Картер взял у нее дневник и стал перелистывать страницы. Иногда он усмехался, читая собственные записи, а иногда закрывал глаза.
– Все началось после вечера, когда мы с тобой встретились. Это был самый длинный и страшный вечер в моей жизни. – Он улыбнулся. – Но я бы его ни на что не променял. – Картер трепетно погладил свой дневник. – Я был тогда одиннадцатилетним мальчишкой. Шестнадцать лет назад.
Его голос долетал до Кэт откуда-то издалека.
– Кэт, я помешался на твоем запахе. Представляешь? Этот запах персиков. Сначала думал: пройдет время, я все забуду. Я ничего не забывал. Ты поселилась у меня в мозгу. Я не мог думать ни о чем другом. Мысли о тебе успокаивали меня, когда я был готов убить своего отца. И даже в Артур-Килле я вспоминал тот вечер и думал о тебе. В такие ночи у меня бывал крепкий сон. – Он отложил дневник и сжал руки Кэт. – Не хочу пугать тебя своими детскими шизовками. Но когда я услышал от тебя эти слова и не смог ответить тем же… – Он покачал головой. – Я надеялся, дневник поможет тебе понять… – Картер пристально посмотрел на нее. – Кэт, теперь ты понимаешь? Понимаешь, как много ты для меня значишь?
Она не ответила, боясь, что ей потом будет долго не остановить поток слез.
– Сегодня, когда я знакомил тебя с Пити, я не знал, кем тебя представить. Наверное, «моя подруга» тебя покоробило. Понимаешь, все эти ярлыки – они недостойны тебя. Ты выше и значительнее их. Но я не мог ему сказать: «Это мой Персик». Я не хочу, чтобы другие трепали это имя. Оно только мое.
Да. Это было только его имя. Как и она принадлежала только ему.
– Кэт, – прошептал он, притягивая ее к себе.
Их лбы соприкоснулись. Картер закрыл глаза:
– Я не знаю, что будет с нами, когда мы вернемся в город. Понятия не имею. Зато я знаю, что мне никто не нужен, кроме тебя. Я хочу быть рядом с тобой до тех пор, пока я тебе нужен. Хочу, чтобы у нас было много вечеров, как этот. Хочу свободно идти с тобой по улице, держа тебя за руку, и знать, что все, кто тебя увидит, будут мне завидовать.
Кэт молча схватилась за рукава его фуфайки.
Картер обнял ее и прошептал на ухо:
– Персик, ты для меня все. И в прошлом, и сейчас, и потом. Всегда. Ты – главное сокровище моей жизни. Это все, что могу тебе сказать.
Кэт было тяжело расставаться с домом на побережье. За два неполных дня здесь произошло столько событий. Картер тоже возвращался в город, но возле машины она обняла его так, словно они расставались, и надолго. Обоих ждала реальная жизнь, в которую так не хотелось возвращаться.
Долгий путь в город прошел без приключений, если не считать мгновения, когда Картер, ехавший сзади на своем «Кале», вдруг рванулся вперед, словно какой-нибудь Бэтмен, и растаял в потоке машин. Кэт сомневалась, что он заметил ее автомобиль. Но черт побери! Перед ней возникло и исчезло воплощение мужской сексуальности.
Приехав, Кэт сразу послала Картеру эсэмэску о своем благополучном возвращении. Ее ждало несколько часов привычной рутины: распаковать чемодан, подготовиться к завтрашним занятиям. Правда, Картер обещал заехать к ней, и мысль о его визите наполняла ее радостным возбуждением.
Сегодня дежурил Фред. Если бы чемодан Кэт не имел колесиков, услужливый консьерж мигом схватил бы его и понес к лифту.
– Добрый вечер, мисс Лейн, – мелодичным голосом поздоровался он. – Хорошо отдохнули?
– Я столько раз просила называть меня просто Кэт, – сказала она, игриво поглядывая на консьержа.
– Прошу прощения, Кэт. Забываю.
– Сегодня ко мне должен приехать мой друг, мистер Картер. Пометьте у себя.
Фред черканул в блокноте.
– Это такой высокий джентльмен с… татуировками?
Кэт усмехнулась:
– Да, это он. Но вы не бойтесь. Он совсем не такой страшный, как кажется.
– Ладно, – пробормотал консьерж. – Поверю вам на слово.
– Спокойного вам дежурства, Фред.
– И вам приятного вечера, – ответил он, прикладывая палец к шляпе.
Подойдя к лифтам, Кэт уже собиралась нажать кнопку вызова, как вдруг почувствовала сзади чье-то присутствие. Она уже догадывалась, кто это. Прекрасного настроения – как не бывало.
– Зачем ты притащилась? – сердито спросила Кэт.
Чувствовалось, Бет совсем не удивлена таким приемом.
– Поговорить с тобой.
– Мне нечего тебе сказать, – язвительно усмехнулась Кэт.
Она повернулась лицом к дверям и снова нажала кнопку, хотя та уже светилась. Где эта чертова кабина?
– А ты хорошо выглядишь, – вдруг сказала Бет. – Просто замечательно выглядишь.
– Тебе-то что? – прежним тоном спросила Кэт. Она повернулась к незваной гостье, готовая к обороне. – Тебя, наверное, ждут. Адаму и Остину не терпится услышать рассказ обо всех моих грязных тайнах.
– Они не знают, что я здесь, – тревожно озираясь, ответила Бет. – Адаму я сказала, что иду за мороженым.
Злость Кэт сменилась замешательством.
– Кэт, я очень сожалею, что… все так вышло. Честно.
– И что? – равнодушно пожала плечами Кэт.
С одной стороны, ей было любопытно узнать причину запоздалого пробуждения совести у Бет. С другой – ее визит вполне мог оказаться ловушкой.
– Я хотела, чтобы ты об этом знала.
– Отлично. – Кэт снова нажала кнопку вызова. – Теперь я об этом знаю. Твоя совесть чиста, и ты можешь спокойно идти за мороженым.
Раньше Кэт было бы стыдно за такое свое поведение. Но поспешное извинение не устраняло последствий всего, что Бет творила у нее за спиной.
– Ты ведь любишь его? Да?
Кэт застыла, изображая максимальное бесстрастие.
– Я же тебя знаю, – сказала Бет. – По лицу вижу. – Она подошла ближе. – Он подходит тебе? Он хоть хорошо с тобой обращается?
Кэт закусила губу и продолжала молчать. Ей хотелось убежать. И зачем она тогда поделилась с Бет?
– А вид у тебя счастливый, – продолжала оценивать ее Бет. – Любовь пошла тебе на пользу. Должно быть, он хороший человек, раз ты вся светишься. – Бет всматривалась в ее лицо. – Может, я слишком поздно спохватилась, но лучше поздно… Я была неправа. – Бет сокрушенно вздохнула. – Адам мне кое-что объяснил. Рассказал про Картера и Остина. Каким Остин был в детстве.
– Да, – резко ответила Кэт. – Картер мне тоже рассказывал.
Бет понурила плечи, став меньше ростом.
– Я знаю… Картер… совсем не такой, как его живописал Остин. С ним тебе ничего не грозит. Напрасно я тогда не поверила твоему рассказу. Вот за это я и прошу прощения.
В мозгу Кэт мелькнула параноидальная мысль.
– Значит, теперь ты можешь сказать Остину все, что говоришь сейчас мне?
– Я не за этим пришла, – пробормотала Бет. Она наклонилась к сумке и достала две коричневые папки. – Я хочу отдать тебе вот это.
