и быстро подошла к фудкорту, выискивая глазами маму. Хотела уже подойти к ней, сидящей ко мне спиной, но тут мне на плечо опустилась рука.
— Головная боль прошла? Полегчало? – насмешливо спросил Демьян.
— Я… я же не завтракала. Хотела сделать заказ и тебе, и себе, – ответила, и поморщилась, до чего наигранно это прозвучало.
— А я подумал, что ты с кем-то встречаешься. Потому и выпроводила меня, – Демьян оглядел забитый людьми фудкорт, и кивнул прямо на маму, на шее которой висел светло-розовый шарф. — Ты смотрела на эту женщину. Но видимо, я ошибся, и ты сказала правду?
— Д-да.
— И голова у тебя очень болит, так? – уточнил Демьян. — А в книжном ты что заказала? Может, зайдем, и заберем заказ сейчас? Потом в кафе, а потом на учебу.
Я закрыла глаза, теряя терпение.
Демьян издевается. Он понял, что я врала, отец прав был, что он – чертов детектор лжи. Но я уже пару лет как совершеннолетняя. И если к контролю от отца я привыкла, то когда меня пытаются контролировать другие – я ломаюсь, выхожу из строя, злюсь.
— Ты все понял. Я с подругой хотела встретиться, и пару минут поговорить о своем без посторонних ушей, – прошипела я сердито. — Можно нам остаться наедине?
— Забавно, что свою мать ты называешь подругой. Я знаю, как выглядит Марина, и это она, – холодно парировал Демьян. — Ты в курсе, что сделает Руслан, когда узнает о вашей встрече?
Я похолодела. Ведь я в курсе.
Меня отец накажет.
Папа, как готический злодей, знает болевые точки каждого в своем окружении. И прицельно по ним бьет. Год назад он заставил меня работать в одном из своих салонов администратором, зная, что я ненавижу эту атмосферу грязи и пошлой вседозволенности. И это за маленькую провинность.
Узнай Руслан Коваль, что я общаюсь с женщиной, которая ему изменила с одним из его охранников, он накажет меня гораздо более сурово.
А маму он убьет также, как убил ее любовника.
Он бы сразу ее убил, не вцепись мы с маленькой тогда Ларисой в него. Мы орали на весь дом, белугой ревели, и отец просто вышвырнул маму из дома. Кинул в весеннюю грязь ее паспорт, и сказал, что у нее сутки на то, чтобы убраться из города.
А теперь, из-за моего эгоизма, мама пострадает.
— Ты ему не скажешь! – выдохнула я. — Демьян, только попробуй, и я…
— Что ты? – перебил он. — Что ты мне сделаешь, принцесса?
Я ничего не ответила. Стояла, и смотрела Демьяну прямо в его черные, как крыло ворона, глаза. Темный человек, опасный. Глаза – зеркало души, как говорят, и если это правда, то душа Демьяна – непроходимая топь.
— Прошу, не говори папе, – прошептала я одними губами. — Дай мне пять минут, это все, о чем я прошу.
— А цена? За все нужно платить, Алина.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда Демьян говорил это. Он просто констатировал факт, что просто так больше помогать мне не станет. И я приняла это. Легко кивнула, подтверждая, что он в своем праве, как бы мне это не претило.
— Идем. Даю десять минут. И не смотри на меня волком, – Демьян прижал ладонь к моей пояснице собственническим жестом, подталкивая вперед. — Я тоже рискую, покрывая тебя. Да и ты – взрослая девочка, и понимаешь, что бесплатный сыр бывает только…
— В мышеловке, – прошептала я, и подошла к маме.
ДЕМЬЯН
Алина сидит, отвернувшись от меня. Уставилась в окно, и… нет, не обижается.
Страдает. Этим, кажется, грешат все бабы.
— Уймись, – не выдержал я.
— Я тебе чем-то мешаю? – холодно спросила она.
— Ты самой себе мешаешь. Того и гляди устроишь слезоразлив, а я это ненавижу, – выплюнул, и добавил: — Хотя ложь я ненавижу куда сильнее.
— Я не обязана отчитываться, с кем встречаюсь, и куда иду. Ты не забыл, сколько мне лет? – взвилась она. — Совершеннолетняя давно. И, Демьян, не строй из себя моего хозяина, ладно? Ты на моего отца работаешь.
Выдала, и снова отвернулась. А я не выдержал, и расхохотался. Алине удалось меня развеселить. Надо же, взрослая нашлась! Совершеннолетняя! И мне пытается мое место указать, хотя сама свое не знает.
— Похрен мне на твой возраст, девочка. И отчитываться ты будешь – с кем встречаешься, и где. Захочу, будешь цвет своего белья мне сообщать, – отсмеявшись, произнес я. — И упаси тебя Бог еще раз попытаться меня обмануть. У тебя все равно не выйдет.
— А не слишком ли ты много на себя берешь?
— А давай спросим у твоего отца, – предложил, усмехнувшись, и притормозил у нормального ресторана.
В забегаловке в торговом центре мы провели всего пару минут, и я утащил Алину, едва они с матерью успели обменяться парой фраз.
Про ее мать я давно все выяснил. Обычная женщина, которая загуляла от мужа, устав от его постоянных шлюх. И за это чуть не расплатилась жизнью. Но она уехала, и я думал, что Марина поумнела.
Но, видимо, женщины в этой семье умом не блещут, раз так любят ходить по тонкому льду. Мать играет своей жизнью, навещая дочь. Алина потакает ей, подставляя и саму себя, и мать. А младшая вообще клофелинщица.
Дуры.
И после этого я – гандон. Уверен, именно так Алина и думает. И переубеждать ее я не стану.
— Мог бы дать нам с мамой больше времени, – все же, сказала она, когда мы сели за столик. — Мы все равно никуда не торопимся, на работу мне к трем, учебы нет.
— Учебы нет, а твой отец есть. Жив и здравствует. Ваши посиделки с матерью того не стоят, – сказал, и сделал заказ на нас с Алиной.
— Ты… ты не понимаешь! Я маму вижу раз-два в год. Да, они с отцом расстались, и это было ужасно, но почему я-то не могу с ней общаться? – всхлипнула девушка. — Отец всю мою жизнь перекроил под себя, я не могу так больше! Ты хоть понимаешь, что я ждала этой встречи с лета? Ты знаешь, что такое «мама»?
Знал когда-то, но почти забыл.
Зато хорошо помню, как
