Он посмотрел на папирус, затем на изображение в газете.
– Они не совпадают.
– Майкл, этот фрагмент, – сказала она, показывая пальцем на изображение в газете, – вовсе не тот обрывок папируса, что я оставила у себя в палатке.
– Подмена?
– Ученые не лгали! Они на самом деле исследовали подделку! Не тот документ, что я оставила, не папирус, который обнаружили рабочие Хангерфорда, а какой-то суррогат!
– Вы хотите сказать, что Папациан дублировал его, намеренно создал подделку, а затем заявил, что вы ему заплатили за это. Тогда где же настоящий фрагмент?
– Кто знает? Подмена могла произойти чуть ли не на самом высоком уровне, возможно, в этом замешан сам господин Саид. Но может быть и так, что египетское правительство не в курсе этой подмены. Папациан мог заплатить какой-нибудь мелкой сошке.
– По инициативе Хэйверза?
– Да…
– Это будет нелегко доказать. По крайней мере, до тех пор, пока вы не появитесь и не расскажете о своих подозрениях.
– У меня есть идея получше, – воскликнула она неожиданно, снова подойдя к своей сумке и вытащив из нее дневник. – Перед тем как уехать из Синая, я послала крошечный фрагмент папируса другу в Цюрих. Гансу Шуллеру, который работает в лаборатории углеродных исследований! – Она стала листать дневник, пока не нашла нужный номер. – Об этом никто не может знать, – она направилась к телефону. – Я попросила его никому ничего не рассказывать. Я знала, что ему можно доверять…
– Ему вы сейчас и звоните?
– Сначала попробую позвонить в лабораторию.
– Но сегодня Рождество.
Она услышала несколько длинных гудков, после чего повесила трубку.
– Вы правы.
– У вас есть его домашний номер?
– Нет, но я наверняка узнаю его в справочной службе. Ее разговор с Шуллером пять минут спустя был недолгим.
– Да, Ганс, – сказала она. – Я уверена, что все дело в этом. Не дошло. Такое случается. Что? – Она посмотрела на Майкла. – Где я?
Она тут же повесила трубку.
– Кто-то добрался и до него.
– Но как они узнали о Шуллере?
– Наверное, я упомянула о нем в разговоре с Дэнно той ночью в его квартире. Люди Хэйверза слышали все. – Она провела рукой по шее, стала вращать головой и размяла плечи. Кэтрин вдруг почувствовала себя невероятно усталой. – Майкл, ступайте на рождественский ужин.
– Нет, я останусь с вами.
– Миссис О'Тул расстроится, а кто-нибудь может заподозрить неладное. Все происходит так быстро…
– Эй, – он положил руки ей на плечи. – Все будет в порядке. Никто не найдет нас здесь. Скоро все закончится.
«И тогда мы с вами расстанемся».
– Я собираюсь продолжить работу над свитками. Чем быстрее я переведу их, тем быстрее все закончится.
– Вы уверены, что все в порядке?
– Не волнуйтесь, Майкл, – ответила она. – Я в бешенстве, и Майлзу Хэйверзу не удастся ни словом, ни делом заставить меня поступить опрометчиво.
Джулиус набрал номер в телефонной будке, что находилась в магазинчике на Пасифик Коуст Хайвей.
– Я бы хотел оставить сообщение для постояльца, который скоро подъедет, – сказал он быстро, не сводя глаз с шоссе. – Я скажу вам имя по буквам…
Разговаривая, он вытащил газету, что была у него под мышкой, и положил ее на полочку под телефонным автоматом. Даже теперь, через несколько часов после того, как он увидел заголовок газеты, он все еще пребывал в шоковом состоянии. Подделка! Как свитки могли быть поддельными? Он видел их собственными глазами; он мог поклясться, что они настоящие. Кэтрин была профессионалом – подделку она бы вычислила сразу.
– Будьте добры, повторите, – попросил он. Убедившись, что собеседник верно зафиксировал его сообщение, Джулиус повесил трубку и взглянул на часы. Камилла Уильямз из «Ай Уитнесс Ньюз» заверила его в том, что съемки программы будут проводиться завтра. Его единственным условием участия в передаче была ее трансляция по кабельному телевидению.
К завтрашнему дню эти невыносимые пытки закончатся. Кэтрин узнает не самую приятную правду – что Сабина так и не закончила свой рассказ, что седьмого свитка не существовало, – они снова будут вместе, вернутся к привычной жизни.
Теперь оставалось лишь ждать и молиться, чтобы Кэтрин ничего не предприняла: не объявилась, не стала выступать в свою защиту, не выдала свое местонахождение.
«Корнелий Север отправился на встречу с вождем бриттов в Чичестер…»
– С кем?! – почти прокричала Кэтрин. – Назови имя вождя бриттов! Это Кунобелин? – Если это был Кунобелин, это означало бы, что Сабина посетила Британию во времена правления Клавдия, и это бы практически означало, что Праведным был Иисус.
Кэтрин откинулась на спинку стула и бросила ручку. Одно разочарование.
Но еще больше угнетало то, что Кэтрин приближалась к концу пятого свитка. А шестой свиток, насколько она могла заметить, был коротким. У Сабины оставалось все меньше шансов подсказать время, в котором она жила.
Встав из-за стола, Кэтрин выпрямилась и выглянула из окна. Звезд на небе не видно; синоптики предсказывали снег. Она взглянула на часы: было уже одиннадцать вечера. В гостинице миссис О'Тул стояла тишина. Ведь все спали после такого количества выпитого хереса и рождественских песен.
Кэтрин увидела Майкла лишь мельком, когда он направлялся к кровати и остановился спросить, как у нее дела. К сожалению, завтра воскресенье и будет закрыт даже компьютерный магазин, не говоря уже о библиотеках и других заведениях, где можно было бы выйти в Интернет. В понедельник они попытаются снова выйти в Сеть и заняться поиском новых имен, вычитанных Кэтрин в рассказе Сабины о Британии.
Снова взглянув на часы и вычислив, что в Калифорнии еще восемь вечера, Кэтрин испытала острое желание позвонить Джулиусу. Но она сдержалась. Вместо этого она включила телевизор, ведь к тому моменту могли появиться свежие новости.
Она не удивилась, когда увидела на экране лицо Майлза Хэйверза.
Его лицо вдруг выразило нравственные терзания, когда он сказал:
– Я могу сказать лишь то, что мне ужасно неудобно, ведь Кэтрин Александер одурачила меня тоже! Я ощущаю личную ответственность за надежды религиозного характера, которые возлагались на свитки. Мое предложение в пятьдесят миллионов долларов явилось своего рода доказательством подлинности свитков, заставив поверить в то, что рукописи настоящие, и за это я приношу свои извинения.
– Так вот какова твоя игра, – прошептала она. – Вчерашнее заявление о тайных переговорах по поводу приобретения свитков было сделано для того, чтобы сегодня у тебя непременно взяли интервью. Теперь ты жертва, а я преступница.
