— Звучит впечатляюще.
— Спасибо. Я тоже так думаю. — Ллойд попытался напустить на себя скромный вид, но это ему не удалось. — Должен признать, что я твой должник, Сиренити, дорогуша. Если бы ты не сказала добрым гражданам Уиттс-Энда, чтобы они мне помогали, то я никогда бы не смог сделать эту работу.
— Я покажу твою статью Гордону и Эмили, как только малыши научатся читать, — пообещала Сиренити.
— Замечательно. Послушай, Сиренити, я тут думал…
Сиренити посмотрела на него и увидела знакомый блеск в его глазах. У нее вырвался стон.
— Нет, нет и нет. Я просила всех помочь тебе один раз, чтобы отвязаться от тебя. Больше помощи не жди. У меня дел будет выше головы.
— Но новое исследование будет иметь больше антропологический уклон. — Ллойд постарался, чтобы это прозвучало как можно убедительнее. — Думаю назвать эту работу так: «Видения, традиции и перемены: развитие и модификация легенды в типичном пограничном сообществе».
— Отстань.
— Но это будет идеально, Сиренити. Особенно сейчас, когда родились малютки Гордон и Эмили. Такое завершение для живой легенды.
— Какая еще живая легенда?
— Ты.
— Ллойд, предупреждаю тебя, я абсолютно не намерена помогать тебе в дальнейших твоих социологических изысканиях в Уиттс-Энде. Это тебе ясно?
— Ну конечно, нет необходимости беспокоиться из-за этого уже сейчас, — заверил ее Ллойд. — В данный момент мысли у тебя заняты другими вещами. Я это понимаю.
— Это здорово, что понимаешь. — Сиренити нахмурилась. — Ллойд, ты слышишь вальс?
— Кто-то включил радио внизу, на столе у медсестры. — Ллойд наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть Эмили Кристал.
Дверь белой, залитой солнцем комнаты отворилась.
В комнату вошел Калеб.
Он улыбнулся ей.
На мгновение время остановилось.
— Теперь правильно, это он, — прошептала Сиренити. — А мы тебя ждем.
— Привет-привет. — Ллойд протянул Калебу руку. — Поздравляю, мистер мэр. Малютки похожи на вас как две капли воды.
Калеб сердито посмотрел на Ллойда, но руку потрясти позволил.
— Что вы здесь делаете, Рэдберн? Я думал, мы больше вас не увидим, после того как вы закончили свое исследование.
— Я просто пришел выразить свое почтение вновь прибывшим, — сказал Ллойд.
— Прекрасно. Если вы не против, я бы хотел забрать домой свою семью.
— Без проблем. — Ллойд неторопливой походкой направился к двери. — Еще увидимся.
— Постараюсь, чтобы этого не случилось. — Когда Ллойд ушел, Калеб с улыбкой повернулся к Сиренити. — Ты готова?
Она крепче прижала к себе Гордона Тревора и Эмили Кристал.
— Мы все готовы.
— Сестра сказала, что будет здесь через минуту с креслом-каталкой. — Калеб прикоснулся к крошечной ручке сына. Его глаза потеплели от тихого изумления.
— Мне не нужна никакая каталка.
— Они не выпустят тебя отсюда своим ходом. — Калеб широко улыбался, с восхищением рассматривая Эмили Кристал. — Они просто невероятные, правда?
— Правда. А где твой дед?
— Ждет за дверью вместе со всеми остальными.
— Боже мой, неужели все ждут там, в приемной?
— Около того.
— А кто же остался в магазине? Кто занимается новыми заказами, которые наверняка пришли? Кто сидит на телефонах, выслушивает жалобы и распутывает недоразумения?
— Расслабься. Мы кое-кого оставили на телефонах, — сказал Калеб.
— Кого же?
— Блейда.
— Да ты что? — Сиренити пришла в ужас. — Надо немедленно возвращаться в Уиттс-Энд. Ведь Блейд решит, что всякий, кто звонит, для того чтобы сделать заказ, тайно планирует вторжение.
— Да я шучу. Не волнуйся. Ситуация под контролем. С ним там Зоун. — Калеб встретился с ней глазами. — Перед отъездом отсюда я хочу подарить тебе вот это. — Он протянул ей сверток, который принес с собой.
— О Калеб! Спасибо.
Калеб взял подержать Гордона Тревора, пока Сиренити, одной рукой прижимая к себе Эмили Кристал, другой разворачивала коричневую бумагу, в которую был завернут подарок. У нее перед глазами оказались два тома, переплетенные в выцветшую искусственную кожу.
— Что это такое? Школьные ежегодники? — Сиренити подняла глаза на Калеба. — Ничего не понимаю. Это твои?
— Нет. — Калеб напряженно смотрел на нее. — Это ежегодники школ, где учились твои родители.
— Мои родители? — Сиренити едва дышала.
— Частному детективу потребовалось несколько месяцев, чтобы вычислить эти школы и раскопать ежегодники за нужные годы. Он прислал их мне вчерашней почтой. Но тут то одно, то другое, так что у меня не было возможности отдать их тебе.
У Сиренити так пересохло во рту, что она едва могла говорить.
— Здесь мои родители?
— Я отметил страницы. — Калеб улыбался. — Посмотри.
Сиренити медленно раскрыла первый том. Ее взгляд тут же упал на лицо молодой девушки. Ученицы выпускного класса. С фотографии на нее смотрело хрупкое создание, в глазах которого настороженность соседствовала с надеждой.
Сиренити долго-долго смотрела на фотографию. Это ее мать.
— У тебя ее глаза. Посмотри теперь другой том, — через минуту подсказал ей Калеб.
У Сиренити так сильно дрожали пальцы, что ей едва удалось раскрыть второй ежегодник. Когда ей наконец это удалось, перед ее глазами оказалась цветная фотография молодого человека, тоже ученика выпускного класса. Тревор Джоунс. Тени у него в глазах говорили о туманном прошлом, но лицо выражало жизнестойкость, силу и решительность.
С чувством изумления Сиренити прикоснулась к фотографии отца.
— У него были рыжие волосы.
Калеб посмотрел на облако огненных волос, обрамлявшее лицо Сиренити.
— Не думала же ты, что твои волосы получились такими сами по себе, а?
— Кусочки и частички других людей, — прошептала Сиренити. Ее глаза затуманились. — Калеб, ты сделал мне чудесный подарок.
— Он ничто по сравнению с тем, что подарила мне ты, — сказал Калеб. — Я люблю тебя, Сиренити.
Она подняла на него глаза и увидела, что он абсолютно уверен в том, что сказал.
— Я всегда знала, что это у тебя хорошо получится.
Тут открылась дверь. В палату вошла улыбающаяся медсестра, катя перед собой кресло. Она посмотрела на Сиренити и спросила:
— Вы готовы отправиться домой?
— Да, — ответила Сиренити. — Мы готовы.
Калеб задержался на мгновение, окидывая взглядом залитую солнцем белую комнату, потом вслед за своей семьей вышел в коридор. Он задумчиво хмурился.
— Знаешь, это место чем-то мне знакомо.
Сиренити засмеялась. Радость, бурля, поднималась в ней, словно кристально прозрачная вода из бездонного источника.
— Я точно знаю, что ты хочешь этим сказать.
