Она вынула из сумочки носовой платок и вытерла глаза.
— Сейчас его почки почти не функционируют. Диализ тоже не помогает. Единственное, что его может спасти, — это трансплантация.
— Мне вас обоих жаль.
— Джейд, — сказала Донна Ди умоляющим голосом. — Единственной надеждой для Хатча получить почку для трансплантации является твой сын.
— Что? — Она чуть не задохнулась.
Донна Ди встала со стула и подошла к Джейд.
— У нас с Хатчем не было детей. Мы испробовали все, но я не беременела. Дора умерла два года назад, поэтому у Хатча никого из семьи не осталось. Пока мы ищем подходящего донора, он может умереть, Джейд. — Если Хатч — отец Грэма, то Грэм может быть донором.
Джейд рывком освободила руку и отшатнулась от нее, как от зачумленной.
— Ты рехнулась? Никогда, Донна Ди!
— Бога ради, прошу тебя. Ведь речь идет о человеческой жизни!
— Да, о жизни Гэри. Он умер оттого, что Хатч сделал со мной, как бы ты ни обеляла это для своей совести. Ты прекрасно знала, что в тот день у шерифа я говорила правду. Ты знала, Донна Ди! И после этого ты постоянно подтверждала ложь обо мне.
— Я была тогда восемнадцатилетней засранкой! — закричала она. — Я была в бешенстве, что парень, по которому я сходила с ума, хочет мою подругу, а не меня!
— Это тебя не оправдывает. Твоя мелочная ревность тоже сыграла роль в том, что Гэри покончил с собой.
Донна Ди закрыла уши руками, но Джейд отдернула их.
— Я и не подумаю пожертвовать и каплей крови моего сына для спасения Хатча.
— Ты самоуверенная и самовлюбленная сука! — сказала Донна Ди язвительно. — И всегда была такой.
— Для меня самое главное в жизни — мой сын. Мой сын, Донна Ди! Он принадлежит мне и только мне. И никто не смеет трогать его.
Взгляд Донны Ди был полон такой ненависти, что не будь Джейд такой сильной, он мог бы поколебать ее. Донна Ди повернулась, открыла дверь и вышла. Джейд быстро закрыла дверь на ключ, затем бросилась к телефону.
Кэти ответила после второго звонка.
— Кэти, Грэм дома?
— Конечно. Ужинает. Ты же сказала, чтобы мы тебя не ждали.
— Да, да. Я рада, что вы ждете меня. — Ее колени дрожали. Она опустилась в кресло у стола. — Слушай, Кэти, будет лучше, если сегодня вечером Грэм не будет выходить из дома. Никаких катаний на велосипеде, никаких игр в мяч.
— Мы собираемся смотреть фильм после ужина.
— Хорошо.
— Что случилось?
— Ничего.
— Это связано с посещением миссис Джолли?
— Да, но ты не говори об этом Грэму.
В молчании Кэти она почувствовала неодобрение.
— Он хочет поговорить с тобой.
— Передай ему трубку.
— Привет, мам, когда ты приедешь домой?
— Скоро. Дождись меня.
Что за…
Диллон резко повернул руль, чтобы не наехать на собаку. Ленер выскочил из кювета и бежал по дороге прямо навстречу пикапу. Диллон так резко нажал на тормоз, что колеса завизжали.
— Ах ты глупая дворняга! — закричал он в окно.
Услышав знакомый голос, Ленер бросился к краю тротуара, поднял голову и посмотрел на джип. Потом кинулся к нему с неистовой радостью. Диллон открыл дверцу машины. Ленер вскочил ему на руки, лизнул лицо и забил хвостом по рулю.
— Бессловесная животина, отстань от меня! Господи, какой ты вонючий. Когда ты последний раз мылся? — Освободив руки от Ленера, он снова включил мотор. Проехав какое-то время, посмотрел на собаку. Ленер ответил ему любящим взглядом. Его язык свешивался из пасти, он часто дышал.
— Я тебе тысячу раз говорил, не люби меня, но ты же не слушаешься.
Про себя Диллон отметил, что это приятно, когда тебя встречают после двух недель отсутствия. Даже если по тебе скучала всего лишь дворняга. Вопреки желанию он все больше привязывался к собаке. Начинал искать пса, если не видел его у вагончика, и беспокоился до тех пор, пока не находил.
Он почесал собаку за ухом.
— Откуда ты бежал? Возвращался домой? Может быть, ходил на свидание? — Ленер перестал шумно дышать и посмотрел на него. — О, неужели? Значит, у тебя есть дама? — Ленер заскулил. Диллон сказал с сочувствием: — Я понимаю тебя.
Он вел машину одной рукой, другой продолжал гладить Ленера. Ночью движение на дороге было небольшим и можно не сосредоточиваться на управлении. Это было хорошо, потому что мысли были заняты другим.
Диллон скучал о ней.
Он сократил свою отлучку на два дня. Неизвестно, зачем он проехал на машине шесть часов, чтобы быть дома к ночи, хотя мог бы спокойно приехать и на следующий день к полудню. С каких это пор он начал думать об этом месте — вообще о любом месте, — как о доме?
С тех самых, как там появился кто-то, кого он очень хотел видеть.
Это испугало Диллона. Испугало настолько, что он почти был готов бросить пикап «Текстиля» в Ноксвилле и исчезнуть опять. Но искушение было недолгим.
— Прежде всего потому, — объяснил он внимательно слушавшему его Ленеру, — что бежать от подобных проблем — трусость.
Спасло ли его бегство от людей после смерти Дебры?
Нет. Время только уменьшило боль и дало возможность продолжать жизнь, когда он был абсолютно равнодушен к ней. После того, как он обнаружил их тела, единственное, что привязывало его к жизни, было желание заставить страдать Хаскела Сканлана. Осуществив это, он больше не задумывался о том, будет ли жить.
Но что-то удержало его от ухода за Деброй и Чарли. Как в компьютере, что-то миниатюрное, но очень действенное, скрытое в глубине его сознания, удержало его на поверхности. Теперь он знал что. Это «Текстиль». Он намерен построить эту фабрику. Он верит в это всей душой.
— Я должен закончить строительство. Должен доказать себе, что выдержу это до конца. Понимаешь? — Ленер заскулил и положил голову ему на колено. — Да, я знаю. Жизнь — тяжелая штука.
Диллон не хотел привязываться к собаке, но комок подкатывал к горлу оттого, что эта глупая дворняжка была рада его возвращению домой. Он также не хотел любить и мальчика, но Грэм был именно таким парнишкой, каким он хотел бы видеть Чарли: любознательным, смышленым, добродушным и в меру озорным.
— Что поделывает Грэм? — спросил он Ленера. — Часто с ним виделся? В следующий раз, когда я надолго уеду из города, попрошу его купать тебя каждую неделю. — Ленер помахал хвостом, как бы поддерживая идею, хотя не был в восторге от купания. — Могу предложить ему за это несколько долларов. Мальчики его возраста всегда нуждаются в карманных деньгах.
Еще перед его отъездом Джейд извинялась за то, что Грэм околачивается на стройке. Она думала, что мальчик мешает Диллону, не отходя от него и задавая бесконечные вопросы. На самом деле Диллону льстило, что Грэм болтается около него. Его вопросы и наблюдения иногда были забавными, иногда очень проницательными. Вопреки самому себе, ему хотелось снова видеть Грэма.
