в глаза.
— Итак, Маргарита Павловна, Лиля сказала, что у вас намечается обследование? Могу я узнать, подробности этого обследования, а также адрес больницы? Я бы хотел помочь вам. Уверяю вас, Лилю это не обязывает ни к чему, кроме рабочих отношений, — сразу заверил он, и бабушка тепло улыбнулась ему. — Просто, судя потому, что вы живете одни и мужского плеча у вас нет, я не могу оставить вас без помощи.
— Конечно, — улыбнулась она. — Лиля, детка, принеси документы Дамиру Маратовичу.
Лиля с тяжелым вздохом вышла из кухни и, найдя документы, вернулась назад, замечая хитрый взгляд бабушки и серьезный босса. Отдав ему документы, она налила себе чай и, взяв булочку с кремом осторожно откусила.
— Дамир Маратович, вы не обидитесь, если я оставлю вас ненадолго и пойду, прилягу? Возраст уже не тот.
Лиля чуть не поперхнулась, заметив странный взгляд босса на своем лице и не менее странное поведение бабушки, которая зачем-то ссылалась на свое недомогание. Она никогда еще этого не делала с посторонними, она и ей-то никогда не жаловалась, а тут такое.
Он кивнул, вставая со стула и помогая ей выйти, что впечатлило бабушку. Похлопав его по щеке, она ушла, заставив Лилю застыть в шоке от происходящего. Бабушка вела себя странно, учитывая, что с чужими людьми, она не сразу сходилась, что уж говорить об Анатолии, ее бывшем молодом человеке. Его она невзлюбила сразу, запретив тому появляться у них дома.
— Чаю? — спросила Лиля, чтобы как-то скрыть свое напряжение и мысли по поводу происходящего.
— Лиля, ты обиделась на меня за самовольность?
— Нет, то есть, да. Простите Дамир Маратович, но вы не имели права делать что-то за моей спиной, — тихо проговорила она, испытывая неловкость, что приходится отчитывать его.
Он усмехнулся, чувствуя себя до одури счастливым. Его девочка. Невеличка Лиличка.
— Вы смеетесь надо мной, Дамир Маратович?
— Ни в коем случае, — улыбнулся он еще раз. — Просто меня еще никто не отчитывал так, как ты.
— Простите.
— Будь такой почаще, мне нравится.
Ее щеки обдало горячей волной и, взглянув в его глазах, Лиля поняла, что ему действительно это нравится. Он выглядел спокойным, расслабленным и каким-то счастливым. Пока он листал папку с заключением врача, она не сводила глаз с его рук.
Ее тело ненормально реагировало на то, как он переворачивал страницы, как поддевал каждый листок. В конце, она даже не заметила, что он застыл, смотря на ее лицо, потому что, облизав пересохшие губы, она кусала их, представляя вместо страниц свои руки и губы.
Интересно, а как бы он трогал ее? Так же нежно и бережно? Или мял и сжимал до одури, как сумасшедший?
— Кхм…Лиля? — голос Дамира Маратовича был приглушенным и казался сиплым, и она мгновенно встряхнула головой, прогоняя выдуманные образы.
— Да?
— Я… — он уставился на ее губы и гулко сглотнул, отворачиваясь. — Где говоришь ванна?
— В конце коридора.
Он вышел из кухни почти бегом.
Боялся, что если останется, сорвется и набросится на нее, и все из-за ее взгляда. Она или не понимала того, что творила смотря на него такими глазами, или просто ловко притворялась, пытаясь флиртовать с ним. Плеснув себе в лицо холодной водой, он решил уехать, потому что совсем не доверял себе.
— Лиля, мне уже пора. Документы я возьму с собой, и завтра верну. Встретимся в офисе, — он торопливо обувался, накидывая пальто, но выйдя за дверь, тут же вернулся, сталкиваясь с ней. — А что за история с соседом? Витя кажется?
— Какая история? — ее огромные глаза, чуть не сыграли с ним злую шутку, и он, застонав, ругнулся себе под нос, исчезая со словами.
— Завтра решим.
Он сбегал.
Сбегал как преступник с места преступления, которое еще не совершил, но был готов сделать. Уже сидя в машине и чувствуя стояк, он ударился несколько раз о спинку, обзывая себя глупцом, что сразу не сказал ей о своих намерениях.
Зато Маргарита Павловна сразу раскусила его, спросив напрямую, что ему нужно от ее внучки. Он соврал, боясь, что та не позволит после того, что случилось с Лилей, и была бы права.
Потом признается. Не сейчас. Иначе потеряет ее.
Приехав домой, он принял душ и спустился в зал, потому что тот не помог, а зуд в паху норовил его сорваться и вернуться назад. Он вновь вспомнил, как поймал ее за подглядыванием. Лиля внимательно смотрела за тем, как он читает о болезни бабушки, не сразу поняв, что следит она именно за его руками.
А когда понял, она облизнула губы, и Дамир потерял голову. Если бы не обстоятельства, он бы усадил Лилю на колени и показал, что может сделать ими с ее телом. Господи, дай ему сил, не натворить дел раньше времени.
Утром, он был на работе раньше нее, смотря по мониторам за тем, как она поднимается в лифте. Камеры в них поставили недавно. И сейчас он наблюдал, как она быстро оглянувшись назад в стеклянную стену и, поняв, что на нее никто не смотрит, поправила грудь, нырнув в разрез белой блузки.
Он тяжело уставился на этот невинный жест и понял, что день будет напряженным. Он прошел на кухню, отделяющую их приемную и, засыпав зерна в кофемашину, включил ее. Дамир подглядывал за ней, прислонившись к косяку и понимая, что она еще не заметила его. Слегка пританцовывая в своей строгой юбке стального цвета, она подняла руки кверху, показывая тонкую талию, и приподняла волосы, чтобы заколоть их, открыв обзор на тонкую шейку.
Член сделал стойку и Дамир понял, что с ней будет нелегко, потому что она даже простым жестом заставляла желать ее как никого и никогда. Он уже хотел обозначить свое присутствие, когда она резко повернулась.
— Дамир Маратович? — взвизгнула она, и больно ударившись об угол стола, застонала, закрыв глаза.
— Лиля? — подошел он к ней, пытаясь помочь. — Прости, я напугал тебя? — он дотронулся до бедра, и они оба замерли.
Его прикосновение к коже пропустило импульс, раздавая мелкую дрожь по телу, отчего ее глаза стали как блюдца. Дамир застыл глядя на нее, чувствуя, как она реагирует на его прикосновения.
— Больно? — спросил он, легонько потерев место ушиба, и она покачала головой. — Можно?
И лишь когда, он стал задирать юбку, чтобы убедиться в том, что ничего ужасного не произошло, она поняла смысл его вопроса, тут же отходя и одергивая ее.
— Не нужно, Дамир Маратович.
— Извини, не хотел напугать, — бросил он и отвернулся.
— Вы сегодня рано. Кофе? — спросила она, пытаясь придать
