важнее.
– Как ты себя чувствуешь? – пересаживаю на правую руку, чтобы было удобнее держать.
– Халашо, – расплывается в улыбке и впечатывается губами в мою щеку.
– Температуры нет?
– Нет, – довольно качает головой. Ну слава богу.
– Ванечка, завтракать будешь? – спрашивает Галина Федоровна, ставя на плиту турку. Прекрасно знает мои предпочтения.
– Кофе, если можно.
– Сейчас будет.
Присаживаюсь за стол. Нюся удобно устраивается на моих коленях, вовсе не собираясь слезать. Галина Федоровна вытирает ее руки салфеткой. Мне как-то странно. Как-то необычно. Никак не могу идентифицировать свои ощущения. Я словно другой. Я чувствую по-другому. Неужели возможно измениться вот так, по щелчку?
– А ты куда соблался? К маме? – деловито спрашивает Нюся, отрывая меня от самокопания.
– Пока нет. На работу. А ты обычно как день проводишь? – убираю волосы с ее лица.
– В садик хожу.
– Нравится?
– Ну да, – лукаво опускает глаза и водит пальчиком по столу. – Только там есть Костя. Он всех обижает, даже девочек. Его даже к стульчику ставят.
– К стульчику? – едва сдерживаю смех.
– Ну да. Всех хулиганов так наказывают, – со знанием дела отвечает она. И взгляд такой серьезный.
– А тебя ставили?
– Ты что? Я не хулиганка, – возмущается и смешно хмурит брови, как будто я обвиняю ее в тяжком преступлении.
– Даже совсем чуть-чуть?
– Нет, – решительно качает головой.
Не выдерживаю и начинаю смеяться. Громко и свободно, как давно не смеялся. Эта девчушка мне определенно нравится.
– Так, садик – это слишком сложно, – размышляю вслух, как поступить. – Надо найти няню для ребенка.
– Зачем? – Галина Федоровна обиженно поджимает губы. – Я посижу с ней. Или ты сомневаешься в моей квалификации?
– Что вы, конечно нет, просто как то неудобно…
– Неудобно, Ванечка, – строго начинает она. – Это когда сын на соседа похож. Но это не наш случай, правда?
– Правда, – опять смеюсь. День анекдотов прямо.
– А если серьезно, мне все равно одной скучно… и совсем не сложно.
– Уверены? – уточняю на всякий случай, хотя и так знаю, что эта женщина от своего уже не отступит.
– Кофе, – посылает мне выразительный взгляд и тянет руки к ребенку. – Нюсенька, сырники пойдем месить?
Девочка с готовностью перебирается к ней на руки.
– А папу угостим?
– Обязательно.
Смотрю на них и качаю головой. Такая забавная девчушка. Телефон вздрагивает в кармане, информируя о входящем сообщении. Делаю глоток кофе и достаю его. Смс от безопасника: «Все, что смог – на почте. Дашь еще время, будет больше». Быстро пишу: «Сначала посмотрю» – и нетерпеливо открываю почту.
Открываю фотографию Вики и замираю, боясь сделать вдох. Жадно скольжу взглядом по ее лицу, болезненно восстанавливая в памяти черты и отмечая малейшие изменения. Она стала старше, мягче, женственнее. Красивая и очень живая…
Сердце сбивается с ритма, а горький ком встает в горле. С трудом сглатываю и титаническим усилием воли заставляю себя закрыть фото и перейти к отчету.
Читаю информацию и не нахожу ничего для себя важного. Я все это и так знаю. Но к концу ближе появляется кое-что интересное. «Виктория недавно уволилась из фирмы «Айсберг». Управляющий директор Лютаев Михаил Борисович». Знакомая фамилия, но не могу вспомнить, где ее слышал. Может, по работе пересекались? Ладно, потом наведу справки… Читаю дальше. «Ныне Виктория находится в СИЗО, подозревается в краже. Крупный размер. (По пока непроверенным данным – украла у Лютаева часы)».
Вика и украла? Неприятно морщусь, отказываясь верить в этот бред. Она же всегда была честной до мозга костей. Но люди меняются. Когда-то она и в любви мне клялась, а потом предпочла другого. Сильнее сжимаю телефон. До сих пор колбасит от этой ситуации. Так и не смог до конца пережить и отпустить ее.
Вновь открываю фотографию. Сердце болезненно сжимается. Куда ты влипла, девочка? Где же твой рыцарь в сияющих доспехах? Почему не спасает? Сохраняю себе в галерею. Смотрю на время и осознаю, что опаздываю на работу.
– Так все мне пора. Скоро совещание, – залпом допиваю остывший кофе и поднимаюсь на ноги.
– А завтрак? – Галина Федоровна хмурится, ей совсем не нравится, когда я так убегаю.
– В другой раз. Не успеваю, – достаю карту из бумажника и кладу на столешницу. – Закажите, пожалуйста, малышке все необходимое на первое время.
– Как скажешь, – равнодушно пожимает плечами, а у Нюси загораются глаза.
– А платишко класивое, как у плинцессы, можно? – смотрит на меня, как кот из «Шрека». Прям чувствую, как все во мне сдается ее напору.
– Куда ж без платишка, – улыбаюсь я.
– А туфельки?
– И туфельки.
– А еще…
– Нюсенька, – осторожно прерываю поток ее хотелок. – Давай ты Галине Федоровне расскажешь и она обязательно тебе все закажет?
– Все? – Галина Федоровна вопросительно приподнимает бровь.
– В пределах разумного, конечно.
– Хорошо.
– Я пошел. Если что – звоните, – разворачиваюсь и иду к выходу.
– Все будет хорошо, не переживай.
– Папа, стой, – кричит мне вслед Нюся.
– Чего? – жду, когда она подбежит ко мне.
– Поцелуйчик-то забыл?
Ах, ну да. Как же я без поцелуйчика-то? Расплываюсь в довольной улыбке и присаживаюсь на корточки. Девочка обнимает меня за шею и с громким чмоком впечатывается губами в мою щеку. Так же быстро отстраняется и машет рукой.
– Тепель иди.
– Все? – уточняю на всякий случай и встаю.
– Иди-иди, – подталкивает к выходу и шепчет себе под нос, думая, что мне не слышно: – А мы пока платишки закажем.
Качаю головой. Вот откуда в маленьком ребенке столько хитрости и пронырства?
Быстро поднимаюсь в свою комнату, чтобы переодеть рубашку. Утро сильно затянулось. Такими темпами я никогда не уйду. А время все стремительнее бежит вперед.
Утренняя пробка не добавляет оптимизма, но дает необходимую передышку, чтобы спокойно подумать. Сморю на часы. Важное совещание скоро начнется, а мои мысли забиты черт-те чем. Старательно перевожу их в правильное русло, но ничего не получается. Перед глазами так и стоит Вика в душной, серой камере.
– Да ято ж такое! – раздраженно луплю руками по рулю.
В груди горит и кипит. Механизм запущен, я теперь не успокоюсь, пока все не узнаю.
