еще одну пухлую попку, чтобы она могла пососать мою грудь.
Только… Я ничего не держу. Я тоже не сажусь и касаюсь только матраса.
Я вздрагиваю, мои глаза распахиваются.
Наша спальня предстает перед нами с опущенными шторами, которые затемняют ее, хотя часы на стене показывают десять утра. Я нащупываю радио-няню, мое сердце бьется так громко, что я слышу это в ушах.
Черт возьми.
Дерьмо.
Где мои дети? Я отчетливо помню, как засыпала, кормив Лили грудью, и укладывала Логана спать около двух часов ночи.
Я как-то их потеряла? Нейт проводит одну ночь, работая допоздна в офисе, одну ночь, и я теряю наших двойняшек?
Им три месяца — кажется, год назад я забеременела накануне дня рождения Нейта. Как только мы узнали эту новость, я была в восторге, но этого нельзя сказать обо всех остальных. Папа задавался вопросом, буду ли я в порядке с юридической школой и всем остальным, но я сказала ему, что если он смог это сделать, то смогу и я.
Кроме того, Нейт никогда не позволял мне делать что-либо в одиночку. Он заботился обо мне больше, чем раньше, и даже терпел мое непристойное отношение больше, чем когда-либо. В первом триместре у меня был эмоциональный беспорядок, и я плакала из-за самых глупых вещей, но Нейт просто вытирал мне слезы и обнимал меня.
Затем он трахал меня, потому что это полностью помогло с гормонами — по крайней мере, это то, что я ему сказала.
Он растирал мои опухшие ноги и держал за руку на протяжении всего процесса родов. Хотя я почти уверена, что и он, и папа пригрозили подать в суд на врача и больницу, потому что они не облегчали мою боль.
Одно дело, когда тебя обожает один защитник, но иметь и отца, и Нейта иногда может быть кошмаром.
Но только иногда, потому что мне повезло, что у меня лучший отец и лучший муж в мире.
Муж, который помогает мне на каждом шагу. То, что я решила, что хочу детей сейчас, не означает, что он позволил мне бросить юридический факультет или отложить это на второй план. Он знает, что это моя мечта, и это тоже важно.
Поэтому большую часть времени он заботится о наших новорожденных малышах, даже если есть няня. Он напоминает мне папу, который не доверял им, когда я была маленькой, и всегда наблюдал за ними по камерам видеонаблюдения и тому подобное. Он часто напоминал им о судебных исках, которые мог бы предпринять против них, просто потому что он гиперзаботливый.
Нейт похож на него, но его методы более тонкие. Он никому не угрожает, но может донести свою точку зрения своей обычной манерой речи. Эта восхитительная суровая манера поведения, которой я не могу насытиться.
Наши двойняшки, Логан и Лили, мягко говоря, не слезают с рук, но Нейт успешно укладывает их спать. Прошлая ночь была единственным разом, когда он собирался провести всю ночь в фирме с момента их рождения.
И я явно облажалась, потому что их не видно.
Слезы наворачиваются на глазах, и у меня вот-вот начнется паническая атака, но замечаю лист бумаги, приклеенный к моему плечу.
Я приказываю Алексе включить свет, и все дыхание, которое я задерживала, мгновенно выходит из легких, когда я читаю слова, написанные красивым, характерным почерком Нейта.
Близнецы со мной и Кингом в саду. Спи и ни о чем не беспокойся.
P.S. С днём рождения, малышка. У меня есть планы на нас, как только я вышвырну твоего отца. А пока я оставил тебе подарок на день рождения на тумбочке.
Страх за безопасность моих малышей исчезает, и он заменяется неистовым теплом к их отцу. Как, черт возьми, я оказалась с этим человеком? Каждый день я просыпаюсь рядом ним с большим трепетом, чем накануне.
Мой взгляд падает на коробку на прикроватной тумбочке, и когда я открываю ее, то нахожу внутри фотоальбом. На первой странице есть фотография, которую папа сделал со мной и Нейтом, когда мы держали по одному из двойняшек. Мое лицо наполняется счастливыми слезами, и Нейт целует меня в лоб.
Наша первая семейная фотография.
Прежде чем я успеваю полностью погрузиться в эмоции, замечаю сложенный лист бумаги на обложке альбома. Мои пальцы немного дрожат, когда я открываю его и сразу узнаю его почерк.
Гвинет,
Я встретил тебя в день твоего рождения.
Кинг испугался, когда обнаружил на пороге ребенка, и подумал, что это было бы замечательно позвонить своему заклятому врагу для решения критической ситуации.
По правде говоря, я планировал подшутить над ним и его беспечностью, но, когда добрался до его дома, ты рыдала навзрыд, и он волновался, пока я не сказал ему, что ты, вероятно, голодная.
Он отдал тебя мне на руки и, как сумасшедший, улетел на кухню. Это был первый раз, когда я держал ребенка, и это было в лучшем случае довольно неловко, но потом что-то случилось.
Ты перестала плакать.
Просто так.
Ты смотрела на меня этими яркими, любознательными глазами, которые каким-то образом пронзали мою грудь.
С тех пор ты всегда занимала особое место в моей жизни. Возможно, я не был любящим дядей, но я верил, что забочусь о тебе не меньше, чем Кинг. Вот почему я позаботился о том, чтобы никто не издевался над тобой и не беспокоил. Также, как я сделал со своим племянником.
Но ты перевернула все это шесть лет назад.
Когда поцеловала меня в свой восемнадцатый день рождения.
Когда встала на цыпочки, проигнорировала весь здравый смысл и прижалась губами к моим, словно всю жизнь ждала этого.
В этот единственный момент ты уничтожила все мое представление о тебе, которое было у меня на протяжении этих лет. Вместо того, чтобы быть похожей на моего племянника, ты вложила в мою голову другие образы. Образы, которые мне не следовало представлять о юной дочери моего лучшего друга.
Мне не следовало думать о том, чтобы поднять тебя на руки, прижать к ближайшему объекту и целовать до тех пор, пока ты не сможешь дышать только мной.
Но я думал.
И ненавидел тебя за это.
Не только потому, что потерял легкие отношения, которые у меня были с тобой, но и потому, что как бы ни старался, я больше не мог думать о тебе как о дочери Кинга.
Эти два года были настоящей долбанной пыткой, малышка. Я так сильно разрывался между тем, чтобы поступить правильно, и тем,
