— Эля, иди уже. Подруги заждались, — поторапливаю, мельком глянув время на приборной панели.
— Всё-всё. Ушла. А ты веди себя хорошо, много не пей и предохраняйся, — кокетливо подмигивает, хлопая дверцей машины. Оставив после себя в салоне стойких аромат дорогих духов, кричащий о роскошности его обладательницы (по её же собственному мнению).
Разворачиваю тачку. Смотрю в молчаливый телефон. Входящих звонков и сообщений от родителей нет. Что ж, надежда умирает последней. Хотя, в моём случае, она уже, скорее всего, сдохла. Захожу в другой чат. Печатаю:
Я: «Успеваю? Вы на месте?»
Дина: «На месте. Я тебя очень жду. Больше всех *подмигивающий смайлик*»
Скромности Дине, конечно, не занимать.
Откуда у меня её номер? И какого хрена я с ней переписываюсь?
Всё просто. Вчера заезжал к брату. Пока парковал машину, заметил, как по двору шла девушка, которую я, как мне показалось, явно где-то видел до этого. Спустя несколько секунд пристального рассматривания, узнал в ней ту самую пухлую подружку Гордеевой. Судя по внешнему виду и по тому, как она тащила в руках скрученный палас к подъезду, сделал вывод, что подруга живёт в этом доме.
Предложил ей свою помощь, подумав: «Что девчонке живот надрывать?». И вообще, почему подобными делами занимаются девушки? Где мужики, в конце концов. Брат, отец, парень? Кто там у неё есть?
Разговорились. Оказалось, что мы с ней уже знакомы. И речь шла не о мимолётных взглядах, пару раз попавших друг в друга, на вечеринке у меня дома. Мы знакомы с ней с детства. Вот только, если я знатно похудел, то Дина знатно поправилась с момента последней нашей детской встречи.
Лично у меня сразу всплыл в памяти образ худенькой девочки, одежда которой была всегда на размер больше. Как будто она донашивала её за старшим братом. Помню, как Тимур не хотел брать Дину в нашу компанию. Вечно стебал за внешность, и за то, как она огрызалась в ответ на его нападки. Вследствие чего называл её… динозавром. Точно! Именно поэтому он дал ей такое прозвище, а не потому что, это могло стать производным от её имени.
Разговаривая с уже повзрослевшей Диной, смотря в её, излучающие искреннее тепло и лишённые какой-либо детской озлобленности глаза я понял, каким был тогда кретином. Подражал Тимуру. Чтобы быть как он. Не выделяться среди остальных. Так же шутил над Диной, а ведь она в ответ никогда не кидала в меня обидные слова. Ни разу не назвала жиробасом или как-то в этом роде.
Вспоминаю, как однажды она разрешила мне погладить свою собаку. Не знаю, что там была за порода, но что-то интересное, огромное. А может, в детстве нам всё всегда казалось огромным, хотя на самом деле таким не являлось?
И Тимур меня тогда зачмырил, чуть ли не бойкот устроил на несколько дней. За что? За то, что перекинулся парой слов с Диной? Со слабой девчонкой, которая лишь хотела с нами дружить? А мы…
Какими порой могут быть жестокими дети…
Будь у меня такая возможность, я бы много своих слов, сказанных в детстве, забрал обратно. И то, что я думал на тот момент не своей головой, мне не оправдание.
* * *
Мчусь в тачке по указанному Диной маршруту.
Я не спрашивал себя: «А надо ли мне всё это?», когда принимал её приглашение.
Мой сегодняшний вечер, несмотря на личный повод, оказался свободным. Даже Тимур меня опрокинул: «Извини, бро, но у меня другие планы». На мой вопрос: «Какие?» я услышал: «Натянуть пару матрёшек». Больше вопросов к нему у меня не было. Всё понятно. Когда на кону приятная компания милых дам, сдался ему брат со своим праздником.
Я, конечно, не строю, как Тимур, таких далеко идущих планов на этот вечер… Но, всё же лучше, чем дома тухнуть в четырех стенах. Тем более, как оказалось, праздник сегодня не только у меня. И я даже успел подготовить кое-кому подарок.
