— Ой, смотрите, кто проснулся, — пробубнила я, опуская руку под воду, нащупав его, такого желанного и распутного.
— Кэролай... — пригрозил он, опустив голову на край ванной.
— Что? — совсем невинно спросила я, проводя пальцами по его телу, чувствуя его реакцию на мои движения.
— Ты же понимаешь, что мне уже не 17, — усмехнулся он, его голос звучал сипло и с жаждой, в отличии от его слов.
— И, слава богу, иначе мне пришлось бы отвечать за совращение малолетнего и все такое, — шептала я, медленно поворачиваясь, потираясь о его тело, от воды и пены, мое тело стало скользким.
Он едва слышно зашипел и улыбнулся.
— Ты хоть понимаешь, что совсем меня заездила? Клянусь всеми святыми, я же не робот и... О, боже, не останавливайся, — застонал он, неосознанно толкая бедрами навстречу моей руке.
— Ой, заездила-шмаездила. Я просто хочу затрахать тебя, пока ты не сможешь нормально видеть, — промурлыкала я, сжимая кулак, от чего он дернулся и разбрызгал воду.
— Я уже едва тебя вижу. У меня троится в глазах, — застонал он, раздвигая мои ноги и усаживая сверху.
— Саймон, я та, что посередине, — объяснила я и опустилась на него.
Похоже, нам придется убираться еще и в ванной.
23:09
— Я собираюсь забрать еду. Женщина, мне надо подкрепиться.
— Забери и сразу же возвращайся. Ты мне нужен, Саймон. Почему ты ползешь на четвереньках?
— Я не уверен, что смогу стоять на ногах. Даже роботу нужен отдых. И у меня может что-нибудь сломаться. Робот... подожди, Кэролайн, чем это таким ты там занимаешься?
— Что такое?
— Да, да выглядит так, похоже, что ты... ого, и часто ты так себя ласкаешь?
— В последнее время не часто. А что? Тебе нравится?
— Да... это... ого... эмм... похоже, парень из тайского ресторана уже пришел... и я... и еда... и...
— Саймон, что ты там бормочешь? Мммм, до чего приятно...
— Эй! ЭЙ! Кто-нибудь дома? Кто-то сделал заказ, чувак, а как же я отдам тебе сдачу?
— Сдачу оставь себе!
— Чувак, ты же просунул под дверь полтинник. Ты понимаешь, что это чаевые в 30 долларов?
— Оставь еду, забирай сдачу. Кэролайн, живо в постель.
— Мммм, Саймон, я так близко. Ты уверен, что не... хочешь... закончить... ооо. Я обожаю, когда ты это делаешь.
— Мммммм, ха...
— Саймон, не говори с набитым ртом. Саймон, Саймон, Саймон, Саймоооонннн...
— Хорошо, чувак, я точно оставлю еду под дверью. Эм, и спасибо за чаевые.
01:14
Мы лежали в постели, вялые и слегла безумные. Мой бедный Саймон, я заездила его до потери сознания. Конечно, он уже далеко не подросток, но все же удивил меня своей... выносливостью. После последнего раунда диких игрищ, он дополз до коридора, принес еду, и мы ели тайские блюда, сидя по центру кровати. Я быстро сменила простыни, потому что они все были в муке и изюме, после недавнего происшествия. Завтра утром мне предстоит огромная уборка на кухне, но оно того стоило. Все это. Все происходящее стоило того.
Сейчас мы отдыхали, спокойные, но не насытившиеся. Мы лежали в объятиях друг другая, в розовой ночнушке и спортивных штанах. Хочу уточнить, я была в ночнушке. Мы лежали лицом друг к другу, сплетя ноги и руки.
— Когда тебе нужно вернуться на работу?
— Я сказала Джиллиан, что выйду в понедельник, хотя это последнее о чем я сейчас думаю.
— А о чем ты думаешь?
— Об Испании.
— Да?
— Ага, все было великолепно. Спасибо, что взял меня с собой, а потом просто взял, — я толкнула его локтем.
— Всегда, пожалуйста, по обоим пунктам. И я рад, что у тебя... получилось, — фыркнул он.
Сейчас, когда «О» вернулась, мы могли спокойно шутить на эту тему. Мы немного помолчали, просто наслаждаясь музыкой. Саймон доковылял до своей квартиры, чтобы включить музыку. Даже ковыляя, он выглядел сексуально.
— Когда ты уезжаешь в Перу? Ты засранец, я все еще ненавижу тебя, что ты туда едешь, но все же когда ты уезжаешь?
— Через пару недель. И не надо ненавидеть фотографа. Я должен поехать, но я обязательно вернусь.
— И так на заметку, я ненавижу тебя не за то, что ты уезжаешь. А за то, что я тоже хочу поехать. Но все нормально, я люблю тебя больше чем ненавижу, так что у нас все хорошо.
— У нас все хорошо?
— Да, конечно. Тебе придется много путешествовать по работе, и я знала об этом.
— Ты же понимаешь, знать это и быть той, кого оставляют одну это разные вещи, — говорил он и его глаза казались немного затуманенными. Я поднесла руку к его щеке, погладила щетину, чувствуя кожу, видя, как он льнет к моей руке. Его глаза закрыты и он что-то напевает.
— Ты же не бросаешь меня. У нас обоих довольно насыщенная жизнь, и она продолжится и дальше. И то, что теперь будешь совать свой член в меня, не означает, что мы должны измениться, — ответила я.
На его лице медленно растеклась улыбка. Глаза все еще закрыты, но он улыбался.
— Иногда члены меняют людей, — ответил он сквозь смех. — Иногда члены меняют то, что нуждалось в изменении. И иногда члены делают это лучше.
— Как ты мог сказать такую глупость? Иногда члены делают это лучше.
— Когда встанет я и не такое могу сказать.
— Встанет.
— И придется засовывать.
— Я сейчас тебя поцелую.
— Спасибо, боже, — захихикала я, когда он обнял меня своими крепкими руками. Мы целовались тихо, и вдумчиво. Я вжалась в укромное местечко, такое идеальное и приятно пахнущее.
— Обожаю укромное местечко.
— Хорошо.
— Оно никому не достанется.
— Это все твое.
— Да, да, именно так. Не забывай говорить об этом всем шикарным перуанским женщинам, которые будут пытаться соблазнять горячего американца.
— Я обязательно всем скажу, что мое укромное местечко уже занято.
Я улыбнулась и зевнула. Это были выматывающие несколько дней. Я жутко устала, и лежала без сил. Нежность может изрядно утомить девушку. Саймон потянулся через меня и выключил свет, притягивая к себе.
01:23
— Саймон?
— Ммм?
— Ты спишь?
— Хмммм.
— Я просто хотела сказать тебе, понимаешь, я рада что ты вернулся домой раньше.
— Хммм, я тоже.
— И я сильно на тебя запала.
— Угу, я тоже.
— Мне от тебя крышу сносит.
— Хммм, у меня тоже.
— Только и думаю что о тебе.
— О тебе, угу…
— Саймон?
— Хммм
— Ты спишь?
— Мммм...
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
…
…
…
— Кэролайн?
