меня неожиданным вопросом.
– Девятнадцать, – опешив, отзываюсь я.
– Документы есть? – спрашивает по-деловому, будто мы на собеседовании.
– Н-нет, с собой нет, – заикаясь от накатывающего волнами беспокойства, пищу я.
– Давно этим занимаешься? – продолжает допрос, буравя меня пристальным немигающим взором.
– Чем этим? – непонимающе хлопаю глазами.
– Бля-я-ядь, – закатив глаза, с тяжелым вздохом тянет Антон. – Эскортом, чем-чем.
Вспыхиваю мгновенно, словно облитая керосином хворостинка. Жар возмущения обдает щеки и шею, а грудь от негодования начинает тяжело вздыматься.
– Я не проститутка! – оскорбленно восклицаю я.
– Ну, конечно, нет.
Мне почудилось, или в его голосе звучит издевка?
Неторопливым, почти осязаемым взглядом парень ощупывает мое тело, вынуждая и без того напряженные мышцы трястись в неконтролируемом треморе, а затем властно приказывает:
– Снимай полотенце.
Я застываю, подобно восковой фигуре. Внезапно навалившееся гипнотическое оцепенение существенно замедляет мыслительные процессы в мозгу, поэтому я никак не могу понять, говорит он серьезно или это какой-то жесткий стеб. Для чего ему нужно, чтобы я сняла полотенце? Неужели планирует заняться со мной сексом?
Ответов на терзающие меня вопросы нет, но продолжать таращиться на Антона как баран на новые ворота, глупо. Поэтому, сделав глубокий вдох, одеревеневшими от волнения пальцами я обхватываю край полотенца и легонько дергаю его вниз. Махровая ткань, скользнув по животу, гармошкой складывается у моих ног, и я чувствую, как по коже врассыпную разбегаются мурашки. Однако дрожь пробирает меня насквозь совсем не потому, что мне холодно, а из-за плотоядного огня, вспыхнувшего в темных глазах парня.
Обжигающим взором Антон плавно скатывается по моему обнаженному телу, и меня вдруг охватывает необъяснимая паника. Нет, я не стесняюсь. Знаю, выгляжу прекрасно, и уверена в том, что он думает так же, но вот этот его взгляд… Так обычно хищник смотрит на свою добычу – с беспощадным голодом и убийственным спокойствием. Он знает, что жертве от него не убежать, и упивается своим всесилием.
Я стою напротив Антона и мне дико страшно. Страшно и одновременно с этим любопытно: а что же будет дальше?
– На колени, – раздается новая команда, и я расширяю глаза от удивления.
Новый приступ нервоза перебивает мое и без того рваное дыхание. Суровый голос Антона набатом стучит в висках, провоцируя перебои в работе сердечно-сосудистой системы.
Господи! Как же мне быть?! Я ведь никогда ничего подобного не делала!
– Вставай на колени, Камила, – чуть громче повторяет парень.
То ли от звука своего имени, то ли от безапелляционного тона, которым Антон со мной разговаривает, моя воля делается очень слабой, а тело – очень податливым, поэтому, не отрывая глаз от его красивого лица, я медленно опускаюсь на колени.
– Ближе, – велит парень, и его голос кажется немного севшим.
Опершись ладонями на паркет, я по-кошачьи плавно, стараясь сохранять грацию движений, подползаю к кровати, на которой он сидит, и замираю в полуметре от его ног. Наши с Антоном взгляды встречаются, и я проваливаюсь во всепоглощающую мглу. Такую густую и плотную, что, попав в нее единожды, уже никогда не найдешь путь к свету.
Его глаза в который раз на вечер с болезненным вниманием впиваются в мой рот, и он хрипло интересуется:
– Губы свои?
– Да, – на выдохе отвечаю я.
– Еще ближе, – он манит меня указательным пальцем, а когда я подаюсь лицом вперед, цепко обхватывает рукой подбородок.
От требовательного прикосновения тело прошибает мощный электрический разряд, словно тысячи иголок вонзаются мне в кожу, задевая нервные окончания и вызывая трепетное содрогание в груди. Стоя перед ним на коленях, я чувствую себя беззащитный, слабой, подчиненной, но не могу сказать, что мне не нравится это ощущение. В наглой самоуверенности парня есть что-то опасное, доминирующее и дико возбуждающее.
Большой палец Антона скользит по моим слегка приоткрытым губам, изучая их. Он проводит туда-сюда, сначала мягко, а потом с решительным напором – гладит, массирует, мнет.
– И правда свои, – глухо резюмирует парень, властно надавливая мне на скулу и заставляя мой рот раскрыться пошире.
Повинуясь странному животному порыву, обхватываю горячий палец губами и начинаю медленно его посасывать. Во рту против воли повышается слюноотделение, будто я облизываю не руку малознакомого мужчины, а сладкий леденец.
Черные, чуть прищуренные глаза заволакиваются пеленой похоти, и я осознаю, что мои транслируют то же самое – бесстыдный призыв и голодное томление. С влажным чмокающим звуком парень вынимает палец из моего рта и сипло командует:
– Давай сама.
Вопросительно свожу брови к переносице, не вполне понимая, о чем он говорит, и Антон, слегка нахмурившись, поясняет:
– Расстегни ширинку, достань хуй и соси.
Несмотря на то, что он говорит вопиюще развратные вещи, его голос звучит непоколебимо и уверенно. От такого нетерпящего возражений тона во мне пробуждается запоздалое осознание того, что все происходящее – взаправду. Это не игра и не шутка. Это реальная жизнь, и мне нужно принимать решения, которые, возможно, повлияют на все мое будущее.
Неужели я сейчас сделаю минет мужчине, которого знаю чуть больше часа? И есть ли гарантия, что случившееся станет для нас началом… Как бы это лучше выразиться? Отношений? Сделки? Договора? Мне ведь непременно нужно продолжить наше общение со всеми вытекающими отсюда финансовыми бонусами… У него же есть деньги! Много денег! Так почему бы не поделиться ими с красивой девушкой, готовой ради этого если не на все, то на многое?
Думаю, прямо сейчас торговаться и говорить о будущем не совсем уместно. Поэтому я решаю сделать то, о чем Антон меня просит, а уже потом, после демонстрации своих, так сказать, талантов можно приступить к переговорам. В журналах я читала, что после оргазма мужчины добреют. Надеюсь, этот мрачный тип не исключение.
Стараясь унять дрожь в ладонях, аккуратно расстегиваю ширинку и медленно стягиваю с Антона джинсы. Моему взору предстают мускулистые, покрытые темными волосками ноги и черные дизайнерские трусы с белой полоской «Calvin Klein». Прохладными пальцами достаю его член наружу и одновременно с этим шумно сглатываю. Большой, толстый, с проступью набухших вен и бледно-розовой головкой – при взгляде на него у меня начинает кружиться голова.
Черта с два! Да он просто гигантский! Как я должна уместить его у себя во рту?!
Медленно подношу лицо к паху парня и невольно задерживаю дыхание. Боюсь, что запах окажется, мягко говоря, неприятным, и мне придется перебарывать брезгливость.
