– Мам, это твой дом, – сказала я.
* * *
Со стороны Сельмы было очень любезно пригласить нас с мамой к себе, пока восстанавливают наш дом. Так удобно жить прямо за углом. Мы могли бегать туда-сюда, проверять, как идут дела у строителей, и забирать нужные вещи – то, что от них осталось. Когда я увидела ущерб, то чуть снова не упала в обморок. Сбоку крыши зияла черная дыра, верхняя часть дома покрылась слоем сажи, а вместо окон были обуглившиеся провалы. Мой компьютер, очевидно, перегрелся и вряд ли заработает. Сельма позаботилась и об этом.
В день, когда меня выписали из больницы, она преподнесла мне новый первоклассный ноутбук.
К счастью, моя спальня не сильно пострадала, не считая того, что все в ней покрылось сажей. Но кассеты Сельмы уцелели. Как только я обоснуюсь на Элджин-кресчент, мы приступим к работе над ними, когда она будет приезжать из Манчестера.
Раньше у Сельмы я никогда не поднималась выше первого этажа, и верхние этажи оказались настоящим сюрпризом. Спальня Сельмы и примыкающая к ней ванная занимали весь второй этаж. Недавно она переделала их в голом современном стиле. В спальне стояла только огромная кованая железная кровать на четырех столбиках и два строгих прикроватных столика из стекла; все остальное было спрятано во встроенном шкафу. Я бы, наверное, почувствовала, что сплю в клетке, но если именно это ее привлекало – пожалуйста. Этажом выше мама словно попала в рай. Такая же кровать была задрапирована сочным ситцем и завалена горами подушек. Перед тем как лечь в постель, их придется убирать не меньше получаса. А когда она увидела мраморную ванную, то подпрыгнула. Я тоже подпрыгнула, но при виде джакузи, а не мрамора. Джакузи – лучшее лекарство для ноющих плеч автора-«призрака». Если Сонни Кросс сможет установить такую на Бленхейм-кресчент, тогда я не против, пусть работает.
Сельма показала мне последний этаж.
– Вы сможете работать наверху в тишине и спокойствии, – сказала она, и я пробежала последний короткий лестничный пролет, в предвкушении сжимая ноутбук. С одной стороны лестничной площадки, под карнизом, оказалась маленькая спальня, скудно обставленная, но идеальная для меня, и ванная. С другой стороны была закрытая дверь. Видимо, там я и буду работать.
Открыв дверь, я очутилась в монастырской келье. Это была квадратная комната в дальней части дома, с одним-единственным окном, но вид из этого окна оказался потрясающий. Дом был такой высокий, что с верхнего этажа сквозь голые деревья городских садов было видно железную дорогу, проложенную высоко над квартирой Макса Остина на площади Уэсли. В комнате был стол из стекла и хрома, стул и телефон, а в углу на полу стояла древняя стереосистема, подключенная к гигантским колонкам, разнесенным по углам. Я присела на корточки, включила ее и нашла кассетную деку – она понадобится мне для работы над книгой Сельмы. Та оказалась пустой. Тогда я открыла дисковод. А вот там кое-что было.
Из праздного любопытства я нажала кнопку воспроизведения, и комнату наполнил отчаянный животный плач тенорового саксофона. Я узнала его мгновенно. Он отметил собой начало кошмарного путешествия, в которое я столь неразумно пустилась, впервые ступив в этот дом перед Рождеством. Последний раз я слышала его на кухне Сельмы. Я танцевала под него. Позволив ему вновь наполнить меня романтикой, словно игла, впрыскивающая чистый героин, я вдруг поняла, что именно в этой пустой комнате наверху, которую выделила мне Сельма, эту музыку слушал он.
Я стояла в кабинете Базза.
Очутившись в помещении, принадлежавшем только ему, я сломалась. Горе вырвалось из меня мощными рыданиями. Я выла больше часа, обхватив себя руками, и упивалась собственным горем, прячась там, где никто меня не услышит. Базз был жестоким чудовищем, но все равно я уверена, что всю оставшуюся жизнь буду помнить миг, когда поняла, что мы займемся сексом. Базз тронул мои чувства в ту долю секунды, что я стояла внизу и слушала эту музыку, а позже разжег во мне страсть, которой я не испытывала ни с одним мужчиной. Может, в этом виноват Хьюстон Персон и его саксофон. Я могла выбросить этот компакт-диск и посмотреть, исчезнут ли с ним все волнующие воспоминания о Баззе. Я могла это сделать, но прекрасно знала, что никогда так не поступлю. Базз умер в огне, страшной смертью, но если я сохраню этот диск и буду тайком его слушать, он останется жив. В моей памяти.
Потому что я была убеждена, что любила его, пусть и недолго. Кроме секса, я совершенно ничего о нем не знала, но это не важно. Я оплакивала любимого человека и чувствовала себя совсем несчастной, потому что не могла поделиться этой грустью с другими людьми. Сдерживание чувств вело к смятению. Я оплакивала его, мучилась угрызениями совести, и мне становилось еще хуже.
Шли дни, но ничего не менялось. Я знала, что должна поговорить с кем-то. Кроме Макса Остина, обо мне и Баззе знал еще один человек.
Человек, которого я должна благодарить за то, что он спас мне жизнь.
Последний раз я слышала о Кэт от Макса Остина. Он сказал, что она ушла в самовольную отлучку. Минуту я размышляла, а затем позвонила ее родителям. На звонок ответил ее отец, я все ему объяснила, он дал мне адрес Кэт и сказал, что с ней мама. Конечно, когда я позвонила в дверь – я не стала звонить по телефону из страха, что Кэт откажется со мной встречаться, – открыла ее мать.
Венди Кларк работала медсестрой. Она всегда относилась к людям так, словно они – ее старые пациенты в отделении геронтологии, и кричала, будто они глухие. Как мы поживаем сегодня утром? Кушайте завтрак ради меня, будьте умницей!
– Боже мой, Ли! Ты-то нам и нужна, – зарокотала она. – Входи, входи. Не стой там. Мы же не хотим, чтобы ты простудилась.
Венди обняла меня так, что у меня затрещали кости, и я вдруг вспомнила, как сильно она отличается от моей мамы.
– Здравствуйте, Венди. Пришли навестить Кэт? – спросила я. – Она здесь?
– Я поживу тут некоторое время, – ответила Венди. – Кто-то должен за ней присматривать. Вы слышали, что произошло?
Я покачала головой:
– Мы какое-то время не общались.
Венди удивленно взглянула на меня:
– Ты хочешь сказать, даже после того, как твой дом… Даже после этого пожара? Она мне все рассказала. Почему она тебе не звонила?
Я пожала плечами.
– Что случилось с Кэт?
– Недавно она так напилась, что неудачно упала и чуть не потеряла ребенка. Ей нужен полный покой, и она взяла отпуск на две недели. Конечно, лучше бы ей снова пройти курс реабилитации, но она никогда меня не слушает. Может, у тебя получится достучаться до нее. Иди, она в гостиной. Если ты побудешь с ней, я пробегусь по магазинам.
