— Так-то лучше, — сказал Надил, показав большой палец. — Просто позовите меня, когда мистер Уилл захочет вернуться в кресло.
Я собиралась возмутиться и заявить, что они не должны были его переносить. Но Уилл закрыл глаза и лежал с таким неожиданно довольным видом, что я прикусила язык и кивнула.
Я же, когда беспокойство о здоровье Уилла стало утихать, постепенно начала подозревать, что оказалась в раю. Я никогда не предполагала, что буду проводить время в подобном месте. По утрам я просыпалась под звуки прибоя и щебет незнакомых птиц на деревьях. Смотрела на потолок, наблюдая, как солнце играет в листьях. Из соседнего номера доносился приглушенный разговор, означавший, что Уилл и Натан давно встали. Я носила саронги и купальники, наслаждаясь прикосновением теплого солнца к плечам и спине. Моя серая кожа покрылась веснушками, ногти побелели, и я начала испытывать редкое счастье от простых удовольствий: прогулок по пляжу, непривычной еды, купания в теплой чистой воде с черными рыбками, которые робко выглядывали из-под вулканических скал, пламенеющего алого заката. Мало-помалу последние месяцы начали забываться. Стыдно, но я почти не думала о Патрике.
У нас установился определенный распорядок. Мы завтракали втроем в кружевной тени за столиками вокруг бассейна. Уилл обычно предпочитал фруктовый салат, которым я кормила его с рук, а иногда еще и банановые оладьи, когда разыгрывался аппетит. Затем мы шли на пляж и отдыхали. Я читала, Уилл слушал музыку, а Натан осваивал водные виды спорта. Уилл твердил мне, чтобы я тоже что-нибудь попробовала, но поначалу я отказывалась. Мне просто хотелось быть с ним. Уилл не унимался, и одно утро я провела, занимаясь виндсерфингом и каякингом, но с б о льшим удовольствием просто сидела рядом с Уиллом.
Иногда, если Надил был поблизости, а в гостинице мало народу, они с Натаном опускали Уилла в теплую воду маленького бассейна. Натан держал его под голову, чтобы он мог плавать. Уилл мало говорил в эти минуты, но светился от тихого удовольствия, как будто вспоминал давно забытые ощущения. Его бледное тело стало золотистым. Шрамы посветлели и начали исчезать. Он больше не чувствовал себя неловко без рубашки.
В обед мы отправлялись в один из трех ресторанов гостиницы. Поверхность всего комплекса была вымощена плиткой, невысоких ступенек и пандусов было мало, а значит, Уилл мог свободно разъезжать в своем кресле. Казалось бы, мелочь, но возможность самостоятельно выпить означала не столько отдых для меня и Натана, сколько краткое забвение одного из самых навязчивых кошмаров Уилла — полной зависимости от других людей. Впрочем, никому из нас не приходилось особо разгуливать. Где бы мы ни были — на пляже, у бассейна или даже в спа, — к нам то и дело подскакивали улыбающиеся сотрудники и предлагали напитки, как правило украшенные ароматными розовыми цветами. Даже когда мы лежали на пляже, проезжали маленькие багги и улыбающиеся официанты предлагали воду, фруктовый сок или что-нибудь покрепче.
Во второй половине дня, в самую жару, Уилл возвращался в номер и спал пару часов. Я плавала в бассейне или читала книгу, а вечером мы снова встречались все вместе, чтобы поужинать в прибрежном ресторане. Я быстро пристрастилась к коктейлям. Надил сообразил, что, если дать Уиллу соломинку нужного размера и поставить в держатель высокий стакан, наши с Натаном услуги и вовсе не понадобятся. В сгущающихся сумерках мы делились воспоминаниями о детстве, о своих юношеских увлечениях, работах, семьях, других поездках, и постепенно Уилл вернулся в наш мир.
Но этот Уилл не был прежним. Остров словно подарил ему покой, которого недоставало все время нашего знакомства.
— А у него неплохо получается, — заметил Натан, когда мы встретились у шведского стола.
— Да, похоже, неплохо.
— Знаешь… — Натан наклонился ко мне, чтобы Уилл не видел, что мы разговариваем о нем, — я думаю, ранчо и приключения были бы чудесными. Но теперь мне кажется, что это место подействовало на него еще лучше.
Я не сказала ему, что решила в самый первый день, когда мы въехали в гостиницу. У меня сводило живот от беспокойства, и я уже подсчитывала, сколько времени осталось до возвращения домой. Я должна в каждый из этих десяти дней попытаться забыть, почему мы здесь очутились, — забыть о полугодовом контракте, тщательно расчерченном календаре, обо всем, что было раньше. Я должна просто жить настоящим и пытаться вдохновить Уилла делать то же самое. Я должна быть счастлива в надежде, что Уилл тоже будет счастлив.
— Ну, что дальше? — Я положила себе еще ломтик дыни и улыбнулась. — Как насчет караоке? Или твои уши еще не оправились после прошлого вечера?
На четвертый вечер Натан без особого смущения объявил, что у него свидание. Карен тоже была новозеландкой и жила в соседней гостинице, и он согласился прогуляться с ней в город.
— Просто на всякий случай. Знаете… не думаю, что ей стоит ходить туда одной.
— Конечно, — глубокомысленно кивнул Уилл. — Ты настоящий рыцарь, Нат.
— По-моему, это очень ответственный поступок. Очень цивилизованный, — согласилась я.
— Я всегда восхищался бескорыстием Натана. Особенно по отношению к прекрасному полу.
— Заткнитесь, вы оба, — усмехнулся Натан и исчез.
Карен быстро стала его постоянной подружкой. Натан исчезал с ней почти каждый вечер, и, хотя он возвращался, чтобы подготовить Уилла ко сну, мы тактично предоставляли ему как можно больше свободного времени.
Кроме того, втайне я была рада. Мне нравился Натан, и я была благодарна, что он поехал, но предпочитала оставаться с Уиллом наедине. Мне нравилось, что мы начали общаться накоротке, когда никого не было рядом, и между нами возникла естественная близость. Мне нравилось, как он поворачивал лицо и с изумлением смотрел на меня, как будто я превзошла его ожидания.
В предпоследний вечер я сказала Натану, что не против, если он приведет Карен в комплекс. Он проводил вечера в ее гостинице, и я знала, что ему не доставляет удовольствия тратить двадцать минут на прогулку в каждую сторону, чтобы подготовить Уилла ко сну.
— Я не против. Если это… ну, знаешь… улучшит твою личную жизнь.
Он обрадовался, уже предвкушая предстоящий вечер, и с энтузиазмом ответил:
— Спасибо, дружище.
— Очень мило с вашей стороны, — заметил Уилл, когда я ему рассказала.
— Не с моей, а с вашей, — возразила я. — Я уступила им ваш номер.
В тот вечер Уилл перебрался ко мне, Натан уложил его в кровать и дал лекарства, пока Карен ждала в баре.