Не доезжая до огромного вантового моста, сруливаю по второстепенной дороге под него. Перед моими глазами открывается песчаная площадка, на которой уже припарковано несколько машин. Ослепляю девчонок и парней, кучкующихся там, светом фар. И оглушаю басами, доносящимися из приоткрытых окон моей тачки.
Нахожу подходящее место. Вырубаю музыку. Глушу мотор. И, нацепив на лицо непрошибаемую на эмоции маску: «Я тут мимо проходил», не спеша выползаю из салона. Естественно, ловлю на себе взгляды всей честной компании, исполненные недоумения, типа: «Ты кто такой?»
— А вот и Артёмка, — звучит, представляя меня, звонкий, бодренький голос Дины.
Замечаю застывшее лицо Гордеевой. И какую-то мужскую особь, трущуюся сбоку от неё и распускающую в ёе сторону руки.
— Лилька, убивать его взглядом не обязательно, это я его пригласила. Тёма нас сегодня пофоткает, — продолжает тараторить её подруга. — Ты знала, что он фотограф?
— Да, сегодня я ваш на весь вечер. Пользуйтесь на здоровье, — произношу, глядя в глаза Гордеевой. Она в ответ убирает со своей талии руку, продолжающую до этого момента её лапать.
Подхожу к собравшимся, прихватив с заднего сиденья старенький, но не потерявший своей работоспособности Полароид. Стараюсь пользоваться им только в особых случаях. А сегодня вдвойне особый случай.
Втираюсь в коллектив достаточно быстро. Даже не смотря на то, что сопротивляюсь настойчивым предложениям влить внутрь себя горячительный напиток из пластикового стаканчика. Но за здоровье именинницы чокаюсь со всеми бутылкой минералки, которая всегда лежит про запас в бардачке моей машины.
За искренними поздравлениями следуют разношёрстные беседы. На смену которым приходят вполне логичные вопросы, обращенные уже ко мне: «Артём, а почему в твоих руках именно Полароид?». И я привожу неоспоримые для меня факты: несовершенность снимков; нереальные, отдающие ностальгией цвета; отсутствие резкости; выходящие на передний план световые пятна. А если говорить о технической составляющей: ограниченное количество снимков и невозможность повторить кадр ещё раз. Эмоция, настроение, выразительность момента в эту секунду. Вот, что подкупает. Снимки, несравнимые по своей уникальности с фото, сделанными на цифровую камеру или смартфон; максимально приближенные по своей магической эстетике к живописи.
Но, прежде чем приступить непосредственно к праздничной фотосессии, мне необходимо разговорить именинницу, тем самым постараться сменить её гнев на милость. Не хочу, чтоб всем на память остались снимки с её постным лицом. Причем, как я понял, до моего появления оно у неё было вполне себе весёлое.
Ухватив за локоть слегка сопротивляющуюся Гордееву, увожу её в сторону моей машины.
— Ты специально припёрся? — целый спектр чувств пестрит оттенками на лице Лили. А я отмечаю, что сегодня она, не смотря на бесформенную одежду и враждебный вид, очень даже ничего. Глаза как-то необычно подведены. Губы накрашены. Но всё в меру.
— То есть версия, что меня пригласила Дина, тебя не устраивает? — переключаю своё внимание на брелок сигнализации в моей руке.
— С ней я потом поговорю, — замолкает. Но молчать продолжает выразительно. Я прям ощущаю тяжесть этого молчания. — А ты, как я погляжу, вдруг резко переквалифицировался в фотографа?
— Если ты считаешь три года — это «резко», то пусть так и будет.
— Ещё скажи, что на жизнь этим зарабатываешь?
— Может и зарабатываю.
— Девушек снимаешь, наверное. Обнаженных.
— Нет, не обнаженных. И не девушек.
— Мальчиков что ли?
— Давай так, если эта тема тебе будет интересна, я расскажу об этом позже. В двух словах не объяснишь.
— Как скажешь.
— И, собственно, с днем рождения.
— Спасибо.
Прекрасный диалог. Конструктивный.
— А вот этот товарищ, с контрастным поведением, Костя, если не ошибаюсь, твой парень? — киваю в толпу.
— С чего ты взял, что он мой парень? И в чём заключается его контрастное поведение?
— Когда мы стояли в общей компании, был весь такой из себя вежливый, а стоило мне тебя в сторонку отвести, как уже мысленно меня четвертует, судя по его взглядам в нашу сторону.
