даже говорить не могу! Неуверенно таращилась на хозяина дома, мешкаясь между лестницей вверх и дверью на выход. Он издевается, да? То не нужны проблемы, то решать собрался. Что за игра в ромашку?
— Надя, я не хочу ввязываться, это правда, но и отпустить вас вот так на улицу… Не по-людски как-то.
Тая в надежде подняла на меня глаза, а после перевела на Антона.
— Мам, — дернула за рукав. — Он не выгоняет…
От этих слов вдруг стало тошно и кажется не мне одной. Тая впервые не хочет уходить и чувствует себя здесь в защищённости. Пусть недолго, но это так. Смотрела в изумрудные глаза этого Медведя и совершенно чётко видела его желание помочь наряду с каким-то опасением. Держа руку с блокнотом навесу, быстро настрочила своё предложение и протянула хозяину.
— Помоги только с документами, и мы уйдём. Обещаем. А врача не надо. Обойдусь. Почти не болит уже. Правда.
Подозрительно зыркнул на меня, пробежав взором по телу. Не верит. Надо выпрямиться и убрать с лица эту мученическую мину.
— Идёт, — молвил наконец он. — Напиши мне свои личные данные. Если вспомнишь серию и номер паспорта вообще замечательно. А пока… Пока иди ляг. Ужин сам приготовлю, как разрулюсь с фурой.
И властно взяв наши вещи, потащил обратно наверх, возвращая в комнату своей дочери.
— Пока отдыхайте и не путайтесь под ногами. Если вдруг станет хуже. Зовите. Телефона у тебя поди тоже нет?
Мотнула головой. Я выкинула его и сим-карту в ту же секунду, когда оторвалась от преследователя.
— Вот, — достал с верхних полок шкафа огромную трубку, которая противно зашипела в его руке. — Эта рация. Я буду на третьей волне. Нажимаешь и пусть Тая говорит. Отпускаешь и слушайте. Разберётесь?
Приняла средство связи и охотно кивнула. Конечно разберёмся. Даже на душе вдруг стало спокойнее. Он рядом и кажется пока не даст нас в обиду. Господи, спасибо тебе за этот кратковременный, но дар в моём аду.
— Всё… А я кое с кем посоветуюсь, — заметила в его руке смартфон, и мужчина поспешил покинуть комнату. Не вслушивалась, но совершенно точно различила слова за дверями. — Ира? Да, привет. Это я… Обойдусь. У меня тут кое-что произошло. В общем, нужна твоя помощь…
Ира? Это ещё кто? Неужели жена? Неприятная изморось прошлась по телу, а вот и "специалист" под мою душу.
АНТОН
Не смог. Как бы не желал забить на всё и сделать вид, что меня это не касается. Увидев столь жуткие и бесчеловечные следы побоев на хрупком женском теле, едва сдержался, чтобы не вытрясти из Нади душу, кто это сделал. Параллельно понимал, что о таких вещах женщины склоны умалчивать в силу каких-то своих внутренних кодексов. По глазам видел, что и она намерена оставить этот момент без пояснений, но всё равно в надежде смотрит на меня и нуждается в мизерной, но помощи. Поздно давать заднюю, когда ещё с утра пообещал помочь ей с документами и работой. Мужики так с бабами не поступают… Точнее я никогда так не поступлю.
Травмы незваной гостьи всё-таки беспокоили, а жена пришла на ум, как единственный источник медпомощи. Видеть бывшую в своих пенатах не очень-то хотелось, но могу и потерпеть ради благого дела.
— Антон, я сегодня на сутках, — недовольно отнекивалась Ирина. — Разбирайся сам.
— В том месяце, я помог твоему хахалю перевезти всё медоборудование в его новую клинику, потому что ты попросила, — тыкать этим не любил, но иногда милая жёнушка забывалась. — Теперь я прошу тебя о помощи. Хоть раз, мать твою, разродись!
— Не ори на меня, — оскорблённо рявкнула в трубку Ирина, и я сцепил челюсть, чтобы унять нарастающий справедливый гнев. — Примерно опиши, что у тебя там.
— Девушка… — тут же спохватился и переобулся. — Моя знакомая. У неё проблемы со здоровьем и нужна консультация врача, желательно хирурга.
— Так пусть идёт в больницу, — в голосе уличил раздражение.
— Тогда я бы тебе сейчас не звонил. У неё это самое… Фобия. Она боится больниц.
На другом конце провода услышал смешок.
— Колосов, ты опять подобрал где-то юродивую и спешишь решать все её проблемы? Ты бы лучше о дочери вспомнил.
— Не начинай, — попросил я, уже желая прекратить сей разговор. — В общем, я жду тебя завтра. Это очень важно, Ирин. Прошу тебя, как человека, спасающего жизни людей.
Сказав это, отключил связь, не давая ей оставить последнее слово за собой. Дудки! Я в браке плясал перед ней на задних лапах, пока не отрастил рога. Собственно, с моими дамами сердца мне их давно прикрутили с гарантией.
Телефон вновь завибрировал в руке, высвечивая имя абонента — Михалыч.
Чтобы достать мою "Вольво" с рефрижератором пришлось потрудиться. К счастью, ощутимых повреждений двадцатитонная махина не получила и была вполне себе на ходу. Пришлось выслушать тираду Михалыча о моей непутёвости и безалаберности, прежде чем моя кормилица встала на путь истинный, то есть на просёлочную.
— И как ты умудрился? — продолжал не понимать деревенский шумахер и механик.
— Да, олениха одна проскочила прямо передо мной, вот я и крутанул баранку с перепугу, — назвать Надю оленихой вдруг стало даже приятно, хотя я уже официально нарёк её Белкой.
— Ну и балбес. Оленина очень даже вкусная…
— Так нельзя же, Михалыч. Петрович меня потом с потрохами сожрёт за самку. Дерьма не оберёшься.
— А щас прям гладко всё у тебя?! — саркастически переспросил механик. — Смотри морду всю помял и лобовое менять придётся.
— Зато без штрафов, — парировал в ответ, садясь в кабину. — Спасибо, Михалыч. Ай да, мож по пивку?
Пригласив, однако, тут же занервничал, вспомнив о гостях в доме. Чёрт! Как мне объяснить кто это? Хотя, завтра весь посёлок о них узнает, как заявимся. Деревня ведь, хоть и городского типа.
— Некогда, Тох. Глашке обещал помочь с овощами в яме. Одну её туда больше не пускаю, а то едва не угарела в том году.
— Да, конечно… В другой раз тогда. Спасибо, Михалыч.
Загнав машину во двор дома, скептически осмотрел повреждения. Да, в копеечку влетит. Бампер выправлю сам разумеется, а вот лобовое стекло надо заказывать у дилеров. Чёрт, привалило счастье в дом. Благо машина на ходу, и я не останусь без своей кормилицы. Закрыл кабину и едва не запнулся о Волка. Овчарка зонарно-серого окраса, действительно, чем-то смахивающая на главного лесного охотника, виновато плелась за мной в дом.
— Нет, приятель, — присел на корточки, теребя Волка за загривок и морду. — Тебе нельзя в дом. Ты сегодня накосячил.
