верить.
Мужчина, заметив меня, поднялся с места, приблизился ко мне и поцеловал тыльную сторону моей ладони. Я в миг вспыхнула от волнения.
— Доброе утро, Андреа. После нашей вчерашней встречи, я не смог сомкнуть глаз. Решил, что буду сильно жалеть, если не увижу вас снова.
— Очень мило с вашей стороны, — отозвалась я и села на отодвинутый Стефано специально для меня стул. — Я тоже рада вас видеть.
Я посмотрела на папу. В его глазах читалось одобрение. Что ж, этого и следовало ожидать. Отец растянулся на стуле, лениво попивая свой напиток. Мама бросила быстрый взгляд на супруга, а потом куда-то позади меня. Видимо, её тяготило наше общество, и она хотела побыстрее уйти, но это было бы подозрительно и невежливо. Они все еще играли в игру под названием «счастливая примерная семья», где примерными и счастливыми были только горничные, которым хорошо платили зарплату.
— Вы не едите мучное? — осторожно спросила я. Сама же успела положить себе несколько панкейков и залила все это вишневым джемом. Стефано поморщился.
— Глютен плохо влияет на организм. Да, в целом мучное вредит коже. — Он внимательно оглядел мое лицо. — Я бы вам тоже не советовал.
Отец издал глухой смешок, а я снисходительно улыбнулась.
— Мне не грозит ни проблема с кожей, ни лишний вес. Я еще слишком молода, чтобы заботиться об этом.
— Вы как раз в том возрасте, когда об этом стоит задумываться.
Чтоб его! В своей голове я представляла его совсем другим. А здесь…Неужели он и в правду сын мафиози? Он же больше похож на сына маникюрщицы. Меня передернуло.
Видимо, заметив перемену на моем лице, Стефано смутился и извинился.
— Не хотел задеть вас. Вы прекрасно выглядите.
— Скажите, Стефано, — подал голос мой папа. — А почему вы ушли от дел отца?
— Потому что то, чем занимается мой отец никак не совпадает с моими целями. Я пошел в маму, и дела отца для меня слишком тяжки.
Ответ мужчины папе не понравился. Он внимательно всматривался в его лицо, а потом разочарованно вздохнул. Сделка была заключена, и он ничего уже не мог сделать. Либо порт в Париже, либо незамужняя, но бедная дочь. Он не мог позволить своей семье голодать. Но голодали ли бы мы? На моем счету не один миллион долларов, столько же, даже больше, на мамином и на счету отца в три, а то и в четыре раза, больше денег. Мой отец умел копить.
— Я вас представляла совсем иначе, — тихо произнесла я, когда мужчина подвозил меня до школы. Он вызвался проводить меня, и мой отец не имел права отказаться.
— Да? — Оживился явно скучающий Стефано. — И каким же вы меня представляли?
— Ты. — Прервала его я. — Давай на «ты». — Он кивнул, улыбнувшись уголком губ. — Я думала, что ты серьезный, мужественный.
— А я разве не мужественный?
Он нахмурил брови. Его лицо и в правду было мужественным, но при одном воспоминании о сегодняшнем его салате с йогуртом, у меня затрясло грудную клетку от смеха.
— Ты сегодня ел легкий салатик на завтрак, а настоящий мужчина съел бы что-нибудь пожирнее.
— Хорошо. Ты меня раскусила. Я ел салатик лишь потому, что терпеть не могу панкейки и уж тем более вишневое варенье.
Я расстроенно закусила губу. Вишневое варенье было мое любимое и в моих мыслях мы много раз со Стефано сидели за нашим кухонным столом и завтракали именно панкейками с вишневым вареньем.
Да, очередная детская мечта разрушилась. Было полной глупостью ожидать от человека того, что он будет точно таким же, каким ты его себе придумывала. Он не обязан быть точной копией твоей фантазии. Я была очарована образом, а не самим человеком.
Реальный Стефано все больше разочаровывал меня. Он мне казался чужим и совсем не привлекательным. Внутри — не снаружи. Внешне он выглядел очень сексуально.
Попрощавшись с мужчиной, я вышла из машины и тут же наткнулась на свою подругу. Она проследила взглядом за отдаляющейся от школы иномарки и с широко открытым ртом уставилась на меня.
— Тебя что, Стефано в школу привез?
— Тебя это удивляет?
— Нет. — Очевидно соврала подруга. — Но… — Она все еще была удивлена. Ее глаза растерянно блуждали по моему лицу в поисках хоть одного намека на припухлость губ или покраснения щек. Ничего не нашла.
— Кстати о Россини. — Вспомнила я. Моника закрыла рот и с сомнением посмотрела на меня. — Откуда ты знаешь его брата?
— Ну… — Она опустила глаза и стала теребить лямку от рюкзака. — В общем, Лео работает на Луи.
— Луи? Ха! — Я фыркнула и покачала головой. — А ты при встрече его в щечку не целуешь, случайно?
— Нет, — она разозлилась на мою издевку. Резко дернув за рюкзак, она закрыла глаза и постепенно стала приходить в свое обычное состояние. — Его все так называют. Он не против.
— И сколько лет твоему Лео?
— Ему двадцать один. Он с шестнадцати лет посвящен в компанию.
— Ага. То есть, ты встречаешься с убийцей. — Подытожила я и встретилась с одновременно злыми и ошарашенными глазами. Она испугалась. — Ты хоть понимаешь, что твой брат со мной сделает, если узнает?
— Он не узнает. И ты никому не скажешь, я тебя знаю. — Она плюхнулась на лавку. — И Леонардо не убийца.
— Да? — Сарказм переполнил меня. — А кто он? Мать Тереза?
— Андреа, прекрати! — Она была готова вот-вот расплакаться. — Да, он в мафии. Он носит эмблему семьи Россини на одежде.
— Мон, я, конечно, мало что смыслю в мафиозных делах, но знаю точно, что детские ярлычки на одежде они не приклеивают. У них клятвы. На крови.
— У каждого из члена компании есть тату. Точно такой же рисунок, как на эмблеме одежды. — Она вздохнула. — Они это делают, потому что так удобнее различить своих людей от чужаков. Их компания разрастается и людей становится слишком много.
— И какой же у них герб?
— Змея. Змея, обвивавшая розу. — Моника, услышав в моем голосе интерес, оживилась и стала рассказывать о том, как они познакомились с Лео, потом её рассказ плавно перешел на Нью-Йорк, и она стала сравнивать её прошлые отношения с Билли. А я из головы не могла выкинуть нашу встречу с Луиджи.
Змея, обвивавшая розу. Я искала на уроке в интернете информацию о нем и его семье. Её было чертовски мало и, единственное, что меня привлекло — заголовок статьи про скорую свадьбу Россини старшего.
«Луиджи Россини — известный холостяк и опасный глава парижской компании в скором времени сыграет свадьбу с дочерью премьер министра. Элизабет — дочь
