– Что она сказала? – тихо спрашивает Влас.
– Если он тебе действительно дорог, то оставь моего сына в покое. Забудь его. Он женится.
Влас стискивает зубы от злости.
– Я, естественно, не поверила. Но в ответ твоя мама назвала дату, время и место вашей регистрации, – глаза щиплет от навернувшихся слез. – Клянусь, я не верила до последнего. До самого последнего момента, пока своими глазами не увидела, как ты надел кольцо на палец Алене, – моргаю, чтобы не дать волю слезам. – Я нашла в себе силы уйти, не унижаясь и не устраивая истерики. Брела по городу на автомате, обливаясь слезами. В какой-то момент я поняла, что это конец. Дальше нет будущего, ничего нет, и тогда я решилась на отчаянный шаг… Понимаешь, я не выдержала эмоциональной нагрузки и… – понижаю голос до шепота, – наглоталась таблеток.
Влас издает протяжный вздох. Между нами повисает молчание. Сейчас я смотрю на свое прошлое под другим углом и уже без тех эмоций, что охватили меня в тот роковой день. Поступила бы я также, будь возможность что-то исправить? Нет, конечно же, нет. Сейчас я знаю – нет неразрешимых ситуаций. Но в глубине души понимаю, те чувства были слишком сильны, предательство слишком болезненным, эмоциональное положение нестабильным и, вероятно, все произошло бы именно так.
– Самое ужасное… – тяжело вздохнув, продолжаю я, – это было очнуться в больнице и понять, что ты жива… и ты убийца своего ребенка… – я не в силах сдержать слезы, также как и Влас. Он стирает пальцами слезы на моих щеках, а они все текут, не переставая.
– Ты не виновата, – смахивая свои слезы, говорит он. Влас садится рядом со мной и обнимает за плечи. Мы склоняем головы друг другу.
– Виновата, и мне нет прощения, – сквозь рыдания я протягиваю руку и вытираю мокрые дорожки с его лица. Мы прижимаемся друг к другу, оплакивая нашего неродившегося малыша. Это наша общая боль, наша общая утрата, наша общая вина. Кто бы не вмешался и не сыграл роковую роль в нашей истории, основная вина лежит на нас двоих, и нам нести этот тяжкий крест до конца наших дней. Мы оказались слишком молоды, слишком слабы, слишком трусливы.
Не знаю, сколько проходит времени. Мы сидим в полной тишине, погрузившись каждый в свои мысли, пока Влас не отстраняется и не проводит пальцем по моей верхней губе. Задерживаю дыхание. Он наклоняется и целует меня в губы. Сначала нежно, потом более настойчиво. Знакомый вкус манит, и я на мгновение теряюсь в пьянящих ощущениях. Его движения плавные. Мои веки медленно опускаются, и я робко отвечаю на поцелуй. Его язык касается моего неба и это равносильно электрическому разряду, который возвращает меня в реальность. Упираюсь руками ему в грудь и слегка отталкиваю.
– Нет, нет, нет… – мотаю головой. Вскакиваю на ноги и отхожу к окну. Обнимаю себя руками и закрываю глаза. Его руки ложатся на мои плечи. Вздрагиваю.
– Я не могу, – мотаю головой, – прости. Марк…
Одно слово, и Влас сжимает мои плечи.
– Маша, теперь… когда я снова обрел тебя, я не сдамся, не отпущу, не отдам…
– Влас…
– Без тебя я не смогу. Не проси отступить. Не смогу, – его губы у моего уха, – все это время без тебя я не жил, – тихо шепчет он.
– Мы – это прошлое. Марк – мое настоящее и будущее, – развернувшись к нему лицом, признаюсь я.
– Нет, – улыбается, – тебе нужно подумать. Хорошо подумать.
– Уходи, – голос дрожит.
– Как скажешь, любимая, но я вернусь, – отступает назад, глядя на меня.
– Подожди, – останавливаю я. Его глаза озаряются блеском надежды. Прохожу мимо него к шкафу, нахожу на дне рюкзака коробочку. Сжимаю в руке.
– Возьми, – протягиваю его подарок. – Я не могу оставить у себя.
– Оно твое, – разочарованно произносит он. – А это мое, – вытаскивает из кармана подаренный мною брелок. – Возможно в этом мире ты всего лишь человек, но для меня весь мир…, – читает он надпись вслух.
– Прошу тебя, забери кольцо, – настаиваю я.
– Не проси…
Я хватаю его за запястье и вкладываю коробочку в ладонь, но она падает на пол.
– Нет, – Влас разворачивается и уходит, оставляя меня наедине со своими спутанными мыслями.
