– Ты в своем уме? – закричала Сюзи.
– Может, ты даже этого не осознала, но прошло всего два дня, а ты уже стала ходить так, как раньше, – парировала Сильвана. – Виляешь задом, как шлюха.
– Я замечаю, ты тоже прихорашиваешься, – не осталась в долгу Сюзи. – Вспомнила бы о своем возрасте.
– Прекратите! Прекратите обе! – остановила их Анни.
Ее беспокоила атмосфера, установившаяся среди них с появлением этого смазливого юнца. Анни не понимала, почему это происходит. Будь они в ресторане, никто из них не обратил бы внимания на этого официанта. Но теперь его присутствие ослабляло сложившуюся между женщинами связь.
– Мы все теперь ведем себя иначе, – с раздражением сказала Анни. – И единственная причина в том, что среди нас появился мужчина. – Кто бы мог подумать, что в их жизнь вторгнется соперничество за мужчину. Уже четыре месяца, как никто из них не знал близости с мужчиной, и теперь естественные инстинкты давали о себе знать.
– Я видела, как Пэтти утром смотрелась в карманное зеркальце. Не заметишь, как все мы достанем помаду, – фыркнула Кэри.
– Моя вся растаяла, – засмеялась Сюзи.
Анни обратилась к Пэтти:
– Ты думаешь, что женщины ведут себя естественно, только когда поблизости нет мужчины?
В отблеске огня, падавшего на нее, лицо Пэтти казалось суровым.
– Следовало сразу же убить его.
Пятница, 8 марта
Карлос был не только молод, силен и хорошо натренирован, он к тому же еще и не прожил в джунглях четыре месяца. Даже Сюзи пришлось признать, что работал он лучше и быстрее Джонатана.
Без устали пленник рубил бамбук, складывал его штабелем у водопада, потом связывал его, сноровисто затягивая узлы.
На третий день его пребывания в лагере, по предложению Сильваны, женщины позволили Карлосу разделять с ними полуденную трапезу. Его ноги были по-прежнему связаны, и они против воли следили за каждым его движением. Им было немного совестно за такое обращение с ним. Он старательно работал и казался спокойным и миролюбивым.
Слушая волнующий мужской голос и кокетливое воркование Сюзи, Сильвана напомнила себе, что Карлос годится ей в сыновья. Она вдруг почувствовала себя старой. Она не могла понять, отчего с каждой минутой ей делалось все грустней, и остро ощущала свою никчемность.
После еды Карлос, неуклюже передвигаясь на связанных ногах, медленно направился к штабелю бамбука – как обычно, он находился под прицелом Сильваны.
Впоследствии никто из них не мог толком объяснить, что произошло, даже Анни, которая шла рядом с Карлосом. Он споткнулся, вскрикнул и упал на аккуратно сложенные шесты бамбука.
Горка развалилась, и в течение секунды стволы бамбука уже катились и подпрыгивали по крутому склону вниз к водопаду.
– Этот гад сделал это умышленно! – завизжала Сюзи. Она бросилась к Сильване и попыталась выхватить у нее ружье. Сильвана, разгадав намерение Сюзи, крепко держала оружие.
Кэри и Анни подскочили, чтобы растащить их.
– Я упал, потому что у меня связаны ноги! – лежа на земле, кричал Карлос.
Пока Пэтти спускалась с дерева, она кричала:
– Спасайте бревна!
Женщины бросились выполнять ее распоряжение.
Миг, когда женщины затеяли спор, был подходящим для рывка Карлоса к свободе, спасению в джунглях, но он знал, что со связанными ногами не убежать, поэтому даже не пытался. Он знал также, что любая из этих женщин могла бы его застрелить. Но было необходимо сорвать строительство плота, ведь они могли уйти в море и оставить его привязанным к дереву. Ему необходимо было время.
На следующее утро женщины снова отправились в рощу. Кэри пришла к выводу, что за полтора дня Карлос смог бы нарубить достаточное количество бамбука, необходимое для завершения плота.
Усталые и раздраженные, они продолжали трудиться.
С напряжением они следили за работой Карлоса. Ни одна из женщин не приближалась к нему. Они опасались, что он может схватить любую из них, снять с ее пояса нож и использовать ее в качестве заложницы.
Весь день Сильвана чувствовала себя не в своей тарелке. Она уже много лет не переживала таких сильных эмоций. Она больше не могла обманывать себя, что ее отношение к Карлосу было материнским. Ей было стыдно за чувства, которые охватывали ее, когда она замечала взгляды, которые Карлос бросал на Сюзи. Внезапно ею завладело сознание своего бессилия, чувство ярости и досады. У нее перехватило дыхание от внезапной ненависти к Сюзи. С того момента Сильвана следила за Карлосом с тайным напряжением. Каждый раз, когда он смотрел в сторону Сюзи, Сильвана чувствовала приступ ревности.
Ей так хотелось коснуться его рта, ощутить мускусный запах его тела, медленно погладить мускулистую грудь. Она почти ощущала прикосновение своей руки к его плоти. Кончиком мизинца она хотела провести по контуру его татуировки – черно-красной змеи, которая извивалась, взбираясь по его мускулистой руке. Она бы гладила ее легко, так легко, что ни один волосок не шелохнулся, а ее палец, словно мотылек, повторял бы контуры змеи, которая извивалась с каждым движением его сильной смуглой руки.
Сильвана отерла пот со лба. Ей было стыдно, что она, Сильвана Кариотто Грэхем, испытывала вожделение при виде какого-то грязного филиппинского официанта.
Карлос безошибочно догадался, что чувствовала Сильвана, но делал вид, будто ничего не замечает.
На следующую ночь, когда Сильвана привязывала руки пленника к деревьям под надзором Пэтти с ружьем, Карлос прошептал:
– Когда покинете остров, когда уйдете… молю, оставьте нож, чтобы муравьи не закусали меня до смерти.
– Обещаю, я не оставлю тебя умирать здесь, – прошептала Сильвана.
– Вы оставите мне нож?
Карлос посмотрел на нее своими большими карими, окаймленными черными ресницами глазами:
– Пожалуйста, умоляю.
– Да.
Карлос не сводил с нее своих выразительных глаз. Завороженная, Сильвана медленно приблизила свое лицо. Она, наверное, сошла с ума, ведь Пэтти смотрит на них. «Могу сказать, что укрепляла узлы», – подумала она, мягко касаясь губами его лба. Карлос не двигался.
Словно в трансе, Сильвана приложила к его щеке кончик своего указательного пальца и провела вдоль линии подбородка и скул; сколько лет она уже с любовью не касалась мужчины, и теперь забытое желание овладело ее телом. Карлос медленно приоткрыл губы, и Сильвана почувствовала влажный кончик его языка. Трепет пробежал по ее телу.
– Ты что, всю ночь там провозишься! – сердито спросила Пэтти.
– Уже все. Можешь идти.
Сильвана не могла оторваться от него. Словно под гипнозом, она склонилась над ним, снова ощутила кончик его языка, проникший в ее рот.
