Решение приходит быстро. Встаю и отхожу к комоду, по-моему, слышу разочарованный вздох. Усмехаюсь. Нет, милая, я не оставлю тебя без десерта.
Нахожу ножницы и возвращаюсь к девушке. Разрезаю ткань трусиков с двух сторон, а потом вытягиваю их. Тяну медленно, ткань проходится по вульве, задевает набухшие складочки, сверхчувствительный от долгой стимуляции клитор. Отбрасываю ненужную ткань и наконец-то прикасаюсь к обнажённой плоти.
Член снова стоит по стойке смирно. А желание кипятком растекается по венам. Проникаю пальцами в девчонку, ввожу сразу два, и снова стон как музыка. Ей нравится. Двигаюсь резко, сильно, хочу заменить пальцы членом, но нет. Не сегодня. Пчёлка не выдерживает, глаза закатываются, теряет связь с реальностью, есть только желание. Задеваю узел, давлю им на клитор, и она взрывается, содрогается в оргазме, ее коленки обессиленно разъезжаются.
Подхватываю Пчёлку, не позволяю упасть. Отношу на кровать. Распутывать каждый узел долго. Беру ножницы и просто разрезаю верёвку, чтобы скорее освободить. Избавившись от последнего узелка, растираю запястья, массирую затёкшие от неудобного положения руки.
Пчёлка молчит, она все ещё в прострации. На губах лёгкая улыбка. Накрываю ее одеялом и ложусь рядом. Сон приходит мгновенно.
10 глава Майя
Майя
Я проснулась одна, в окно пробивался дневной свет. Чувствовала себя отдохнувшей. Я не знаю, как это происходит, не могу найти этому объяснение, но моё тело и я... мы словно становимся одним целым. Словно эти верёвки соединяют то, что пыталось отслоиться, отделиться. Сейчас я была собой - целой, наполненной и удовлетворенной. Растерла запястья, ощущая фантомные веревки. И прикрыв глаза, вспомнила сегодняшнюю ночь. По телу пробежала приятная волна возбуждения. Лимон оказался опытным любовником и смог подарить настоящее наслаждение. А как заботливо он растирал затёкшие мышцы... Улыбнулась.
Стоит признать, что этот мужчина притянул меня к себе с первого взгляда. И сейчас я сомневаюсь, что боялась его. Скорее, я боялась наказания от Лёши. И вот проведенные рядом с Лимоном недели доказывают, что он не причинит мне вреда. А сегодняшняя ночь и вовсе будит во мне какие-то романтические чувства. Я словно Белль - вижу прекрасное в чудовище. А чудовище и вовсе не чудовище, а принц, лишенный любви.
Так глупо. Сама понимаю, что это бред. Тут, скорее, подойдёт Стокгольмский синдром. Ведь по сути, Белль влюбилась в того, кто держал ее в плену. И сама придумала и поверила, что он прекрасный принц и его просто нужно любить, несмотря ни на что.
Но глупому сердцу не прикажешь. И внутри уже прорастают зеленые побеги пока что из чувства благодарности и доверия, но есть и что-то ещё. Неясное, непонятное, но оно заставляет волноваться и бежать кровь быстрее.
Я все же открываю глаза и сажусь. Сразу замечаю мои вещи у изножья кровати. Щеки задевает румянец, ведь там есть даже белье. Ловлю себя на очередной странной мысли, что быть совершенно обнажённой сейчас мне некомфортно, даже неловко и стыдно, хотя вчера...
Дверь резко открывается и в спальню заходит хозяин квартиры. Он сбрасывает на ходу байку и футболку и достает из шкафа полотенце.
- Тебе пора идти к себе, - не оборачиваясь, говорит Лимон. Голос ровный, строгий. Словно и не было сегодняшней ночи.
- Я ещё не оделась, - бормочу я, ведь, действительно, даже трусики натянуть не успела.
- Не думаю, что я увижу что-то новое, - повернувшись, бросает он, и строго добавляет. - Майя, иди к себе.
В глазах начинает щипать, хватаю рубашку, набрасываю на голое тело. Сгребаю белье и легинсы и под пристальным взглядом покидаю хозяйскую спальню. Хочу пойти сразу в душ, ведь вчера Лимон излился мне на грудь и его семя так и высохло на мне и сейчас неприятно стягивало кожу. Но Лимон меня опередил и мне пришлось ждать. А после такого его приветствия хотелось, как можно скорее, смыть с себя его прикосновения. Было очень обидно. Я ведь не сделала ничего плохого. Зачем он так? И опять назвал меня по имени. Почему, когда он зовет меня моим именем, ощущение, что он меня ругает? Просто я уже привыкла к его непринужденному "Пчёлка". В хорошем настроении он зовет меня так, ну или "девочка". Вздыхаю.
