6
— Малыш, просыпайся, — звучит ласково над ухом.
Я только сильнее кутаюсь в одеяло и прячу ноги, прижимая их к груди. Из лап Морфея не так просто выбраться, особенно когда наконец долгожданный выходной, а на кровати ортопедический матрас.
— Сколько времени? — спрашиваю, не разлепляя глаз.
Саша просовывает руки внутрь моего одеяльного кокона и гладит ладонями мои бёдра. Аккуратно лаская нежную кожу. Выгибаюсь кошечкой и тихо постанываю, поощряя его действия. И гоню прочь неуместные мысли о совсем других руках. Чужих. Требовательных. Неделикатных.
Мирон мучил меня эротическими кошмарами весь остаток ночи. Я буквально чувствовала его присутствие рядом. Ощущала бешеную порочную энергетику, которой он меня заразил. Впрыснул распаляющее удовольствие в мою кровь. Поселил в голове развратные мысли. Конечно, я его не послушала и не стала давать выход возбуждению под струями воды. Наверное, поэтому неумелые и несмелые касания Саши распаляют меня очень быстро. Именно поэтому, а не потому, что вместо его светлых лучистых глаз я представляю другие: тёмные с греховной поволокой.
— Ты куда-то торопишься, малыш? — шепчет Соколов.
Откидывает с моей головы одеяло и присасывается влажными губами к нежной коже на шее.
Это так совершенно непохоже на Соколова. Он наконец решил дать нашим девственным отношениям зелёный свет? Не хочу его торопить, мало ли какие у него там тараканы в голове. Но сейчас вряд ли можно найти хотя бы одного парня нашего возраста, который просто спит, находясь в одной кровати со своей девушкой.
Его руки перемещаются мне на живот, минуя развилку у ног.
— Я — нет, — облизываю пересохшие губы и прикусываю нижнюю, чтобы скрыть разочарованный стон.
— Отлично, малыш.
Как можно не потрогать меня внизу? Соколова там ждёт тёплый и влажный приём, несмотря на его хаотичные дёрганые движения, которые начинают меня раздражать.
Порочный и искушающий моё нутро образ Мирона я стремлюсь вытолкать из своих мыслей прочь. Бесплотный Гейден из моих фантазий растягивает губы в дьявольской улыбке и никуда не спешит уходить. Он потешается надо мной даже у меня в голове! Это клиника!
Соколов задирает мою тонкую спальную маечку, и я в предвкушении закрываю глаза.
Жду несколько секунд… но ничего не происходит. Слюнявые поцелуи в шею тоже заканчиваются. Возмущённо распахиваю глаза и стремительно сажусь, отбрасывая в сторону одеяло.
— Ты куда? — я готова поругаться прямо сейчас, не вылезая из постели и не чистя зубы.
Саша безразлично перекатывается на другой край кровати размера кингсайз и, встав, направляется к двери, ведущей из комнаты.
— Скажу ребятам, что мы все остаемся. Колян предлагал доехать до «Маяка», там у его бати небольшой катер на ходу. Умеешь кататься на вейке, малыш? — спрашивает мой парень и берётся за дверную ручку.
— Нет.
— Это просто. Я тебя научу. Спускайся минут через тридцать, все ждут только тебя, — говорит Саша и выходит в коридор, оставляя меня одну.
На первом этаже слышатся приглушённые голоса и смех около бассейна.
— Лучше б ты меня кое-чему другому научил, — бормочу, опуская лицо в ладони.
Между ног влажно, тело напряжено и требует разрядки, а всё, что я сейчас могу, — это посыпать проклятьями голову Мирона Гейдена. Почему его? Потому что в своём чёртовом неудовлетворении я виню именно его! Пока он не появился, мои мысли не были перегружены сексом двадцать четыре на семь.
Такой взвинченной и злой мегерой появляться на людях нельзя. Я же хочу произвести хорошее впечатление на всех этих мажоров и мажорок? Заручиться дружескими связями, на долгие годы вперёд. Может быть, я даже выйду однажды за кого-нибудь из них замуж? Хотя бы за того же Сашу. У него много положительных качеств, если отбросить в сторону страх физической близости.
Или может… он меня просто не хочет? Со мной что-то не так?
