даже целоваться не умею!
И кажется, совсем забыла, как это делали герои романов. Что они там проворачивали? Из-за чего у меня порхали бабочки?
Боже… А если Саша сейчас поцелует? Боже!
Вскидываю взгляд, чтобы оказаться под прямым напором его желаний и чувств. В ту же секунду, как сталкиваемся, вздрагиваю. Однако и он… Как будто отшатывается от меня. Едва заметно, почти неуловимо. Но я уверена, что мне не привиделось. Контакт затягивается, Георгиев поджимает губы и, раздувая крылья носа, с шумом втягивает кислород.
Внутри меня словно невиданный вулкан просыпается. Он выносит свою лаву из тайных глубин моего организма и разливает это бурлящее пламя по всему телу. Грудь, под ней и низ живота жжет сильнее всего.
Дыхание учащается и срывается. Сердце грозится разорваться от натуги. И снова эта дрожь, словно я болею. Да, я болею – сразу всем. Никогда с таким не сталкивалась. Ни в одной своей мечте подобного не могла вообразить. Я попросту не знаю, как со всеми этими ощущениями справляться.
Пытаюсь опустить взгляд…
Пытаюсь не смотреть в Сашины глаза. В них ведь столько всего! Манящая темнота, откровенное возбуждение и, как следствие, обостряющийся голод.
Пытаюсь, но ничего не получается!
Мой взгляд гуляет по его лицу, словно получил на это исключительное право. Я изучаю его так же бесстыдно и жадно, как и он меня.
– Что мне, блядь, с тобой делать? – выдыхает Георгиев глухо.
Я не понимаю вопроса. А когда смотрю ему в глаза, осознаю, что не понимает и он. Вероятно, эта задача какое-то время занимала его мозг. Но делиться ею со мной Саша явно не собирался. Получается случайно.
Хорошо это или плохо? Я не знаю.
– А что бы ты хотел со мной сделать? – осмеливаюсь отразить я.
Думаю о нежных прикосновениях и сладких поцелуях. Самозабвенно предвкушаю эти волшебные мгновения. Представляю, как мы вознесемся в объятиях друг друга.
До небес!
Лава моей любви начинает бурлить активнее. Раскаляется до сумасшедшего максимума. Сгущается до тягучего сиропа. Ферментируется до головокружительного хмеля. А вдоволь нагулявшись по моему телу, стремится прожечь оболочку и вырваться наружу.
Задыхаюсь, когда ладони Георгиева находят меня под водой и, сжимая чуть выше линии стрингов, подтягивают к себе. Кожа под его пальцами горит и крайне сильно зудит. Я закусываю губы, чтобы перетерпеть эти ощущения. Однако, когда мы соприкасаемся телами, с них срывается стон, и толчками выходят громкие вздохи.
– Мать твою… Блядь…
Я словно в раскаленную скалу влетела. Она, вероятно, волшебная. Прожигает мое тело токовыми разрядами, каждый из которых не столько силой разит, сколько каким-то удивительным гормональным составом.
Моргаю, чтобы иметь возможность принять Сашин взгляд. Только вот стопорюсь на губах. Его рот застывает над моим. Опаляет жаром дыхания, будоражащим терпковатым запахом и призрачными нотками незнакомого, но уже такого желанного вкуса.
Я хочу его ощутить… Хочу его поцелуй.
Облизываю губы, чтобы поторопить, потому что мне безумно необходимо сделать то же с его ртом. Я буквально молю его о ласке. Но Саша не целует.
– Ты ведь все еще целка, – это не вопрос, а констатация. Из-за гипнотического влияния его сильного хриплого голоса вкупе с дурманящей близостью не сразу обрабатываю смысл сказанного. Несмотря на отвратительную грубость, он какое-то время завораживает меня. Обволакивая своим пороком, топит в возбуждении. – Что предложишь, Солнышко? – как и прежде, нисколько не смягчается на этом обращении. Наоборот, еще жестче становится. – Я не против получить полный доступ. Хочу тебя порвать. Ну и все остальное... Что скажешь? Готов поднимать ставки. Скажи, сколько хочешь за расширение контракта.
Естественно, что на фоне всех моих чистых ощущений и радужных фантазий, эта речь Саши меня ошарашивает. Пронизывает свирепыми молниями, будто сорвавшаяся за один миг гроза.
И я понимаю, что все… Дальше нечего развивать.
Разбитое сердце не позволяет мне говорить. Оно не оставляет возможности даже дышать. Вкладываю остатки сил, чтобы оттолкнуть своего несостоявшегося принца. Дальше двигаюсь на автомате. Просто делаю то, что должна: выбираюсь из бассейна, пересекаю газон и толкаю дверь в домик, где до этого переодевалась в принесенный прислугой купальник. Сейчас это бикини словно бы оскверняет мое тело. Делает его грязным и тяжелым. Подмывает сорвать ненавистные тряпки на ходу, но я слышу преследующие меня шаги.
– Что ты делаешь? – летит мне в спину. Приглушенное, недовольное и угрожающее. – Куда ты идешь? Какого хрена?
И меня накрывает злость.
Резко разворачиваясь, упираю в бедра руки.
– Какого хрена? – повторяя этот вопрос, почти не повышаю голос. Хочу звучать спокойно. Так же хладнокровно, как он. – Я ухожу, Саша, – ставлю его перед фактом. – Уезжаю домой. Контракта не будет, извини. Мне не нравится, когда со мной обращаются так грубо.
Не пытаюсь понять, что он чувствует. Слишком много своих эмоций, чтобы я еще вникала в его.
Он долго сверлит взглядом, пока я стою и дрожу перед ним.
– Я тебе не Чара, если что, – выталкивает так же жестко, как обычно. – Бегать за тобой, будто одержимый, не собираюсь.
– Отлично!
С моим ответом у него, очевидно, что-то в мозгу ломается. Хмурится. Не может вообразить, как такое возможно, что какой-то нищей девчонке не нужны ни он, ни его деньги.
– Отлично? – в такой растерянности, что даже не скрывает своего удивления.
Это лишь добавляет мне решительности.
– Да, прекрасно. Я бы не хотела, чтобы ты меня где-то искал.
– Я бы не искал, блядь, – рявкает Георгиев. – Просто ты, мать твою, нужна мне сейчас! Разве это непонятно?
Боже мой… Сейчас он выглядит не столько злым, сколько расстроенным. Будто отчаянным.
Я снова выдумываю? Проклятые книги!
Мое глупое сердце стремительно исцеляется, адски сжимается и заходится от разросшейся в какой-то момент любви.
Я не должна ему помогать.
– Что ты молчишь? Можешь, блядь, остаться хотя бы до ужина?
«Пусть катится!» – думаю я.
Но говорю совсем другое:
– Ты просишь меня?
– Нет, – выдает Георгиев первым порывом. Затем стискивает челюсти. Качает головой, словно бы осознать реальность ситуации неспособен. Выматерившись, скрипит зубами. Закатывает глаза и, наконец, выталкивает: – Да, я, сука, прошу тебя.
Я стараюсь не смотреть на его практически обнаженное мокрое тело. Стараюсь не замечать того, каким крепким, красивым и сексуальным он является. Стараюсь запретить себе реагировать.
А вот Георгиев аналогичных усилий даже не пытается прикладывать. Несмотря ни на что, гуляет взглядом то по моей груди, то еще
