потеряли.”
“На восстановление нужно время.”
“В течении нескольких лет лучше воздержаться от беременности.”
“Беременность возможна, Ася. Вы не расстраивайтесь. ЭКО сейчас дает хорошие результаты.”
Я знаю, что врач пытался меня успокоить. Все знаю. И я делала вид, что принимаю его объяснения и жалость к себе. Но так же, я точно знаю, что не смогу забеременеть, потому что я отчетливо слышала в его голосе ложь. Он врал, потому как совсем не был уверен в своих словах.
Чувствую,как из уголков глаз потекли слезы.
Все что я сейчас могу это – плакать, омывая слезами боль утраты. Душевных сил на другие эмоции просто не осталось.
Поток переживания, растекающийся по моим венам отравляющей горечью, прервался из-за внезапного появления на пороге моей палаты Германа. Затаила дыхание и стала смотреть на мужчину округлившимися глазами.
– Как ты… прошел? – проскрежетала сухими губами.
– Сказал, что твой муж, – Герман оценивающе посмотрел на меня, нахмурился. – Как ты?
Спазм перехватывает горло. Поэтому все гадкие слова, которые крутятся у меня в голове, так и остались невысказанными, замерли на кончике языка.
Глаза защипала соленая влага. Резко отворачиваюсь лицом к окну:
– Уходи, Гер, – сухо бросаю, а в памяти вдруг всплывает красивая блондинка, мать Максимки.
– Ася, – мужчина молниеносно оказывается возле кровати.
– Я устала, Герман. И хочу спать. А тебя дома ждут. Уходи, – грубо отвечаю любимому мужчине, а у самой от моих же слов сердце кровью обливается.
Но я не хочу больше терпеть предательства. Хватит. Один раз меня уже предали. Второго такого раза я не хочу.
– Ты о чем? – внезапно голос мужчины меняется, становится ледовым, жестким.
– Я ее видела, Герман. И не нужно сейчас разыгрывать сцену. Блондинка, мать твоего сына, ждет тебя дома, – голос предательски срывается, становится высоким, тонким.
– Ася, что за бред. Зачем ты все это начинаешь? Я тебе уже говорил, что она в далеком прошлом и никакого отношения ко мне не имеет, как собственно и я к ней.
– Она так не думает, – огрызаюсь.
– Ася, – слышу как под тяжестью веса Германа скрипнула кровать, а потом почувствовала на своем бедре мужскую ладонь. – Роднуль, я знаю, что тебе сейчас нелегко и больно, но это не повод отталкивать меня.
Свободной рукой мужчина подхватывает мою ладонь, переплетает наши пальцы, чуть сжимает.
– Ты даже не можешь себе представить, что сейчас творится в моей душе. Как на куски рвется сердце, глядя на тебя. Ась, прошу не отталкивай меня.
– Господи, Герман. Ну зачем, зачем ты появился? – всхлипываю и меня разом накрывает истерика. – Это все из-за тебя. Из-за тебя я потеряла ребенка. Из-за тебя я больше не смогу иметь детей. Ты во всем … во всем виноват ты.
Интуитивно почувствовала, как воздух вокруг нас затрещал, заискрился, пробегая колючими токами по коже.
– Ась, ты зря так, – за черными зрачками прячется радужка и взгляд Германа становится невыносимо тяжелым.
– Уходи, Герман. Уходи. Я хочу побыть одна, – вырываю руку из его ослабленной хватки. Он больше не удерживает. Только смотрит на меня внимательно с прищуром.
– Я уйду, роднуль. Если ты этого действительно хочешь.
До хруста сжала челюсть. Его спокойствие и холодность, на фоне той эмоциональной бури, что скручивает в тугую спираль мое нутро – бесит. Хочется зарычать. Вгрызться в его толстую кожу, чтобы пробить его надменность и уверенность в том, что он во всем прав.
– Тебе нравится издеваться надо мной? Ты же видишь, что в данный момент я слаба и не могу тебе ответить, – с отчаянием произношу.
– Не нужно отвечать, Ася. Я не глупец и не дурак.
Вижу как с большой неохотой мужчина, любимый мужчина, все же прислушивается к моей просьбе и встает в изножье кровати, упирается в грядушку ладонями, нависает надо мной.
– Ответить мне еще на один вопрос, Ась. Только ты должна на него ответить предельно честно. Скажешь правду уйду. Хорошо?
Сжимаю в кулаках край пододеяльник. Коротко киваю.
– Кто был кроме тебе еще в доме?
Кроме меня в доме? – эхом отзывается вопрос Германа в голове.
И до меня вдруг доходит. Никто… Ведь совсем никто не знает, что Вадик приезжал. А ведь именно от него я пыталась убежать. Испугавшись, что он меня ударит я потеряла голову и сделала то, что сделала.
– Если задумала прикрыть кого, то можешь не утруждаться. Там по всему дому следы от грязных подошв…
– Это был бывший муж.
Перебивая Германа.
В палате на несколько секунд повисает могильная тишина. Мне кажется, что перестали трещать люминесцентные лампы.
– Ну, что ж, он сам подписал себе приговор, – буркнул Герман.
Да-да именно так, он сказал это так тихо, чтобы я не смогла разобрать.
– Что за приговор? – вырвалось со свистом, но мужчина не соизволил мне ответить.
– До встречи, роднуль. Береги себя, солнце. Я верю в то, что все только к лучшему. И будь аккуратна. В гипсе тебе еще как минимум пару месяцев нужно будет ходить.
Круто развернувшись ко мне спиной, вышел из палаты, оставляя меня в недоумении и полном непонимании происходящего.
Очнувшись через пару минут после того, как дверь с громким хлопком, разнесшимся эхом по плате, защелкнулась. Повернулась полубоком, потому как с гипсом сильно не покрутишься, обняла живот руками – закрыла глаза.
Он убьет Вадика!
Пронеслась нехорошая мысль в голове.
И его обязательно посадят. Мать Вадика не оставит убийство сына безнаказанным.
От этих мыслей, мы совсем сделалось плохо. Сердце больно сжалось в груди. На ресницах блеснули маленькие бисеринки скатившихся слез.
Рука сама полезла з телефоном под подушку. Разблокировав экран, открыла мессенджер. Кликнув по имени Германа, открыла окно сообщения.
