Глава 25
Сидя за столом на кухне Валентина молча наблюдала за дочерью. Как она пыталась занять себя хоть чем-то, лишь бы не встречаться с ней взглядом. Как хмурила брови, в поиске продуктов для омлета и кусала губы, делая вид, что именно это занятие сейчас занимает все её мысли, а не Шамров. И кого пыталась обмануть, непонятно.
Но любой намек на разговор по душам Стася воспринимала в штыки. Не стремилась ковырять и так кровоточащую рану. Поэтому, вернувшись к матери после объяснений с Владом, как обухом по голове заявила с порога, что поживет некоторое время с ними. И на все вопросы о том, что случилось, добродушно отшучивалась, объясняя временное возвращение в родные стены небольшой паузой в их с Шамровым отношениях.
— Это такой «кризис молодоженов», — отмахивалась рукой, в попытке улыбнуться. — Многие его проходят. И вообще, вы что, не рады мне?
Рады. Конечно, рады. Но не тогда, когда руки обессилено опущены и не знаешь, с какой стороны подойти, что бы помочь дочери. А она продолжала улыбаться, исправно готовя завтраки, заниматься домашними делами, задерживаться допоздна на работе. Только с глазами полными такой боли что, заглянув в них хотя бы раз, все расспросы отпадали сами собой. Не будет человек откровенничать в подобном состоянии. Не-а. В себе всё схоронит, спрячет как можно глубже, и будет понемногу поедать себя изнутри, не обращая внимания на происходящее вокруг. И всё было бы ничего. Валя понимала, что между супругами такое бывает. Сама проходила подобное. Но… не раз замечала Стасю в компании здоровенного парня, забиравшего её у подъезда по утрам и привозившего обратно по вечерам. И не поймешь со стороны, что у них там за отношения. Дочка сдержанно здоровалась, покорно садилась в машину и так же покорно выходила из неё, с улыбкой прощаясь. Как оказалось, это был её водитель. Во-ди-те-ль!.. Надо же. А она уже такого передумала. Едва не обвинила дочь в измене мужу.
Медленно и задумчиво Стася залила овощи взбитыми яйцами. Посолила, поперчила и накрыла сковородку крышкой. На изучающий материнский взгляд старалась не обращать внимания. Ничего. Свыкнуться. Он, даже Нинка не лезла в душу, что не могло не удивить. Именно от неё ожидала допроса с пристрастием. А ей хоть бы хны. У самой была бурная любовь, которую проживала весьма болезненно. Зачем ей ещё и чужие переживания, пускай и родной сестры. И Стася была благодарна подобной безучастности, потому что знала: Нина не такая уж бессердечная, какой казалась со стороны. На самом деле у неё весьма чуткое сердце. Просто уж так повелось между ними, что пока не наступит переломный момент — никто друг к другу не лез.
— Вы всё-таки решили поехать, — обратилась к матери, убавив огонь. В прихожей с самого утра красовалась дорожная сумка.
— Да. Пока выходные и погодка хорошая съездим, проверим, как там дом.
Стася разложила по тарелкам завтрак и позвала Нину.
— Так тёть Маша присматривает. Вдруг чего — позвонила бы. Зачем тащиться в такую даль?
Валентина наполнила чашки чаем.
— Хочу забрать некоторые вещи. Да и памятник пора установить. Нужно проконтролировать. Чтобы не было так, как с дядь Васей. Деньги взяли, а работу не выполнили. Тут контроль нужен. — Закончив возиться с заваркой, выглянула в прихожую, начав терять терпение: — Нин, ты что там, оглохла? Сколько можно ждать! У нас автобус через час.
Заспанная девушка выплыла из спальни, зевая на ходу.
— Так ещё рано.
— Какой рано? Ты на часы смотрела? Уже начало девятого. Давай-давай, пошевеливайся.
Ели молча и в какой-то нервной спешке. Валентина Андреевна периодически сверялась со временем и подгоняла младшую дочь. А Стася спешила за компанию, не желая завтракать в одиночестве.
Было такое странное состояние: будто и радоваться надо, что на целых два дня остается одна, что сможет спокойно вздохнуть, всплакнуть, не прячась от любопытных глаз, и в то же время понимала, что тяжело ей будет. Уже и так несколько раз порывалась позвонить Владу, чтобы просто убедиться, что у него всё хорошо. Скучала безумно. Максим и так был немногословен, а в последнее время вообще молчал как партизан. Узнать что-нибудь стоящее было практически нереально.
