обаятельно улыбался Юрик. — Я намерен в ближайшее время на ней жениться, окольцевать, заделать ребеночка и навсегда привязать к себе. И она, кстати, приняла мое предложение! Да, Светик?
Братец перестал ощупывать поверхности кабинета, шагнул к сиротливо стоящей, но горделиво смотрящей блондинке и смачно чмокнул ее в пухлые губы… Она прямо расцвела, когда Юрик к ней прикоснулся. Красивая пара, что ни говори...
— Да, предложение приняла, но ребенок — только после того, как я вылечу брата, — ответила высокоблагородие графиня Устюгова, обвивая мощную шею бритоголового парня своими грациозными ручками.
— До чего же ты упертая, Светик! Мы вылечим брата... — поправил ее Юрик и поцеловал в нос. — Принцесска моя!
Какой идиот! Но несмотря на скептические мысли, в груди Ирины Николаевны защемило. На нее никогда и никто так не смотрел, как Юрик на свою Светку-конфетку глядит...
— И в модельное агентство Светка пришла потому, то ей деньги нужны были для лечение брата.
Про больного брата Ирина Николаевна знала. Алена давным-давно рассказала эту печальную историю, но Юрику об этом хозяйка модельного агентства не стала говорить, более того, под страхом увольнения запретила болтать Алене. Братец, несмотря на грозный вид, парень добрый и справедливый. «Боже, — который раз злилась на себя Ирина Николаевна, —зачем она приняла эту злосчастную блондинку? Зачем повелась на смазливое личико и стать? Думала, сможет ее дорого продать?! Продала, млять! И теперь весь привычный мир рассыпается на мелкие части...»
— Прежде чем геройствовать, ты подумал, где ты будешь брать эти двадцать миллионов рублей? — возмущенно выпалила она, а потом осеклась. Это же надо было так проговориться!
Юрик мгновенно все понял, аж в лице переменился.
— Ирка, ты бываешь иногда такой редкостной сукой… — Брат угрюмо покачал своей лысой головой.
— Я-я, — Ирина Николаевна пришла в себя и уже невозмутимо продолжила. — Я просто дала ей возможность заработать эти деньги…
Юрик с силой стукнул по стене кулаком.
— Сука, а сколько раз мне по ушам проезжала: «Девочка хочет красивой жизни! Та для нее лишь ступенька! — Припоминал братец ее слова. — Хотя я сам идиот! Мог бы поинтересоваться!
— Юр, а ты не думаешь, что она пытается с помощью тебя решить свои проблемы? Ты, добрая душа, Иванушка-дурачок, найдешь ей двадцать миллионов, вылечишь брата, сразишься с драконом, а Светка потом помашет тебе ручкой и пойдет искать себе настоящего принца!
Лицо бритоголового амбала пошло красными пятнами, брови грозно сошлись у переносицы, кулак снова обрушился на стену. Значит, задела, значит, есть у него подобные сомнения… Пожалуй, на это следует давить. В гневе Юрик страшен. Нет, до рукоприкладства никогда не доходил, но мебели не раз доставалось... А потом уходил, хлопая дверью, и не отвечал на звонки дня три... Иногда даже приходилось подлизываться, чтобы он оттаял.
— Принц у меня уже был. Еще тем козлиной оказался, — некстати вставила графиня Устюгова.
— Не думаю! — заревел следом любимый брат, так что никаких жучков не надо, и через стены все слышно. — Если бы Светке только деньги нужны были, она бы с Епифанцевым осталась, а не со мной в страшную неизвестность пошла!
— Юра, — снова висла на широких плечах сучка-блондинка, — я тебя люблю! — А на щеках слезки засверкали, будто она в самом деле души не чаяла в этом бритоголовом обормоте.
Юрик обхватил лапищами ее тонкий стан. Ну просто принцесска и… богатырь Иванушка! Точнее Юрочка-дурачок!
— Сразу видно, что ты не думаешь! За двадцать миллионов тебя любая полюбит! — Ирина Николаевна понимала, что выглядит сейчас настоящей стервой, злой мачехой-королевой, готовой на все, чтобы разлучить возлюбленных, но остановиться не могла, не каждый день почва уходит из-под ног и создается ощущение, будто стены погребут тебя заживо.
— Вы сейчас о себе говорите, а не обо мне! — Этот щеночек еще смеет тявкать, и морда такая горделивая, что хочется в нее кирпичом запустить!
— Ирка! — снова ревел любимый братик. — И-и-ирка, ты ведь хорошая баба!!! Так чего сейчас ведешь себя как злая недо*бананная сука?!
— Того! — заорала хозяйка модельного агентства в ответ, — что ты из-за своей дурацкой любви, которая, может, уже завтра испарится, как прошлогодний снег, пустил под откос всю мою жизнь!.. Ее, значит, ты любишь, а я так, сбоку припеку — можно и в расход отправить! — По лицу Ирины Николаевны побежали предательские слезы, в которых выплескивалась и ее сестринская ревность, и ее материнская боль.
Бритоголовый парень снова переменился лицом и, таща волоком за собой блондинку, сделал несколько шагов в сторону плачущей старшей сестры, обнял ее за подрагивающие плечи, прижимая к своей могучей груди.
— Ириш, ну что ты... Я тебя тоже очень люблю и перед тобой страшно виноват… И ты права, возможно, когда-нибудь Светка меня бросит, я этого боюсь, если честно, ведь она достойна лучшего мужика, чем бывший сутенер и тупой качок.
— Нет, Юра, никогда! — жалостливо уверял щеночек.
— В жизни все бывает, — рассудительно продолжил братец и погладил по волосам сначала сестру, потом блондинку. — Но, Ир, знаешь, когда она с моего позволения пошла с Епифанцевым, я почувствовал себя такой скотиной! Только полное дерьмо может продать свою любимую женщину ради сомнительной дружбы с сильными мира сего и возможности купить по сниженной цене участок в центре.
«Тут Юра не совсем прав! Ради таких перспектив многие готовы душу дьяволу продать!» — думала Ирина Николаевна.
— Я не хочу чувствовать себя дерьмом, сестренка, и даже если Светка, вылечив брата, меня бросит, я, конечно, расстроюсь, очень расстроюсь, пожалуй, даже реветь стану, но там, внутри, буду знать, что поступил правильно… как человек, настоящий мужик, буду гордиться собой, а не стыдиться…
— Если конечно конечно не получишь пулю в висок, — злорадно добавила темноволосая женщина-вамп.
— Знаешь, лучше так, чем жить и каждодневно считать себя трусом и дерьмом.
Белобрысая сучка всхлипнула и теснее прижалась к Юрику, а Ирина Николаевна истерично засмеялась, затем еще сильнее заревела. Всю жизнь она мечтала встретить настоящего благородного мужчину, о которых пишут в романах и книгах, но всегда сталкивалась только с грязью, похотью, да бесконечным эгоизмом. Видимо, работа накладывала отпечаток. И вот, наконец, она его повстречала, им оказался ее собственный брат, которого она изначально воспитывала сволочью, поскольку сволочам легче живется на белом свете. Ирония судьбы… Но, кажется, она согласна со щеночком —
