– Но скучно же, – возразила Джессика, когда он приподнял ее.
– Ты просто избалована, – упрекнул он ее и понес в ванную.
– Вовсе нет, – между бровями ее появилась недоуменная черточка, когда он включил душ.
– Вовсе да, – поправил он ее весело, – но все в порядке, мне это даже нравится.
– О, вот спасибо, тысячу благодарностей.
Слейд улыбнулся, поцеловал ее и поставил прямо в душевую кабину. Джессика издала пронзительный крик:
– Слейд! Вода ледяная.
– Лучший способ разогнать кровь по утрам, – и, войдя в кабину вслед за ней, он немного убавил струю.
– Ладно, сойдет, – и зажал ей рот губами, оборвав поток ругательств.
– Немедленно пусти горячую, – потребовала Джессика, когда он снова дал ей возможность дышать. – Я вся посинела от холода.
Слейд легонько ущипнул ее за руку.
– Нет, еще не посинела. Хочешь намылиться?
– Нет уж, спасибо, побегу в свой душ.
Но все усилия выбраться были безуспешны. Он зажал ее между собою и ледяной струей.
– Отпусти. Это по-полицейски грубо.
Джессика яростно взглянула вверх, и в лицо вонзились ледяные иголки. Отплевываясь, она заморгала глазами, прижавшись к Слейду холодным, дрожащим телом.
– Ну ты мне за это заплатишь, клянусь.
Ничего не видя из-за воды и собственных струящихся волос, она все еще пыталась вырваться из его хватки. Крепко держа Джессику одной рукой, другой он щедро ее намыливал.
– Перестань! – вне себя от злости и возбуждения сопротивлялась она. Когда он стал тереть губкой ягодицы, она впала почти что в отчаяние, а он вдруг усмехнулся. Она яростно тряхнула головой, стараясь уничтожить его взглядом, но струя мешала ясно видеть.
– Послушай, – начала она. Мыльные пальцы сжали ее сосок. – Слейд, ну не надо. – И со стоном выгнулась дугой, когда его ладонь скользнула между ее бедер. – Нет.
Она ловила ртом его губы. И холода больше не чувствовала.
Выйдя из-под душа, Джессика уже вся горела. Даже щеки порозовели. Слейд отметил это со смешанным чувством облегчения и радости, хотя Джессика по-прежнему негодовала.
– Я собираюсь пойти одеться, – сурово сообщила она Слейду, завязывая влажные волосы полотенцем. А так как она была еще голая, на Слейда ее высокомерный тон не произвел никакого впечатления. Чувствуя себя сильным и освеженным, он тоже обмотался полотенцем, чтобы пройти в комнату.
– Ладно, встретимся внизу за завтраком через десять минут.
– Я спущусь, – ответила она, поднимая его рубашку, – когда сочту нужным.
Он смотрел, как она натягивает рубашку и застегивает ее.
– А я уже привык тебя видеть такой, – заметил Слейд и, перехватив ее холодный взгляд, пояснил, сияя широкой улыбкой: – Ну как сейчас – мокрой и полуголой.
– Опять проявляешь свой мужественный напор, – пробормотала Джессика, стараясь не смеяться, и ринулась к двери.
– Так через десять минут, – крикнул он вдогонку.
Джессика обернулась и изо всей силы хлопнула дверью.
Теперь она могла и улыбнуться, но улыбка ее быстро увяла. Около ее спальни стоял Дэвид, уже готовый постучать. Он обернулся, но не двинулся с места, оглядывая рубашку Слейда, разгоряченное лицо и утомленные бессонницей глаза.
– Ну что же, – сказал он холодно, – ты, полагаю, уже встала.
Джессика еще больше покраснела. Как бы ни были они близки с Дэвидом, живя в одном доме, еще ни разу им не приходилось сталкиваться лицом к лицу в подобных обстоятельствах. Оба всегда тщательно скрывали друг от друга все, связанное с личной жизнью каждого.
«Мы же оба взрослые», – напомнила себе Джессика, подходя к нему. Однако они знали друг друга с детства, и это многое меняло.
– Тебе что-нибудь от меня нужно? – Ей хотелось подбежать к нему, как позавчера. Но она уже никому не верила так безусловно, как прежде. Дэвид, почувствовав это, стал еще отчужденнее и мрачнее.
– Думал проведать тебя, узнать, как ты, вот и все, – и кинул на нее быстрый, всепонимающий взгляд. – Но раз ты занята…
– Я не занята, Дэвид. Входи.
С холодной вежливостью Джессика открыла дверь и жестом пригласила его войти. Ей и в голову не пришло, что тем самым она нарушает строжайшее приказание Слейда не разговаривать с Дэвидом наедине. Но Джессика поступила бы точно так же в любом случае.
– Вчера возникли какие-то проблемы, о которых мне необходимо знать? – спросила она как ни в чем не бывало.
– Нет, – и он посмотрел на ее постель, в которой явно никто не спал этой ночью. Немного глухо он продолжал: – Не произошло ничего такого, о чем стоит беспокоиться. И ты, по-видимому, тоже не остаешься без дела.
– Не надо сарказмов, Дэвид. Это тебе не идет. – Она сняла с головы полотенце и швырнула его в сторону. – Если тебе нужно что-то мне сказать – выкладывай.
Джессика взяла гребень и стала с трудом расчесывать волосы.
– Ты понимаешь, что делаешь? – выпалил Дэвид.
Рука Джессики замерла. Она медленно положила гребень на туалетный столик, поймав в зеркале свое отражение – бледная, с синяками под глазами, с влажными волосами, неуклюжая в смятой рубашке Слейда.
– То есть? – спросила она со скрытой угрозой в голосе. Этого еще не хватало. Дэвид собирался учить ее жить!
– Ты спишь с этим писакой, – и, вздернув повыше очки, Дэвид шагнул к ней.
– А если и сплю, – отрезала она, – какое твое дело?!
– А что ты о нем знаешь? – Дэвид накинулся на нее с таким жаром, что она онемела. – Он является неизвестно откуда, очевидно, без цента в кармане. А здесь очень мило и удобно: большой дом, даровая еда и женщина, которая не прочь развлечься.
– Поосторожней, Дэвид, – и она вся напряглась от сдерживаемого гнева под его, тоже сердитым, взглядом.
– Откуда ты знаешь, что он не охотник за наживой? Пара миллионов долларов – чертовски заманчивый приз.
Джессика побледнела:
– Ну разумеется, во мне его могут интересовать только мои деньги.
Она хотела отвернуться, но Дэвид обнял ее за плечи.
– Ну ладно, Джесси, – и взгляд за стеклами очков смягчился. – Ну ты же знаешь, я не хотел сказать ничего плохого. Он совсем чужой человек, а ты… ну, ты чересчур доверчива.
– Неужели, Дэвид? – Джессика проглотила подступившие слезы, внимательно разглядывая его хорошо знакомое лицо. – Неужели из-за своей чрезмерной доверчивости я совершила уже какую-то ошибку?
– Я не хочу тебя обидеть, – и он крепко обнял ее, а потом отстранился. – Ты же знаешь, что я тебя люблю. – И смутился, сделав вынужденное признание. Пожав плечами, он сунул руки в карманы. – Черт возьми, Джессика, ты не можешь не видеть, что Майкл от тебя без ума. Он любит тебя вот уже несколько лет.
– Но я-то в него не влюблена, – ответила Джессика спокойно. – Я люблю Слейда.
