морозы, так холода и держатся. Никаких оттепелей…
Для нашей полосы такая погода в порядке вещей, мы к ней привыкли. Но в общежитии коммуникации не выдерживают. Лопается труба отопления – и мы начинаем замерзать. Панельные стены очень быстро отдают улице наше тепло, возвращая взамен мороз и сырость. День, два, три…
Холод кажется бесконечным. Даже во дворе по ощущениям теплее. Но там такой колючий ветер, что много не походишь.
Ремонтники не работают в выходные. У них много заказов и мало бригад. У них приоритеты. А у нас – холод и дети, но мы далеко не первые по важности…
На третий день у Надюши появляются симптомы простуды. Поначалу слегка подкашливает, но уже на следующий день кашель усиливается с каждым часом. К вечеру поднимается температура… Решаю с самого утра позвонить педиатру, чтобы пришла послушала. Не нравится мне этот кашель…
Ночью адски страшно, темнота усиливает стресс. Дочка кашляет непрерывно и постоянно плачет. Она хочет спать, но не может. И из-за этого плачет и кашляет ещё больше. Ношу её на руках в надежде хоть как-то облегчить её страдания.
Понимаю, что мы мешаем спать соседям, но поделать ничего не могу.
После полуночи накрывает паника. Мне кажется, что доченька задыхается. Градусник показывает совсем страшные цифры. Обезумев от ужаса, вызываю “скорую”.
Пожилая фельдшер, оценив наши условия жизни, предлагает госпитализацию… О детских больницах ходит множество пугалок. И в другой ситуации я бы ни за что не повезла туда малышку. Но сейчас я на что угодно готова согласиться, лишь бы моего ребёнка начали скорее лечить!
В больнице тепло, трижды в день кормят не только детей, но и мам. Дежурный педиатр ставит диагноз – бронхит и прописывает лечение с болючими уколами, сиропами, которые моей малышке категорически не нравятся, и ингаляциями. И я пополняю отряды рассказчиц об ужасах детских больниц…
К утру температура спадает. Кажется, что худшее позади, и я со всем справлюсь. В мысли закрадывается осторожный оптимизм, поднимается настроение.
Но беда никогда не приходит одна… Малышка засыпает днём, и я наконец получаю возможность заняться работой. Однако стоит мне включить компьютер, как звонит Анжела и требует срочно приехать к ним в офис.
- Полина, тут скандал. Привезли что-то не то. То ли ты при заказе ошиблась, то ли на складе облажались. Никто не знает, кто виноват и что теперь делать. Ты срочно нужна.
Со мной такое происходит впервые. Я всегда ответственно подхожу к заказам, ошибки с моей стороны быть не может. Но и косяков за этим магазином раньше не замечали. Хотя если какой-то стажёр собирал заказ…
Самое неприятное, что приехать и разобраться на месте я не могу никак. И даже не знаю, когда смогу. Как выкрутиться – нет ни малейшей идеи…
- Анжела, я не смогу приехать, у меня личные обстоятельства… – пытаюсь оправдываться и лихорадочно искать выход из положения.
- Минутку, – она отключает ненадолго звук, видимо, чтобы сообщить о моём отказе боссу.
Что там происходит, я не слышу, но догадываюсь, как он взбешён.
- Девочка, ты совсем обалдела? – он появляется в трубке вместо Анжелы. – Я согласился на твой проект исключительно потому, что Виктор заверил меня, что ты всё сделаешь в срок и никаких проблем не возникнет! Так что быстро руки в ноги и сюда.
Он ещё что-то кричит, матерится. А я традиционно реву…
Оставить Надюшу с кем-то сегодня нет никакого шанса. Может, через пару дней, когда ей станет легче, я могла бы договориться с санитаркой и отлучиться на несколько часов. Но сегодня – никак. Тем более что температура снова начинает подниматься и нужно постоянно следить.
- Сергей Мирославович, я не могу сегодня…
Он и слушать не хочет, перебивает меня.
- Я не спрашиваю, можешь ли. У тебя есть полчаса, чтобы доехать до моего офиса, иначе с завтрашнего дня ты не работаешь ни на меня, ни у Шевчука!
Перспектива увольнения, конечно, кошмарная. Но выхода нет…
- Я с дочкой в больнице… – успеваю крикнуть в трубку до того, как он отсоединяется.
Как будто этому зверю есть дело до моей дочки и наших проблем. У него жизнь измеряется деньгами и сроками. Бездушное чудовище…
Набираю номер Шевчука. Знаю, что он уехал на неделю в столицу, и на месте его нет. Но, может, как-то поможет выпутаться.
Виктор Дмитриевич берёт трубку не сразу.
- Очень занят. Если что-то сильно срочное, то говори тезисно и быстро, – слышу вместо “Алло”.
Теряюсь и бормочу:
- У Долинского – накладка и какая-то катастрофа, а я никак не могу сегодня к нему приехать. Надюша…
- Так, понял. Освобожусь – решу, – бросает и отключается.
Уж он-то знает, чего можно ожидать от его друга.
Я хорошо знаю, что такое отчаяние. Когда внутри всё разрывается от боли, когда кажется, что жизнь рушится, и ничего уже не исправить. Когда опускаются руки… В такие моменты я научилась включать автопилот и просто плыть по течению.
Остаток дня глаза на мокром месте. Реву хором с Надюшей, когда ей колют антибиотик. Плачу, когда она снова и снова заходится в кашле, и я хожу по палате, укачивая её и пытаясь успокоить. Кто бы меня так покачал?..
- Матвеева, тебе передача, – санитарка заносит в палату пакет и ставит на стул возле моей койки.
- Мне? А… это не может быть ошибкой?
Разве мог мне кто-то собрать целый пакет? Ещё и такой большой…
- Не выдумывай, – бросает коротко и выходит.
И я ведь никому не говорила, где мы. Может, девочки из общежития успели выведать у фельдшера “скорой”, куда нас повезут? Они – умницы, и все мы друг за друга горой. Они могли…
- Ну что, бельчонок, заглянем в пакет? – шепчу дочке, опуская её на кровать, чтобы освободить руки.
Она поначалу недовольно кривит личико, но потом с любопытством вытягивает шейку и внимательно следит за моими движениями и тем, что я извлекаю из кулька.
А там – просто рай… Разные фрукты и йогурт – дорогой, мы его никогда не пробовали. Ещё – очаровательный плюшевый котёнок, которого Надюша тут же хватает и начинает укачивать. А на самом дне – розовая флисовая пижамка, очень тёплая, именно то, что дочке сейчас необходимо!
Всё дорогое. И явно куплено человеком, который знал, что нам тут