Как же мне хочется, чтобы Марк был сейчас со мной и сказал, что мы преодолеем все преграды вместе. Мне нужно хотя бы услышать его голос и убедиться, что мы еще есть друг у друга. Хватаю телефон, включаю. Ни одного пропущенного звонка и сообщения от него. Сердце разрывается на части, а разум не хочет принимать тот факт, что он бросил меня. Сворачиваюсь клубочком на кровати, прижимая к груди телефон в надежде, что он позвонит.
Звонок телефона вырывает меня из кошмарного сна. Сердцебиение учащается.
Глава 20
Марк
– Спасибо брат, – хлопаю Никиту по плечу, – выручил.
– Марк, скажу честно, если бы не Инга, вернее не ее беременность, я бы не вытаскивал тебя сегодня из этого дерьма. Посидел бы в КПЗ сутки-трое, глядишь и мозги на место встали, – улыбается. – Ты вообще последнее время не известно чем думаешь, – добавляет шурин.
– Спасибо, – киваю головой.
– В общем, я побежал, мне к семье пора, – направляется к двери, оборачивается. – Игорь, вразуми его, – смотрит на друга, – а то парень… эх, – махнув рукой, выходит из квартиры.
– Марк, ты можешь мне объяснить, что за херня происходит, – строго говорит Игорь. – Какого черта ты накинулся на Власа там в ресторане? Ты бл*ть понимаешь, что мы можем лишиться всего? – друг вскакивает и начинает нервно шагать по моей кухне. – Все наши многолетние труды в развитии бизнеса полетят к чертовой матери. Мы взяли огромный кредит. Ты понимаешь, что Влас со своими связями в мире бизнеса раздавит нас как букашек? Объясни мне в конце концов, что происходит.
– Если бы я сам знал, – делаю глоток виски. – Всё я понимаю, – тяжело вздыхаю и тру лицо ладонями.
– Тогда зачем ты накинулся на него как идиот? – останавливается и наклоняется ко мне. – Ты из-за своей Маши совсем голову потерял. Сколько у тебя было баб? Ну трахал ты их потихоньку, и все было замечательно. Что с тобой друг? Не припомню, чтобы ты из-за девки так терял голову. Соберись, Марк. На карту поставлена наше ВСЁ. А таких Маш у тебя будет еще целая вереница.
– Знаешь что, – вскакиваю, – ты мой лучший друг, и я понимаю твое беспокойство за наш бизнес, – подхожу к Игорю вплотную, – но если ты еще раз сравнишь Машу с кем-то из моих бывших шлюх, я тебе врежу, – Игорь бледнеет. – И уясни себе раз и навсегда – Маша моя невеста, я ее ЛЮБЛЮ. Понимаешь, люблю. И если ты мне действительно друг, то давай думать вместе, как выкрутиться из всего этого дерьма. Но Машу я ему не отдам. Понял? – хватаю пачку сигарет и закуриваю одну. Открываю форточку. Игорь садится за стол и обхватывает голову руками. Глубоко затягиваюсь и выпускаю дым.
– Тогда расскажи мне всё, чтобы я понял, что делать дальше, – нарушает наше молчание друг.
– Говорю же, сам толком не понял ничего, – делаю еще одну затяжку, – но по рассказам Власа знаю, что у него была девушка, и он ее очень любил, по дурости потерял, и она покончила с собой, – ударяю кулаком по стене. Черт! Больно. Смотрю на свои опухшие костяшки. Если бы не Игорь я бы прибил Власа. Бл*ть. Друг ничего не говорит, но внимательно смотрит на меня. – В общем, он считал ее умершей, – отворачиваюсь к окну, – И судя по поведению Власа в ресторане, Маша и есть та девушка, – делаю последнюю затяжку и выкидываю в форточку окурок. – Вот такие, брат, дела.
– Охренеть! – Игорь хватает сигарету и закуривает. Смотрю на него с удивлением. – И что теперь делать? Он просто так не сдастся, ты же понимаешь это? – выпускает густой дым и стряхивает пепел на тарелку.
– Понимаю. Всё я понимаю, – беру бокал и залпом выпиваю янтарную жидкость. Горло обжигает. – Но и я сдаваться не собираюсь. Она моя. И только моя. Он просрал ее, когда женился на другой и бросил беременную.
– Охренеть! – повторяет Игорь, округляя глаза. – Так у Маши есть ребенок? – удивляется он. – И где он? – наливает себе в бокал виски и залпом выпивает. Морщится. – Я в шоке, – вскакивает и нервно начинает расхаживать по комнате. – Она ничего не рассказывала Ирине. Вообще, она очень скрытная… эта Маша.
