и многоэтажек. Красивый склон холма, старательно сохраненные скалы, какая-то речушка с крутыми от природы берегами. Шум воды, кривые сосны, явно выросшие тут лет сто назад.
Приехала я сюда на такси при полном параде. Со стильненьким таким розовым чемоданчиком на колесиках и одетая с ног до головы в известные бренды. В руках держала очень странную сумочку в виде… м-м-м… кастрюльки с крышечкой? Не знаю, правда ли это, но продавец в магазине жарко уверял меня, что такие кожаные ведрышки — самый писк местной моды. А если они еще и украшены всякими висюльками и железными фигурками — и вовсе.
По мне, так вещь отвратительно неудобная и нефункциональная. Зато без дураков — престижная. Это я поняла по завистливым взглядам девушек, женщин и даже бабушек, провожавшим меня от шикарного бутика до выхода из торгового центра.
Тем более что этот престиж я в кои-то веки покупала не на собственные деньги. Стоило мне «официально вернуться» в страну, как я смогла использовать уже папину карточку. Может, для мачехи господин Ян и жлобился, как последний выжига, а вот на игрушки для единственной дочери — ни разу. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы близко не приближалось к сцене. М-да.
Именно на деньги дорогого родителя я выпила кофе с круассанами в аэропорту, купила сумочку в торговом центре при аэровокзале и заказала дорогущее бизнес-такси. Изначально меня должна была ждать машина и сопровождающий, но я решила еще больше перестраховаться и сделала вид, что прилетела более ранним рейсом. Если отец когда-нибудь заметит, что купленный им ранее билет был сдан, ему будет объяснение.
— Почему одна? — это был первый вопрос, который задала дорогая маменька, стоило мне войти в дом и отдать вещи горничной. — Эрика, по-твоему, должна оставаться вдали от семьи, разгребать твои ошибки, а ты заявилась как ни в чем не бывало⁈
— Все претензии к папеньке. — Я пожала плечами, вспоминая, как Рита внутренне сжималась при каждой встрече с этой женщиной и молча выслушивала лавину упреков. Как она почти всегда и со всем соглашалась. А потом старалась по-тихому смыться.
Но я не Рита. Точнее, не прежняя Рита.
— Где отец? Он выдернул меня сюда так срочно и даже не встретит лично?
— У него очень много работы, как будто ты этого не знаешь. Обещал вернуться к ужину. А пока… вот. — Мачеха чуть ли не кинула в меня папкой с какими-то бумагами.
— Это что? Список женихов? — схохмила я, открывая первую страницу.
— Это анкета. — Такое впечатление, что мачеха в этот момент больше всего жалела о том, что не умеет поджигать бумагу взглядом. И не только бумагу, кстати. — Заполнишь перед поездкой к агенту. Обязательно своей рукой.
— Эм… любимый цвет? Предпочтительное время сна? Черты характера? Кумиры? — мельком посмотрела я на вопросы. — Это что такое? Что за глупости?
— Для моей дочери таких анкет никто не приготовил, — буквально прошипела змея с головой женщины. — Так что не переломишься, заполнишь!
— Да хоть сейчас уступлю, — хмыкнула я и ткнула папкой обратно в мачеху. — Хотите?
— Заполняй. Встреча через три часа. К этому времени лучше отправить сканы в само агентство.
— Эм, агентство? — выцепила я знакомое до боли слово и решила позлить женщину еще больше. — Актерское, что ли? Папа передумал?
— Брачное, — почти выплюнула мачеха и гордо удалилась, цокая каблуками по мраморному полу. И не лень ей дома на шпильках ходить… Ноги же к концу дня отвалятся.
М-да. И смех и грех. Понятно, что силком выдать меня замуж у папочки все равно не получится. Но пока лучше не обострять. У меня есть небольшой люфт — оформление контрольного пакета акций требует времени, регистрации там всякие, уведомления другим акционерам, созыв собрания учредителей, это вот всё. Там не нужно моего плотного личного участия, большинство дел можно осуществить через интернет или с помощью мадам Кун. А я пока могу создать дымовую завесу для папочки — не дай бог чего пронюхает раньше времени. Помешает еще. Его связи в бизнесе — не жук чихнул.
Так что я попросила у горничной чаю, уселась прямо в холле в кресло у мраморного столика и принялась просматривать бумаги в папке.
Анкета оказалась ужасно подробной. Тут спрашивали буквально все: от политического мировоззрения до любимой еды. От детских воспоминаний до планов на пенсию. На меня будто досье собирали, а я же… я решила заполнить эту муть в стиле веселого стеба. Может, хоть так от меня отстанут.
Любимая группа? Местный «Рамштайн». Любимые цвета? Могильно-черный, как на мраморном надгробии. И серо-буро-малиновый, конечно. А еще цвет борща со сметаной. Планы на будущее? Править миром, конечно же, что за глупый вопрос! Что главное в мужчинах? Грудь! Большая накачанная грудь! Или нет! Лучше задница! Маленькая. Но тоже накачанная.
Так я веселилась еще с полтора часа, иногда прерываясь на сообщения об акциях. А потом меня прервали. И это опять была мачеха.
— Ты готова? Пора ехать в агентство. — Эта женщина успела переодеться, заново накраситься — тени в стиле нюд и помада были другого оттенка, каблуки на добрых три сантиметра выше прежних. — Не думай, что это доставляет мне удовольствие. Но моя обязанность как матери — сопроводить тебя на эту встречу.
— Да уж, обе мы получим море удовольствия от общения, — согласно хмыкнула я. — У вас есть наушники?
— Что, прости? — не поняла миссис Ян.
— Нам в одной машине ехать. Вы хотите поговорить в дороге?
— Нет! — Искренность оказалась сильнее привычного притворства.
— Тогда наушники необходимы. Я намереваюсь слушать в дороге оперу. А вы?
— Хм… — Кажется, мачеха всерьез задумалась. И посмотрела на меня странно. — А ты права.
— Ну вот видите. Немного прогресса — и мы вполне справимся с общением, — радостно улыбнулась я. — Могу даже одолжить вам запасную гарнитуру. Поехали?
— Чем ты занималась все это время? — с легким неудовольствием спросила мачеха. Но гарнитуру взяла. — Ты изменилась.
— Чем я только не занималась. А люди со временем вообще меняются, взрослеют например.
— Пф-ф!
Конечно, никакую оперу в дороге я не слушала. Поставила себе лекции того самого профессора Донована, с которым у меня консультация через две недели. Онлайн. Несмотря ни на что,
