слова. Этого не может быть. Ко мне же никогда не было претензий. Я хорошо работала, и руководство всегда было довольно.
— Что? Почему? Как? — вопросы множатся в моей голове, но ответов не находится.
— Эти вопросы не ко мне. — Артур недовольно поджимает губы, но все же поясняет. — Сверху очень «попросили» еще месяц назад, но не было повода…
Что это значит? Кто-то умышленно хочет, чтобы меня уволили? Но кто? У меня нет врагов. Кроме Сергея. Неужели он способен на такую подлость? Хотя о чем это я. Он способен на все.
— Но вы не можете меня уволить, — гордо вскидываю подбородок. — Я беременна.
Это же не по закону. Одна жалоба в трудовую инспекцию и…
— Приказ задним числом, — сухо поясняет управляющий. — Не будешь выделываться — получишь тройной оклад. А захочешь пободаться — в одних трусах останешься.
Самое страшное, что он прав. Они сделают все, чтобы добиться своего. А у меня нет ни сил, ни средств с кем-либо воевать. Сергей выкачал из меня всю энергию. Не осталось ничего, пустота и вакуум.
— Подписывай, — вздрагиваю от громкого голоса Артура и беру ручку.
Еще раз пробегаюсь глазами по тексту и ставлю подпись. Ну хоть компенсация достойная, и на том спасибо.
Еду на встречу с братом. Николаю удалось договориться. Официально, конечно, нельзя, но за определенную сумму становится можно. Все, как и везде, покупается и продается. Вопрос лишь в сумме.
В такси еще раз просматриваю документы, и в голове не укладывается, какого рожна Сергей полез туда. То, что эта Светлана — его бывшая невеста, понятно, но это же не повод вламываться в квартиру и творить беспредел. Что его сподвигло? Ревность? Любовь такая неземная? Все равно не повод. Не могу найти ни одного адекватного объяснения его поступку. Это же надо докатиться до уголовки. Хорошо, что отца уже нет. Он бы такого позора не пережил.
Такси останавливается напротив серых массивных ворот. Ник уже ждет меня. Подхватываю портфель с документами и выхожу из машины. Пожимаем друг другу руки в знак приветствия и вместе проходим через КПП. Нас не оформляют, но досматривают и провожают в комнату для встреч с подозреваемыми. Проходим внутрь и осматриваемся.
— Да уж, обстановочка, — сухо комментирует Ник, и я с ним согласен.
Спертый воздух и серые стены. Тяжелые решетки на малюсеньком окне под потолком и дверь, закрывающаяся на засов. Посередине стол и две лавочки. Большего не положено. Прохожусь по периметру и останавливаюсь напротив окна. Смотрю в этот небольшой прямоугольник света и все думаю: как можно быть таким дебилом? Для чего? Надеюсь, что скоро получу ответы.
Засов с громким лязгом отъезжает в сторону, и дверь открывается.
— Входи давай, — раздается незнакомый голос, а я разворачиваюсь.
Смотрю в лицо брата и внимательно считываю эмоции. Страх и злость. Интересный коктейль.
— Брат, — шепчет Сергей и дергается в мою сторону, но охранник его не пускает.
Сначала снимает наручники и объясняет правила поведения.
— У вас пять минут, — мажет по мне строгим взглядом. Согласно киваю, и он уходит, оставляя нас наедине.
— Назар. — Он идет ко мне и раскрывает объятия. — Я знал, что ты меня не бросишь.
Позволяю себя обнять, но сам не выказываю эмоций. Их просто нет. И дело не в том, что я не рад видеть родного брата. Рад, наверное, но зол сильно больше. Вся эта ситуация дико раздражает.
— Познакомься, твой адвокат. Николай, — представляю друга.
Брат пожимает его руку и расплывается в улыбке.
— Когда ты меня уже вытащишь?
Ник переводит на меня озадаченный взгляд, а я просто киваю, разрешая рассказать все, как есть.
— Вытащить тебя шансов немного, — безэмоционально поясняет Николай. — И нужно писать чистосердечное, чтобы смягчить обстоятельства раскаянием.
— Что? — Сергей округляет глаза и кидается ко мне. — Да он с ума сошел! Меня же посадят.
— Тебя посадят по-любому, — раздраженно вздыхаю я и сжимаю переносицу пальцами. — Вопрос только в сроке.
— Неужели ничего нельзя сделать?
— Все, что возможно, я сделаю, — с готовностью встревает Николай. — А больше… скорее всего, выйти ты сможешь не раньше, чем через полгода. И то если повезет…
Сергей больше не храбрится, а превращается в жалкое существо. Неприятное зрелище. Но он всегда таким был. Стоило только начать проигрывать, или что-то шло не так, как он хотел. Ничего не меняется.
— Ты просто не хочешь, да? — Брат со злостью кидается на меня. — Думаешь, я сгнию здесь, а все наследство отца тебе достанется?
Качаю головой, как же все это мерзко. Всегда предпочитал откупаться, чем валяться в грязи. Но сейчас не тот случай. От брата откупиться не получится.
— Что ты несешь? — пытаюсь достучаться до его мозга. — Наследство отца ты давно прогулял. У меня свой бизнес.
Основанный на своем капитале, точнее, кредите. И своих знаниях. Я пахал день и ночь, пока не встал на ноги. Но и сейчас продолжаю работать двадцать четыре на семь. Практически живу на работе и благодаря этому имею все, что хочу. Справедливая цена.
— Я такой урод, а ты весь в белом, да? — оскаливается Сергей. — В общем, как и всегда.
— Приди в себя, — встряхиваю его, как тряпичную куклу. — И расскажи нам, что случилось в той чертовой квартире на самом деле.
Мы никогда не были особо близки. А в детстве Сергей вообще меня презирал. За то, что отец бросил его мать и ушел к моей. И ненавидел долгое время. Потому что лишился отца, а у меня он, наконец, полноценно появился.
Я с пониманием относился к этому и терпел всяческие козни и нападки с его стороны. Тем более отец всегда мечтал, чтобы его сыновья подружились. А потом ненависть как-то внезапно прекратилось, сошла на нет. Может, брат повзрослел и поумнел. Не знаю, но лет в пятнадцать мы стали общаться по-человечески. Особой любви друг к другу не питали, но приятельские отношения поддерживали.
— Я сдохну здесь за полгода, — рычит Сергей, а во мне все сильнее крепнет желание втащить ему, чтобы прекратил истерику.
— Это ты сделал? — спрашиваю самое важное. — Ты напал на эту девушку и ее инвалида-мужа?
— Нет, — качает он головой, но глаза бегают, выдавая с потрохами.
— Правду говори, — рычу грубо, отталкиваю его, и он отлетает к стене. — Я не собираюсь вписываться за больного ублюдка!
— Я не хотел ничего такого… — Сергей судорожно втягивает носом воздух. — Но это моя женщина. Она принадлежит мне. Я всего лишь хотел забрать свое!
— Идиот, — качаю головой и отхожу в противоположный угол, чтобы не вмазать
