только тебя так называл? Да у нас целая группа зай! И еще пачка по другим потокам. Подтвердите, девчонки!»
За дверями кто-то ходит. Замирает точно за моей спиной. Так что немой крик — это все, что я могу себе позволить. Не проблема. Это то, что я освоила в совершенстве.
Обхватывая себя руками, сгибаюсь пополам.
Вдох. Выдох. Выпрямляюсь.
«Дрянь! Мразина! Он из-за тебя из страны уехал! И еще неизвестно, спасется ли там?»
Да почему же он там не остался?! Почему??? Зачем вернулся? Еще и затеял все это… Неужели действительно специально? С какой целью? Какого, черт возьми, хрена?!
Запрокидываю голову. Делаю такой глубокий вдох, на который только способна. Обхватываю себя руками. Обнимаю, чтобы напомнить, что я люблю ту девочку, которая живет внутри меня.
Я люблю тебя.
И никакая социализация никогда больше не заставит меня отказаться от себя. Ни один, мать вашу, человек.
Сегодня я просто столкнулась с жизнью.
Что-то подобное уже происходило, когда Ян ворвался в мой мир после двухлетнего перерыва. На сегодняшний день нас разделяет гораздо больше. Не просто годы… Обида, боль и злость. Однако сейчас у меня есть силы выдержать. Я знаю, по какому сценарию двигаться.
Чтобы по-новой выстроить внутри себя опору, требуется еще какое-то время. Но главное — то, что я справляюсь.
Я справляюсь.
Не следила за спортивными новостями, но почему-то была уверена, что Нечаев в Германии продолжил играть в футбол.
А теперь что получается? Он там учился? Работал?
За один день ведь руководителями не становятся.
Когда успел?
Троечник, бунтарь и хулиган… Как же это возможно, что он в итоге поднимается выше меня?
Говорил когда-то, что видит себя только в футболе.
Почему же сейчас здесь? Почему не в клубе? Почему снова в моей жизни?
Никаких ответов я, естественно, не нахожу. Но собираюсь сделать это в ближайшем будущем. А заодно доказать себе, что способна справиться с любыми трудностями.
С обществом Яна Нечаева. С его придирками. Со своими чувствами.
Я могу все.
Я. МОГУ. ВСЕ.
Затихая, прислушиваюсь к происходящему за дверью моей кабинки. Лишь убедившись, что осталась в уборной одна, выбираюсь из укрытия.
Тщательно привожу себя в порядок и возвращаюсь в кабинет.
С порога прошу Римму Константиновну дать мне какие-то задания. Все в отделе так этому удивляются, словно реально думали, что я в компании лишь для того, чтобы ездить с Нечаем по форумам.
Бесячий факт. Но и это я способна пережить.
Ничего серьезного мне, конечно же, не доверяют. Отправляют к шкафчикам, чтобы разложить по папкам свежие документы.
Немного сникаю.
Пока определяюсь с тем, как реагировать, на помощь приходит Алла.
— Когда закончишь с этим, возвращайся за стол, — произносит она, мягко акцентируя, что тоже считает подобное задание ерундой. — Я покажу тебе программы, которыми мы пользуемся. Начнем с самых простых задач. Если Римма Константиновна не будет против, возьму над тобой на какое-то время шефство.
— Конечно… Я совсем не против, девочки… — отвечает Одуванчик, краснея. — Только чтобы… Ну вы понимаете, все было правильно.
— Не волнуйтесь, Римма Константиновна. Я все проконтролирую.
— Спасибо, — с искренней благодарностью улыбаюсь Аллочке.
Та отвечает тем же и подмигивает.
— Да не за что. Мне же легче. Разгрузишь меня. Будем работать в одной связке.
— Эй, — вскидывается Лариса. — Так-то я тоже не против помощи!
— А все уже! Поздно, — смеется Алла.
А за ней и все остальные. Атмосфера вновь становится легкой и непринужденной.
Пока раскладываю документы, пытаюсь врубиться в основные аспекты работы. Попутно продумываю, что написать в объяснительной. Третьим делом стараюсь вынюхать что-нибудь о самом Нечаеве. Лучшим источником информации, что неудивительно, является та же Римма Константиновна. Похоже, она его истинная фанатка.
— Ян Романович окончил бизнес-школу в Берлине. На момент написания диплома стажировался в Brandt Energy Motors. Прекрасно себя зарекомендовал, — утверждает так уверенно, словно лично все это наблюдала. — Ох, он вообще такой умничка, — не обходится и без душещипательных ремарок. Это у нее, видимо, вместо дыхательной практики. — Потом его семья выкупила контрольный пакет акций концерна.
— Их так легко продают?
— Не то чтобы прям легко, однако доступ есть. Просто там за сто с лишним лет от основателей осталась только фамилия. Несколько раз компания находилась на грани банкротства. Кровно заинтересованных в существовании этого бизнеса не так много, но бренд неизменно пользуется спросом. А наш Ян Романович, кроме того, что первоклассный специалист, ценитель производимых Brandt’ом авто и мототехники, пашет на развитие, как проклятый. Последним из офиса уходит.
— Значит, это была его идея открывать филиал у нас в Одессе? В чем смысл? Почему он просто не продолжал работать в Германии? — размышляю осторожно.
— Вероятно, хотел быть ближе к своей семье.
Римма Константиновна, конечно, безбожно романтизирует все, что связано с Нечаевым, но здесь я вынуждена с ней согласиться. Видела ведь, какие отношения внутри семьи Яна. Они очень близки и не стесняются этого демонстрировать. Так что их потребность быть снова вместе я понимаю.
— А мы с девочками, можно сказать, скопом сюда пришли. Сначала предложение получила Ирина Викторовна. Поделилась со всеми. А у нас как раз прошлый начальник не очень хорошим человеком был…
— Кретин, — поправляет Алла. — Говорите, как есть!
— Ну да, — мягко соглашается Римма Константиновна. — В общем, мы одна за другой и уволились… А здесь чудесно! Толковое начальство, адекватная нагрузка, хорошая зарплата, премии… Если опаздываешь, никто тебя не казнит. Нужно к врачу — договариваемся. В некоторых случаях возможна работа из дома!
Хм… Значит, никто не казнит?
Вспоминаю, как Нечаев меня отчитывал. И, конечно же, злюсь. Суть проблемы все-таки не в опоздании. Именно во мне!
Выкроив минутку, пишу для этого беса чертову объяснительную. Перед самым обедом несу. Рассчитываю, что на месте Яна не окажется. Должен же он питаться! Девчонки минут за пятнадцать до положенного времени ушли.
Но…
Увы, Лиля приглашает меня заходить.
Нет возможности даже собраться с силами и хоть как-то подготовиться. Делаю вдох, стучу и, дождавшись позволения, просто ступаю в адский кабинет.
Шаг, второй, третий… Вскидываю взгляд.
Боже… Видеть его во второй раз еще тяжелее, чем в первый.
Сейчас я уже точно знаю, что это никакая не иллюзия. И именно сейчас мое сердце сжимается, вырабатывая и проводя по всему организму безумную по своей силе, но, увы, не вызывающую удивления составом, смесь чувств.
Ужас, ненависть, тоска, восторг и любовь… Все это я проживаю не в первый раз. И, похоже, не в последний.
— Ваша объяснительная, — произношу одолженным у заледеневшего Нечаева тоном, прежде чем опустить документ на стол перед ним.
