мне ходить тогда?
— Ты особо никуда не ходишь. Возьми пару штук подешевле и все, блять.
Окинув разъяренного Лешу презрительным взглядом, Яна сказала:
— А я думала, что ты из мужиков, которые ебашили бы до талого. Такие двигатели ебаные, что разъебут все и всех, но порешают проблемы. За стеной ебучей, все дела. А ты в говно вляпался, в говне и сидишь. Устраивает так жить, блять?
— Не устраивает, — рявкнул Леша. — Другого варианта пока нет.
— Ну если ждать, что он тебе на голову ебнется, то и не будет. А нормально ебашить, я так понимаю, ты хуй собираешься.
— Давай, сука, научи меня, как ебашить надо! Что ты, блять, можешь? Кофе ебаный в чашки засыпала за копейки, а теперь пиздец разбираться во всем стала⁈
— Да пошел ты нахуй!
После столь нелицеприятного диалога они не говорили до самой ночи. Как случалось все чаще, Яна всплакнула в ванной, а вышла привычно колючей. В ее жизни Яну бесило все. Ей казалось, что осталось совсем немного, внутри взорвется бомба и ее всю разнесет.
Копилась не только усталость и неудовольствие изменившимися условиями жизни, она испытывала все больше отвращения к человеку, который раньше вызывал восхищение. Порой Яна заедала, как сейчас, глядя в стену и думала, осталось ли хоть что-то. Раньше она ловила знаки внимания, даже не включая радар, постоянно крутилась в свете взглядов, касаний и двусмысленных слов. Не только секс давал почувствовать себя желанной и любимой, куда важнее было совместное время и забота Леши. Постоянные сомнения на счет природы его чувств изматывали Яну не хуже, чем ребенок. Ей было обидно, что для него представляли интерес только ее функции: нянька для ребенка, уборщица, повариха, ассистент, который погасит вовремя все задолженности и оплатит счета, ну еще и шлюха иногда. Наверно, Леше было удобно так жить, а вот Яне тошно. Одиночество, пренебрежение и обесценивание. Так она и прожила полгода.
Прекрасно Яна знала, с какой целью Леша завалился на кровать рядом с ней, прекрасно знала и что ответит ему. Она лежала полубоком и смотрела в темноту спальни, когда Леша подполз ближе и протянул руку к ее ноге. На Яне были широкие джинсы с огромными дырками, к одной из них и приблизилась его забитая выцветшими татухами ладонь. Непринужденное поглаживание, затем надавливание, и его пальцы стремительно потянулись за пределы дыры. Когда Яна почувствовала, как Леша отодвигает ее трусы, не слишком нежно вышвырнула его руку.
— Кто не зарабатывает — тот не ебется, — захлопала она ресничками и растянула губы в улыбке.
Леша не повторил попытку, лишь пристально посмотрел на Яну, сжав губы.
— Серьезно, блять?
— Принесешь еще столько — обсудим.
— С каких пор ебешься за деньги? — встал с кровати Леша.
— С этого блядского момента.
— Охуенно!
— Да вообще заебись!
Он ушел, не просто ушел из спальни, ушел из квартиры, хлопнув дверью. Яне было плевать, поедет он к одноразовым шлюшкам или разобьется. Тогда Яна и поняла, что трещина между ними давно превратилась в глубокий разлом.
Переодевая ребенка, Яна обнаружила, что подгузников почти не осталось. Проведя нехитрое исследование, она заключила, что оставшейся суммы хватит или на еду, или на подгузники. У нее не было собственных денег, поэтому пришлось с данным вопросом обратиться к единственному человеку, который мог их где-то найти.
— В лучшем случае выведу завтра, — объявил тот самый, на кого возлагались большие надежды.
— Завтра? — подавилась Яна. — Ты меня, блять, вообще слушаешь? Сегодня кончится и еда, и подгузники. Что, блять, выбираем? Не едим или Марку срать запретим?
— Где мне взять ебучие деньги? Надо было лучше планировать бюджет!
— Да ну нахуй? А еще можно было хоть немного напрячься и принести больше!
— Совсем, блять, что ли нет бабла?
— Пару кусков. Его подгузники стоят дохуя.
— Так, блять, ты же покупаешь до сих пор пиздец дорогие! Поищи что-нибудь подешевле и все твои ебучие проблемы решаются!
— Ебать решала! На сыне экономить будешь? Реально, блять? Он не будет ходить в дешевом говне! Ты один раз купил хуйню какую-то, так ему всю жопу обсыпало! Марк будет носить только подгузы премиум качества, которые на жопке, как ебучее облачко!
— Ну значит до завтра голодаем! Выбор охуенный!
— Нет, сука, ты пойдешь и найдешь деньги, чтобы я купила твоему, блять, сыну его любимые авокадо и манго. Еще у меня заказ пришел на кашки ебаные. Прикорм в разгаре, а ему жрать нечего!
— Нарисовать я их, сука, должен или как?
— А чем ты, блять, думал, когда пятьсот долларов припер?
— Что тебе мозгов хватит не проебать все на хуйню! Люди так живут, блять! Живут на суммы меньше и не ебут мозги, как ты!
— Давай еще на свалку попиздуем жить, там тоже блядские люди живут! — шипела Яна. — Ебать сравнения охуенные! Похуй мне, как живут, я так не буду! Пиздуй одолжи у кого-нибудь!
— А с хуя я отдавать буду? Не плети хуйни. Завтра выведу сказал!
— Ебанутый? Не можешь взять у дружков-ебланов денег? С хуя ли?
— Дело принципа, — выцедил Леша.
— Хуинципа! Выверну все твои, сука, карманы, а авокадо ебучий куплю!
— Да, наверно, все дети жрут ежедневно авокадо с красной рыбой! Яблоки можно купить и не выебываться!
— В жопу себе яблоки засунь! Марк любит авокадо, пиздец дорогие спелые авокадо! Они охуеть полезные, поэтому будет их жрать!
— Блять, — затянул Леша и попытался уйти.
— Что «блять»? Что, нахуй, за «блять»? Тебя устраивает жить на ебаные копейки, а я так жить не буду! Пиздец хорошо помню, как жила, пока мамаша тебя не подцепила! Ебучая комната в коммуналке, соседи алкаши ебаные, штопанные носки и мясо раз в неделю! Нет, блять, нет, я так больше жить не буду и мой ребенок не будет! Надо будет — спизжу ему авокадо, надо будет — наебу людей на бабло. Мне похуй как, но в нищету уебанскую я не вернусь никогда!
Визг Яны разбудил ребенка, пришлось идти к нему и брать на руки. Яну не волновало, что она приплела свою мать и надавила на жалость. Знала, что Леша сейчас расхерачит первый попавшийся предмет интерьера, и только нервно усмехнулась, когда что-то с треском полетело на пол.
— Ниче, Маркушка, не сцы. Соберемся сейчас на прогулку, сгоняем за подгузами и авокадо прихватим. Я тебе обещаю, питаться и срать ты будешь отменно. Батя твой и без завтрака обойдется. Сейчас стащу у него копеек из кошелька и пойдем.
Под шумок Яна исполнила свою угрозу и без зазрения совести вышла
