно.
Ну да, у меня спрашивали всякие интимные вопросы, да, осматривали не самым приятным способом, но все это было куда менее унизительно, чем вынужденный минет.
Меня поддерживала мысль о том, что все это было не напрасно, и мама снова сможет ходить и улыбаться, радоваться жизни и быть с нами дальше.
Когда мне сделали гормональный укол, я слегка опешила — ведь по идее для одного раза можно было использовать и презервативы. Но спорить не стала.
Вообще в самой клинике мне понравилось — красиво, светло. Все специалисты приветливо улыбались и были предельно вежливы. После всех наших походов в городскую больницу, обиваний порогов, чтобы получить квоту для мамы, это казалось другим миром.
Конечно, потому что было проплачено заранее. Иллюзий у меня не было. Но все-таки это было очень приятно. Настолько, что у меня даже настроение немного поднялось.
Поэтому когда покидала клинику, сама не заметила, как едва не полетела со ступеней носом вниз. Но меня вовремя подхватили крепкие руки охранника.
— Ой, — смутилась я, уткнувшись носом в его грудь. — Простите! — пискнула, опасливо поднимая взгляд.
Сегодня меня отвозил парень, который частенько приносил мне еду. Он всегда был весьма сдержан и единственный, кто не бросал сальные ухмылки в мой адрес.
— Осторожнее, — сдержанно ответил он, но я все же успела заметить, как чуть дрогнули уголки его губ.
— Да, я буду, — закивала головой, как болванчик, покраснев от собственной неуклюжести и попытавшись отстраниться. Мужчина тут же отпустил меня.
Дурацкая ситуация какая-то, честное слово. Мне было очень неловко. И по дороге я то и дело бросала мельком взгляды на водителя, который, кажется, в отличие от меня, совсем не переживал по поводу случившегося.
Хотя о чем я? У Мороза все охранники были как на подбор — такие же отмороженные, как он сам. Безэмоциональные роботы.
Вообще пока ехали обратно, меня посетила еще одна мысль, которая смущала и раньше, но теперь уж точно стоило прояснить… У меня в общем-то не было сменной одежды. Собираясь на аукцион, Карина сказала, что все необходимое мне выдадут там. Поэтому я просто на автомате положила пижаму
