страхе прошептала я.
Якуб свирепо смотрел на лицо моего мужа, сверля его убийственным взглядом и… не собирался отпускать совсем. Хрипы Кости стали совсем редкими и тихими, а ноги мужа почти больше не дергались.
– Якуб! Якуб…
Он словно не слышал меня! Но к счастью, вмешался третий.
Послышался топот ног, рядом с Якубом появился Адам.
– Тормози, брат, тормози! – с этими словами Адам хлопнул Якуба по руке кулаком.
Этот резкий, хлесткий удар заставил Якуба разжать хватку и опустить Костю на асфальт. Пальцы Якуба разжались, Костя повалился на землю, как куль с мукой, и начал мучительно кашлять. Под ним расползлось мокрое пятно.
– Ты?! – удивился Якуб и рассмеялся хрипло. – Да вы издеваетесь! Что за день такой? Не даете побыть с Пчелкой наедине и во всем разобраться!
– Да, я за тобой следил! На всякий пожарный, – признался Адам. – Как видишь, не зря следил.
– Я бы его не убил.
– Верю.
– Клянусь, что не убил бы. Но этого крысеныша задушить хочется! – смачно плюнул в сторону Кости Якуб. – Но прежде надо Мию избавить от брака с этим недоразумением!
– Мне с тобой поехать?
– Не стоит! Справлюсь.
– Точно?
– Да.
– Поклянись, что не прихлопнешь червяка.
– Клянусь-клянусь, – нехотя выдал Якуб. – Но из города я его выпну, как только выдадут на руки бумаги о разводе. Отвези Мию в какое-нибудь тихое местечко. Только без своих заигрываний с моей женщиной, понял?
– Понял. Без заигрываний с Твоей Женщиной! – без улыбки кивнул Адам.
Меня увели так быстро, что я даже опомниться не успела. Я просто до сих пор была в шоке, что Костя объявился. Теперь я была уверена, что именно он за мной следил, наблюдал. Нашлось и объяснение странным звонкам на работе: последние два или три дня мне кто-то звонил и молчал, быстро сбрасывал звонок. Наверное, это Костя! Следил за мной исподтишка, пробивал: все ли у меня налажено, есть ли у меня мужчина. И, как только Костя понял, что моя жизнь идет своим чередом, он объявился с гордостью!
Пока я переживала внутри все произошедшее, Адам отвел меня в сторону припаркованного внедорожника, открыл переднюю дверь и покатил.
– Тут недалеко. Кондитерская одна. Кхм… Тихая. Готовят обалденно.
Я безразлично кивнула, не могла сосредоточиться на дороге и разговоре с Адамом. Я вновь и вновь переживала появления Якуба, млела, сгорала без остатка от его слов: «Ты будешь моей!» «Моя Женщина…»
Я снова и снова повторяла про себя эти слова и чувствовала, как меня начинает переполнять ослепительное счастье.
– Мы приехали.
– Приехали? – пробормотала я, выбравшись из машины.
– Приехали! – расхохотался Адам. – Так счастлива встретить своего ненаглядного, что даже не слышишь и не видишь ничего вокруг.
– Тебе лишь бы посмеяться! – вспыхнула я. – Я люблю Якуба, а если тебе такие чувства неведомы, искренне желаю заразиться ими на полную катушку.
Адам покачал головой:
– Топай в кондитерскую, угощу тебя самым вкусным в мире штруделем. На почти родственных основаниях, так сказать.
Я покраснела, смутившись, но все же вошла внутрь. Приятно и нежно зазвенели бамбуковые трубочки.
За прилавком стояла брюнетка приятной внешности. При появлении Адама она просияла приветливой улыбкой, но немного настороженно посмотрела в мою сторону.
– Эв… Это Мия, по которой Якуб сох! – приветствовал ее Адам. – Угостишь ее штруделем с вкусным чаем.
– Сделаю, конечно. Выбирайте любой столик, кроме седьмого.
– Знаю. Он, как всегда, занят.
– Да, – порозовела девушка.
Мы сели за столик, я немного полистала меню, но без всякого интереса. Меня гораздо больше волновало происходящее с Якубом. Мыслям и сердцем я была рядом с ним, переживала и беспокоилась, чтобы он не перегнул палку.
Адам тоже молчал, на меня почти не смотрел, постоянно переглядывался с девушкой за прилавком. Когда она опустила передо мной чай и блюдо со штруделем, здоровяк заметил:
– Обалденно. Чаевые будут щедрыми. Вечером рассчитаемся!
Всего лишь одна обычная фраза, но девушка покраснела до кончиков ушей, словно речь шла о чем-то другом, а не о чаевых. Впрочем, я не могла сосредоточиться на мыслях о других, эгоистично думала лишь о нас с Якубом. Внезапно меня озарило, и я решилась задать вопрос:
– Почему Якуб не целуется? – выпалила я.
Адам посмотрел на меня в упор и отвел взгляд в сторону.
– Я не знаток таких нюансов.
– Врешь!
– Резон?
– Ты защищаешь его? Ты любишь брата, а он любит тебя. Думаю, ты точно в курсе, почему он не целуется.
Адам резко выпрямился и сложил руки под грудью.
– Ты не Пчелка. Ты… – почесал бороду. – Оса. Назойливая, мелкая оса. Ни грамма пользы.
Я не обратила внимания на его слова, знала, что он не захочет ругаться с братом.
– У меня был вопрос. Напомнить?
– У меня хорошая память! – оборвал Адам и отодвинулся, создав между нами приличное расстояние. – Но я не понимаю, с чего ты решила, будто я о таких причинах знаю!
– Знаешь!
Я буквально впилась взглядом в непроницаемое лицо взрослого мужчины.
– Брат сказал, что тебя муж в огромные долги вогнал и больную бабушку на тебя скинул. Ты не похожа на ту, что разбирается в людях. Можешь ошибаться.
– Могу! И ошибаюсь часто, но сейчас я каждой клеточкой тела уверена, что ты знаешь, в чем причина.
– Знаю, – усмехнулся. – Почему я должен тебе говорить о ней?
– Почему?
– Да. Почему? По кочану не отвечай, не прокатит.
– Ты сказала, что любишь Якуба. Уверена, что это так?!
