Влюбиться на максимум (СИ) - Вийя Шефф

— Поедем, я тебя всего на пару часов отпросила, они уже прошли, — засобиралась мать. — На следующие выходные приедем вместе с отцом, заберём тебя день рождения праздновать.

— Я в лагере буду днюху отмечать, — заявляю я, расстраивая их планы.

— Хорошо, тогда закажем торт побольше и доставим сюда, — теряется.

— Не надо торт, — возмущённо.

— Как же не надо! Ведь праздник такой — восемнадцать лет. Совершеннолетие.

— Ладно, как хотите, — отмахиваюсь. — Только аниматоров не вздумайте приглашать, клоунов и в лагере хватает.

Неделя началась с плохой погоды. План пойти с ребятами в поход провалился, отложили до солнечных дней, но это не точно, потом их можно уже не заставить.

От безделья они сходят с ума. На улице льёт дождь, сидят почти всё время в своих корпусах. Если некоторые, уткнув нос в телефоны, спокойно существуют, то другие срываются друг на друге. Пару драк уже пришлось пресечь у мальчишек, за девчонками наблюдаем пристальнее, там в ход могут пойти в этом случае все подручные средства и травмы могут быть серьёзные. Но на удивление все стычки проходят только грязными словесными потоками. Я столько новых ругательств для себя открыл, которые мне раньше и не снились. И это дети…

По вечерам развлекают себя сами — устраивают стихийные дискотеки, сегодня застали их после отбоя за игрой " Правда или действие".

Мы тоже в такую в своё время играли, действия были унизительными и пошлыми, поэтому разогнали их.

— Вот что вам не спится по ночам, Гордей Петрович? — недовольство в словах Лаврова.

— Работа у меня такая, — караулю в дверях, чтобы все разошлись по своим местам.

— На самом интересном месте пришли. Штефан должна была лифчик показать, — проходит мимо.

— Не видел что ли никогда? В магазин сходи, поглазей, — даю ему еле ощутимый подзатыльник.

Он только смеётся и приглаживает растрепавшиеся волосы.

— Согласен, лучше бы с нами поиграли, — встревает Петрищев. Эти двое всегда на передовой. — У вас опыта больше, вопросы бы поинтереснее были.

Всеобщий ржач. Я только сжимаю губы. Пошляки!

— Ермолаенко где? — замечаю отсутствие Максим.

— Она часа два назад ещё ушла, — сдаёт Селезнёва с довольной улыбкой. — Куда — не сказала.

Зашибись! Где её искать в такую погоду?

Не думаю, что она два часа будет бродить под дождём. Где-то должна под укрытием сидеть. Не совсем же отбитая на голову.

В первую очередь обхожу беседки. Её нигде нет.

В обуви уже хлюпает, не раз в темноте наступал на лужи.

Убью, когда найду!

Осталось два варианта, где искать, — у реки, но это вряд ли, и летняя сцена, там есть крыша. Иду туда.

— Осторожно, — раздаётся голос откуда-то справа, когда вхожу на площадку эстрады. — Там лужа.

— Макс! Какого хрена ты здесь после отбоя торчишь? — ору на неё.

Но не действует. Сидит и дальше щёлкает семечки на лавочке под навесом. Её вообще запугать чем-то можно? Наверное, нет…

— Что ты здесь делаешь? — подхожу ближе, но стараюсь держать дистанцию.

Близость Макс на меня плохо действует, уже чувствую разгон сердца до скорости звука. Здесь мы одни и я уже даже себе не доверяю, раз сорвался, больше нельзя. Ещё один поцелуй и я не смогу остановиться, крышу начнёт сносить не по-детски.

— Скучно…

— Твоим товарищам наоборот весело, развлекаются.

— Играют в дурацкие игры, чтобы покопаться в грязном белье друг друга? Это низко.

— Странно слышать от тебя такое, — я удивлён.

— Мне не интересно кто с кем целовался, трахался или какие на ком-то из них трусы, — встаёт с лавочки и запихивает пакет с семечками в карман куртки.

— Там что-то про лифчик было… - зачем-то говорю я задумчиво.

— Одна хрень, — подходит ко мне.

Я поднимаю зонт над нашими головами.

— Не ругайся. Ты же девочка, — пытаюсь её пристыдить, но она смеётся.

— Ответить бы вам в рифму, но вы правильно сказали — я девочка.

— Ты нарушаешь режим, — строго.

— Правила придуманы для тех, кто не может без правил. У меня их нет. Так что не пытайтесь заставить меня соблюдать то, что я заведомо соблюдать не собираюсь.

Поворачивается и идёт к выходу, на ходу накидывая капюшон куртки на голову и закутываясь сильнее.

— Зонт возьми! — кричу в след.

Макс на ходу разворачивается в мою сторону:

— Не сахарная — не растаю, — убегает в сторону своего корпуса.

Почему с ней всегда так? Вроде не конфликтуем, но и общего языка найти не можем. Ещё это чёртово притяжение к ней! Я долго не понимал, что в ней нравится… Теперь понимаю — искренность. И то, что не подстраивается под других. Не хочет — не будет. Я уже и забыл, что это такое. Та самая основа бунтарского характера — желание жить так, как тебе хочется, а не как хотят другие.

К выходным погода наконец-то улучшается. Все рвутся на улицу, к реке, купаться и загорать. Какой там поход!

— Тяжелый случай, — осматривает Димон пляж, забитый молодёжью.

— Надо было бром прихватить, — смеясь, похлопываю его по плечу.

Девочки, разумеется, взяли с собой лучшие купальники. А оголённые девичьи тела вызывают бурную реакцию в молодом мужском организме.

— Не говори! Пытка какая-то, — кидает со злостью камень в воду.

Понимаю, как тяжело парню, ему всего двадцать. Гормоны закипают только от мыслей, а тут такая " малина" для созерцания. Хотя вроде у него какая-то любовь-морковь с младшей вожатой из второго отряда.

— Ничего. Подзарядишься перед встречей с Асей, — подкалываю его.

— А ты её, кстати, не видел? Должна быть здесь. Может пока все на пляже, мы с ней…

— Не продолжай, — прерываю его грязные фантазии. — Вон она, — киваю в сторону зонта, где она с другими девушками наблюдает за своими подопечными.

— Прикроешь? — радостно потирает Остапенко руки.

— Прикрою.

Димон быстро сваливает, прихватив подружку.

Осматриваю детей на пляже, но глаза ищут только одну. Находят. На мостике. Сидят в компании, болтают ногами в воде. На Макс бикини. У неё красивое спортивное тело. Особенно плоский живот привлекает внимание. Прятать такое под бесформенной одеждой — преступление. Интересно, как бы она выглядела в платье или сарафане?

От этих мыслей бросает в жар. Чёрт!

Завтра ей восемнадцать лет исполняется. Взрослая. Не будь всего этого, я бы не остановился. Грёбаные правила!

— Гордей Петрович, — отрывает меня от мыслей Селезнёва.

— Что тебе, Лиза? — с неохотой поворачиваюсь к нейю

— Спинку кремом не намажете? Я не достаю, — кокетливо надувает губки и протягивает тюбик.

Стандартный подкат на пляже.

— Да, конечно.

Максим.

Даже сквозь его очки чувствую, как наблюдает, кожа