– Не знаю. Сперва, мне кажется, будет в шоке, затем поймет. Думаю, ей лучше ничего не знать, хотя бы в этом году, потом она повзрослеет и сможет лучше понять наши чувства.
Энн согласно кивнула. Она почти во всем соглашалась с ним.
– По-моему, самое главное, чтобы она в конце концов осознала, что наша любовь ничем не грозит ей. Я всегда буду ее любить, но люблю и тебя. В конце концов, я имею право снова жениться, просто она удивится, что я выбрал в жены ее подругу.
Энн вдруг представила себя в белой фате и Гейл – подружкой на свадьбе. Она улыбнулась. Красивая мечта, но до нее такой долгий путь. За два года многое может случиться.
Энн знала это лучше, чем кто-либо. Она рассказала Биллу о Лайонеле и Джоне, о том, что они голубые, и как забрали ее к себе, когда она ждала ребенка, и как хорошо им было вместе, и как сгорел Джон, и как потрясен был Лай… Это случилось год назад, и брат все еще не мог оправиться. Он жил один, ходил на работу и никуда больше. Иногда он приглашал сестру на ланч, но был таким отчужденным, что ей становилось страшно. Билл понимал его, он пережил то же самое после смерти жены, но у него была Гейл… Биллу казалось, что он знает об Энн все – ее секреты, страхи и даже об отношении к Фэй. Энн была уверена, что родители никогда не любили ее, и это его печалило.
– Мы должны быть очень осторожны, малышка, и не только с Гейл – со всеми.
– Я знаю. Я умею хранить секреты. – У нее был такой таинственный вид, что он засмеялся и поцеловал ее сосок, который тут же поднялся.
– Но не такие, я надеюсь?
– Нет, – улыбнулась она.
Через несколько минут они снова слились в объятиях. Билл больше не испытывал чувства вины. Все было естественно, Энн – его женщина, и он не хотел ее потерять. Он никогда не оставит ее и будет рядом до конца жизни.
На следующее утро Билл должен был отвезти ее домой. Оба казались уставшими, всю ночь не спали, предаваясь любви и разговаривая обо всем на свете. В два часа он поедет в аэропорт за Гейл, а вечером вернется горничная. Сказочный медовый месяц кончился, и им предстояло осторожно войти в жизнь. Что их ждет? Билл обещал Энн, что у них будут моменты, подобные этим. Каникулы, уик-энды, вечера… Когда Энн с сумкой в руках пришла домой, ее глаза светились любовью. Она постояла в холле, прислушиваясь, как «роллс-ройс», прорычав, отъехал.
– У тебя усталый вид, – констатировала мать, посмотрев на дочку. Сегодня родители не работали, было воскресенье. Фэй заглянула Энн в глаза. Та казалась счастливой. – Хорошо провели время, милая?
– Гм…
– Это, наверное, был один длинный день в пижамах, – ухмыльнулся Вард. – Девочки твоих лет любят поваляться в постели.
Дочь улыбнулась и молча исчезла в своей комнате.
Ванесса увидела что-то большее, чем родители, но не была до конца уверена, что это такое. Она вдруг почувствовала себя неловко при этой девочке и подумала, что надо бы поговорить с ней до отъезда. Но времени не оставалось, назавтра Энн пошла в школу, потом и сама Ванесса отправилась к старым друзьям, а на следующий вечер упаковала вещи и уехала. Так у нее и не нашлось времени, чтобы узнать, что таилось во взгляде младшей сестренки.
Итак, все вернулись к своей жизни. Вэл – к фильмам ужасов, небольшим дозам наркотиков, очередному мужчине, если тот подворачивался под руку, а Ванесса – к учебе в Нью-Йорке. У Грега были проблемы с оценками, и он обещал подтянуться, а Энн вообще никому не доставляла хлопот, все время проводя у подруги. Все привыкли к тому, что ее почти никогда нет; ей уже исполнилось шестнадцать, по даже в день рождения она едва ли пятнадцать минут пробыла дома. Гейл с отцом повезли ее в бистро отмечать праздник, и Фэй в этом ничего дурного не видела. Они прекрасно относились к Энн.
