вмешивается Тарик. Как жаль, что я обучила его только могучему русскому мату, а то он бы давно кинулся на мою защиту, если бы понял, что мне угрожают.
— Ты это Каручаеву скажи, который облапал бедра твоей женщины, — выплевывает с насмешкой, глядя в глаза моему вроде как мужу. — Наверное, не только бедра, — а вот сейчас Север его провоцирует. — Ты единственный мусульманин на моей памяти, кто позволяет своей супруге нежности с другими мужчинами. Ты ею, случайно, не торгуешь? — я от возмущения голос теряю. А Тарик выходит из себя, передергивает затвор автомата. Что-то он слишком вжился в роль.
— Тарик, прекрати! — выдернув свои руки, хочу встать между мужчинами, но Север меня задвигает за спину.
— Стреляй, что застыл? — в голосе Севера никаких эмоций. А меня всю трясет. Багиров недооценивает Тарика.
Ребята вышли из подвала. Стоят, наблюдают. Никто не решается вмешаться.
— Тарик, он тебя провоцирует! — пытаюсь достучаться хотя бы до друга.
Понять бы еще, зачем он провоцирует!
— Прекрати! — тычу в спину Багирова. — Он ведь может выстрелить в тебя, — в панике я вновь перехожу на «ты».
— Кишка тонка. Недомужиков ты выбираешь, шахидка, — в следующую секунду автомат оказывается у Багирова, Тарик лежит на земле с приставленным к голове дулом.
— Не надо, — испуганно шепчу…
Аврора
Выхожу из-за спины Багирова, но не решаюсь подойти к Тарику. У Севера абсолютно нечитаемое выражение лица. Последние годы я мало интересовалась его жизнью, но ведь благородные мужики не могут стать подонками? Не могут ведь?
Нельзя было Тарику наставлять на Мирона оружие. Спасибо, конечно, что пытался защитить, но не так ведь! Когда нервы у всех на пределе, когда нас в любой момент могут обнаружить джихадисты, когда мой брат может умереть от ранения, последнее дело угрожать расправой человеку, задача которого нас всех вытащить отсюда.
— Не стреляй… — умоляюще смотрю на Мирона, он и бровью не ведет. Я спровоцировала Севера, а Тарик вынужден был кинуться меня защищать. Если Мирон потребует снять никаб и все ему рассказать, я это сделаю. Жизнь Тарика дороже любых тайн. Вообще все это произошло из-за меня.
— Ты хотел защитить от меня свою женщину? — в подтверждение моих мыслей заговорил Мирон. От его холодного тона у меня мороз по коже, несмотря на сорокаградусную жару. — Я понял бы, ударь ты меня кулаком в лицо, — продолжал Север спокойно выговаривать. — Поднять автомат на безоружного — демонстрация слабости, ты, как мужчина — пустое место. Так себя ведут шакалы, — это было прямое оскорбление, но тут я могла признать правоту Багирова. Мы в одной упряжке, и стрелять в кого-то из своих — подлость. Хотя уверена, что друг не выстрелил бы.
— Я не могу тебе доверять, легче пристрелить, — продолжает Мирон. Прежде чем я хоть что-то успеваю понять, раздается щелчок затвора и автоматная очередь.
Крик застывает на моих губах. Тарик лежит на песке, даже его смуглая кожа неспособна скрыть бледность лица. Багиров стрелял рядом с его головой. Это был урок. Жестокий урок, который усвоили все.
— Поднимайся, — приказывает побледневшему Тарику. Тот все еще прикрывает голову рукой. — А теперь запомни: главный здесь — я. Мои приказы не обсуждаются. Моя задача вытащить отсюда пленных живыми, если вы не с нами, прямо сейчас забирайте свои вещи и уматывайте, — смотрит на нас с Тариком. Друг понимает, что мы не можем уйти. Я на это никогда не соглашусь. Брата я ни за что не брошу.
— Я остаюсь, — тут же выдаю я на русском. Хочу сказать громко, но получается лишь хриплый шепот. Жду, что Север выдвинет требование, но он даже не смотрит в мою сторону.
— Я отправлюсь за помощью, но ты не будешь трогать мою женщину, — произносит Тарик твердо, ждет, что скажет Багиров.
— Что ты подразумеваешь под словом «трогать»? — чуть приподнимает бровь, когда спрашивает Тарика.
— Ты не сделаешь ничего, что не понравится Авроре, — Тарик не понял ни слова из нашего разговора с Севером, поэтому решил перестраховаться и защитить меня от всего. Чтобы выразить свою признательность, незаметно складываю руки в молитвенном жесте возле лица.
— Странная ты… шахидка, — с иронией произносит Север, жест не укрылся от него. А ведь он не посмотрел ни разу в мою сторону. — Отправляйся, — молча кинув автомат Тарику в руки, Мирон спускается в укрытие. Он не произносит банальных обещаний, но я не сомневаюсь, что он их выполнит.
— Я принесу тебе рюкзак, положу с собой немного еды и воды, — подхожу к другу.
Мне не хочется делать ему замечание за его выходку, не хочется объяснять, почему Багиров чуть не стянул с меня никаб. Тарик вряд ли поймет, все-таки у нас с ним разный менталитет. А Север офицер спецназа, в его крови, наверное, за столько лет выработался ген — никому не доверять на войне. Только так можно сберечь жизни личного состава.
— Аврора, я боюсь тебя с ними оставлять, — кивает на разбитое здание, в котором спрятались Багиров и остальные ребята.
— Не бойся, со мной точно ничего не случится, — откуда во мне такая уверенность? Да нет ее.
— Он сумасшедший, — мотает головой Тарик. Знал бы он хоть часть тех легенд, которые ходят о Мироне, убедился бы в своих подозрениях.
— Он меня не тронет, — уверенности у меня нет, но для Тарика я ее изображаю. Мирона я понимаю. Пусть и русская, но я для него шахидка, он не может мне доверять.
Мой тон убеждает друга. Вниз он не спускается. Прежде чем отобрать для Тарика небольшую часть наших запасов, я подхожу к брату. Он спит или без сознания…
Страх сковывает сердце. Не хочу даже думать, что мы можем его не спасти…
Багиров сидит у дальней стены, откинув голову на прохладный камень. Глаза закрыты, но я уверена, он за мной следит.
Отобрав небольшую часть наших запасов, выхожу проводить друга. Он понимает, что времени у Юры немного, поэтому сразу уходит. Спешит…
Север
Просчитываю в голове возможные варианты развития событий. Бросаю взгляд на Каручаева. Мразь ведь, но умрет… жалко…
Смерти ему не желаю. Вместе ведь росли, помню его еще сопляком.
Русская шахидка не отходит от него, переживает, как за родного. О Тарике там, наверху, меньше пеклась, когда я к его голове дуло автомата приставил. С ней еще успею разобраться, есть дела куда более важные. Тарик отправился к своим минут пять назад, пора нагонять. Прежде чем уйти, подхожу к девчонке, которая слишком много мыслей занимает в моей