Слышу, что ванная освободилась и иду в душ. А потом на кухню. Наверное, впервые чувствую настоящий голод. Лимон сидит за столом и пьет кофе. Я замираю в дверях, не знаю, то ли пройти дальше, то ли уйти и не мешать.
- Подойди, - снова не оборачиваясь в мою сторону.
Делаю несколько шагов и останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки. Лимон поднимает на меня глаза.
- Хочу прояснить ситуацию, - начинает говорить, прикуривая сигарету. - Не нужно путать сессию с реальностью. Тебе вчера нужна была помощь, я помог. Не придумывай ничего. И не жди.
- Значит... Это больше не повторится?
Спросила раньше, чем подумала. Вот же дура. Получается, меня беспокоит, что он больше не прикоснется ко мне? Да, я люблю секс. И мне понравилось вчера то, что он делал, но как я могла такое ляпнуть. Смущаюсь и отвожу глаза. Лимон же усмехается.
- А ты хочешь повторить?
Что ответить? Да или нет? Чего я хочу на самом деле? Повторить хочу, но хочу ли, чтобы это был просто секс, без чувств? Просто сессия, как он говорит. Точно нет. И пусть я наивная дура, мечтающая о прекрасном чувстве... Поэтому молчу, ничего не отвечаю.
- Пчёлка, я не слышу?
- Я... Я не знаю...
- Ну что ж, я тоже, - он выпускает в потолок струйку дыма, а я останавливаю свой взгляд на его губах. И мне до жути захотелось к ним прикоснуться, я даже облизала резко пересохшие губы. - Повторяю, не строй иллюзий, - то ли он заметил, куда я смотрю, то ли понял мои мысли. Но голос стал властным, грубым, не терпящим неповиновения. - Майя, я больше повторять не буду. Я не принц, спасающий прекрасных девушек. Не герой. Не романтик. И если в твоей голове на эмоциях в связи с последними событиями что-то такое есть, то выкинь это. Хочешь знать, повторится ли сегодняшняя ночь? Хочу ли я тебя трахнуть? Скажу прямо. Хочу. Но это далеко не романтические чувства. Мне нравится доминировать. Мне нравится, как ты подчиняешься. Поэтому, да, я не откажусь тебя трахнуть. Но это будет только физиология, ничего больше.
По щекам текут слёзы. Больно, обидно. Он прошёлся тяжёлыми ботинками по росткам, что стали пробиваться где-то в душе.
- А если я не захочу?
- Я не принуждаю к сексу. Нет так нет. У меня нет с этим проблем, - он сминает остатки сигареты в тяжёлой стеклянной пепельнице.
- Не сомневаюсь, - бормочу себе под нос. Но, кажется, он услышал, так как его губ коснулась кривая усмешка.
- Буду к девяти, приготовь чего-нибудь вкусного.
Потом он покидает квартиру.
На улице пасмурно, а от сильного ветра клёны, что ещё пару дней назад украшали двор яркой краской своих листьев, стоят почти голые. Теплых вещей у меня нет, поэтому выйти и прогуляться я не могу. А как сказать об этом Лимону, не знаю. После только что состоявшегося разговора говорить с ним вообще не хочется. И снова возникает вопрос. Зачем я здесь? Что это за извращённая забота? Если ему всё равно, то зачем меня здесь держать? А если не все равно, то зачем быть таким грубым?
Или я сама, как Белль, начинаю страдать Стокгольмским синдромом и пытаюсь оправдать его поступок, найти в нём что-то хорошее?
К вечеру начинается дождь. Понимаю, что у меня не только куртки, но и обуви теплой нет. А впереди зима. Пытаюсь вспомнить, сколько денег у меня на счету. Хватит ли одеть себя? Понимаю, что если куплю теплые вещи, а это не только обувь и верхняя одежда, то останусь почти без денег. А так нельзя. Я с семнадцати лет себя обеспечиваю и сидеть на чьей-то шее не могу. А значит, нужно искать работу.
Пока готовлю ужин, накручиваю себя, так что, когда приходит Лимон, сразу завожу разговор, стоит ему сесть за стол.