Услышав, как щелкнул дверной замок, неспешно подошла к окну и выглянула на улицу. Неподалеку от подъезда стояла машина Макса, а он сам сидел на соседней лавочке и разговаривал по телефону. Заметив её у окна, помахал рукой. Стася помахала в ответ, протяжно выдохнув. Машинально рука потянулась к высокой горловине свитера, проверяя, не оголился ли случайно порез. Благо, разгар зимы, ни у кого не возникло вопросов по поводу её неожиданного увлечения водолазками и высокими воротниками.
К подъезду подъехало такси и, прихватив маму с сестрой, укатило прочь. За ними тут же увязалась серебристая девятка. Стася знала, что это люди Шамрова. Подобная опека наполнила сердце безграничной благодарностью. Может, и правда, позвонить первой? А ещё лучше поехать к нему. Увидится. Поговорить. Убедиться своими глазами, что всё хорошо. Ведь думала о нем постоянно. Ежеминутно. А ночью, уткнувшись в подушку, оплакивала тоску вселенского масштаба и понимала с болью, что мечта её — сплошная утопия. Вот только, как в той песне, тянуло её к Шамрову силой сладкого опия.
Неожиданно прозвучавший звонок телефона заставил подскочить на месте. Зловеще он как-то прозвучал. Не по-доброму. Возможно потому, что громогласно разорвал абсолютную тишину. Как же Стася ждала этого звонка. Но сейчас застыла в нерешительности, боясь ответить.
Дрожащей рукой поднесла сотовый к уху. Горло сжалось от плохого предчувствия.
Сначала было слышно только дыхание, а потом, она услышала такой родной голос:
— Настя, — начал Влад негромко, разрывая установившееся молчание, — В Мишу стреляли… Он у Варланова, за городом. Ира тоже там. Поддержишь её?
Вот теперь действительно наступила тишина. Стася плюхнулась на диван, ухватившись рукой за спинку, и быстро закивала головой, не в силах вымолвить хоть слово. Только Влад не смог увидеть её согласия. Пришлось прокашляться, вернув способность говорить.
— Конечно, поддержу. Я сейчас же еду. Влад… — запнулась, почувствовав, как перехватило дыхание. — Ты как?
— Как я могу быть?.. Хреново! Ладно, сейчас это не важно. Я предупредил Макса. Он ждет.
— А ты?! Ты уже там? — как же ей хотелось увидеть его. Стася вполне осязаемо могла представить, что сейчас испытывал Влад. Она должна быть рядом.
— Я приеду позже.
Было не трудно догадаться, чем он сейчас занимался: шёл по горячим следам, стремясь перехватить стрелков.
Стася вскочила с дивана, накинула куртку и прихватив телефон с ключами, понеслась на улицу, где её уже поджидал Максим. На вопрос, как всё случилось, сухо бросил через плечо, что и сам не особо в курсе. Знает только, что стреляли час назад, возле дома Скотника, когда он садился в машину.
Бедная Ира. По дороге к коттеджу Романа Викторовича Стася пыталась собраться с мыслями. И корила себя за то, что большая часть её самой испытует тихую радость оттого, что Влад цел и невредим. Не дай Бог оказаться на месте Харчук.
К самодельной операционной добрались за рекордное время. Макс летел на максимальной скорости и тоже пребывал в подавленном состоянии.
Ира была на улице, возле расчищенной от снега лавочке, с поникшими плечами и заплаканным лицом.
— Ируська-а-а, — бросилась к ней и сходу заключила в объятия. Подруга уткнулась в её плечо и зашлась надрывным плачем. — Держись… — не заметила, как и у самой полились слёзы. — Мишка сильный. Он обязательно выкарабкается.
— У него стреляли, Настён, прямо у меня на глазах, — принялась рассказывать взахлеб Харчук. — Он вышел из дому первым. А я… задержалась. А потом… услышала выстрелы и бросилась к окну… А-а-аааа, — давилась слезами, обнимая девушку. — Я так боюсь… Хмурин сказал, что состояние стабильно-тяжелое.