Только вот Мир ночью у бассейна продемонстрировал мне обратное. Его член чуть дыру в моём купальнике не проделал, таранил и пытался вырваться из трусов своего владельца.
Нервный смешок срывается с моих губ.
Ладно.
Откинувшись обратно на подушки, я просовываю руку под одеяло и, отодвинув в сторону липкое тонкое кружево, прикасаюсь к себе.
Первое касание растекается покалыванием и сладкой истомой по венам. Упираюсь пятками в матрас, шире разводя колени. Я сейчас очень чувствительна там, мне хватит буквально нескольких движений. Даже медленных. Вверх. Вниз. По кругу. Второй рукой касаюсь груди и сжимаю между пальцев напряженный ноющий сосок. До чувственной боли, которая только усиливает накатывающие одна за одной волны наслаждения.
Пальчики ног поджимаются, и я приподнимаю бёдра, мечась по подушкам.
— Боже…
Скрип двери практически вырывает меня из лап оргазма.
Широко открыв глаза, смотрю на застывшую в дверном проёме фигуру Гейдена. Его всегда спокойный и надменный взгляд мечется между моим лицом и рукой, которая всё ещё находится у меня между ног. Спешно достаю её оттуда, радуясь, что одеяло скрывает всё остальное. Но… Мирон, конечно, догадался о том, чем я здесь занималась.
Жар опаляет мои щёки, окрашивая их в цвет перезрелых томатов.
— Ты… — выдыхаю, пытаясь найти подходящие слова.
— Продолжай. Я не буду мешать, просто посмотрю. Тебе нравится, когда на тебя смотрят? — хрипло спрашивает Мирон, опуская подбородок вниз.
Его глаза почти чёрные.
— Выйди вон! — произношу хрипло.
— А то что? Позовешь сюда своего парня, который не смог дотронуться до тебя даже пальцами? Пришлось это делать самой? Ты кончила?
Никто и никогда в жизни не задавал мне таких вопросов! Никто и никогда в жизни не разговаривал со мной так, а он делает это уже не первый раз.
— Проваливай!
Вместо этого Мирон медленно, как дикий и опасный хищник, приближается ко мне, не потрудившись даже прикрыть за собой дверь.
Он упирается в матрас кулаками и не сводит с меня карих глаз. Волосы тонкими тёмными прядями спадают на его высокий лоб. На предплечье отпечаток моих зубов. Пометила чужого мужика.
— Мирон, — еле шевелю губами, его кадык дёргается при звуке имени, а глаза ещё больше темнеют. — Пожалуйста. Уйди.
Натягиваю одеяло до подбородка. Мира, кажется, это только веселит. Перед тем как знакомо улыбнуться, он проходится языком по нижней губе, и я сглатываю. Мои нервы как оголённые провода. Если дотронется, завизжу на ультразвуке. Обещаю. И всё равно, что обо мне подумают его друзья.
— В следующий раз вместо своих пальчиков представляй мой язык, Ангелок.
В ответ на эту наглость и похабщину мой собственный язык просто отнимается. За кого он меня принимает? Судит по той девчонке в прошлом, у которой не было никакого выбора и пришлось пойти на отчаянный шаг? Просто так люди не торгуют своим телом. Не делают этого ради развлечения.
Молча смотрю в дьявольские порочные глаза и хватаю ртом воздух. Отпускаю на мгновение одеяло, перестав прикрываться и вскидываю вверх руку. С громким хлопком моя ладонь встречается со щекой Гейдена.
Его чёлка комично подпрыгивает вверх. Глаза расширяются и становятся совсем чёрными. Крылья носа подрагивают в бешенстве, а на губах появляется злобный оскал. Не ожидал? Только — вот досада! — в данный момент я его совсем не боюсь и замахиваюсь ещё раз.
Мирон успевает перехватить моё запястье и больно дёргает на себя. Скольжу по простыне, путаясь в одеяле.
— Какого хуя ты творишь? — вкрадчиво интересуется Мир, встряхивая меня, как тряпичную куклу.
Голова дёргается. Волосы, взметнувшись вверх, хлещут по лицу не только меня, но и Мира.
— Не понравилось? Не нравится, когда врываются в твоё личное пространство и творят там всякую дичь, а? — Трепыхаясь, пытаюсь вырваться из стального захвата.
— Не забывай, с кем ты имеешь дело, малыш.