В феврале Лайонел позвонил Фэй на студию и пригласил их с Вардом на ланч. Это было не похоже на сына. Фэй надеялась, что в его жизни случилось ЧТО-ТО хорошее, появились какие-то новости, ну, может, волнующий фильм, перемена работы, решение вернуться в университет. Но его сообщение их совершенно ошарашило.
Лай был в некоторой нерешительности, будто боялся причинить родителям боль, и Варду стало не по себе. Может, он собирался сообщить, что влюбился в другого мужчину, а Вард не хотел об этом слышать. Но Лайонел быстро приступил к делу – тянуть было незачем.
Меня призывают в армию. Они остолбенели. Вьетнамская война в полном разгаре; все только о ней и думали. Вард застыл в ужасе. Он любил свою страну, но не хотел жертвовать сыновьями ради отвратительной войны.
– Скажи им, что ты голубой. – Вард впервые использовал это слово, и Лайонел улыбнулся, покачав головой.
– Пап, я не могу.
– Не робей, ради Бога! Это может спасти тебе жизнь.
То же самое он сказал и Грегу, убеждая исправить оценки – иначе его выгонят из университета и пошлют во Вьетнам. Но у Лайонела прекрасное оправдание, и отец не особенно беспокоился за него.
– Будь разумным, сын. Или поезжай в Канаду.
– Я не хочу бежать, папа. Это нехорошо.
– Почему? – Вард стукнул кулаком по столу, но никто не оглянулся. Здесь было шумно, никто ни на кого не обращал внимания, неважно, кто как одет и что говорит. Сюда можно войти голым и орать во все горло, и все подумают, что ты репетируешь роль.
Но Вард был серьезен.
– Ты должен выкрутиться. Лай. Я не хочу, чтобы ты попал в эту мясорубку.
– Я тоже не хочу, милый, – дрогнувшим голосом сказала Фэй.
– Я знаю, мама. – Он коснулся ее руки. – И также не испытываю восторга. Но думаю, у меня нет выбора. Я говорил с ними вчера, там, кажется, знают, кто я. И еще им известно, что я связан с кино, и они хотят, чтобы я снял фильм.
Варду и Фэй стало чуть легче.
– А куда ты попадешь? Он вздохнул.
– Возможно, на год во Вьетнам, и, может быть, потом на год в Европу.
– О мой Бог!
Лицо Варда побелело. Фэй заплакала.
Две недели, пока Лайонел улаживал дела, были очень мрачными. Ему надо было сдать свою квартиру, уволиться с работы, переехать к родителям на несколько дней перед отъездом в учебный лагерь для новобранцев. Они обрадовались, что сын проведет с ними хоть пару дней. Но последняя ночь оказалась тяжелой, все плакали, пили за его здоровье, а в шесть утра на следующее утро стояли на пороге и махали ему вслед. Подъехало такси, и Фэй упала в объятия мужа с рыданиями. Она боялась, что никогда больше не увидит Лая. Вард тоже плакал. Ужасное время для всей семьи.
Встретившись с Биллом, Энн рассказала о беспокойстве родителей; они думали, что Лай, так и не оправившись после смерти Джона, специально едет ВО Вьетнам, чтобы найти свою смерть. Это походило на правду.
– Я уверен, что вы все ошибаетесь, дорогая. Просто он делает то, что считает себя обязанным делать. Я тоже был на войне, и там, понимаешь, не всех убивают. Он наверняка будет в безопасности. – Если честно, он знал, как эти мальчики гибли, летая на вертолетах в самые горячие точки, чтобы найти сенсационный кадр. Он молился, чтобы брат Энн оказался разумным и чтобы домашние ошиблись в причине его отъезда во Вьетнам.
