БожеБожеБоже…
Лера нервно увлажнила пересохшие искусанные губы.
— Герман, — осторожно заключила в ладони его лицо. Такое же мокрое и вспотевшее, как ее собственное. — Посмотри внимательнее. Во мне уже столько спермы, словно я роту солдат обслужила!
— Мало! — Гаркнул, заставляя вздрогнуть. Распрямился. — Я утопил бы тебя в ней. Клянусь, утопил, бы! Лишь бы только…
— Лишь бы только…что? — Ошарашено уставилась на Давыдова.
— Ничего. — Бросил коротко, выравнивая дыхание. — Раздвинь ягодицы. Сама.
— Зачем?
Голос дрогнул, предчувствуя неладное. Озноб прошелся вдоль влажного позвоночника.
— Лера, не зли меня! Не рискуй, маленькая.
Свихнулся! Как есть, свихнулся. Он не в себе! Впрочем, диагноз у них общий.
— Хорошо, — вибрируя от напряжения, выполнила просьбу. Полностью открываясь его жадному взору. Многострадальное девичье сердце перестало биться, пытаясь погрузить сознание в кромешную тьму, когда Герман принялся осторожно ощупывать ее там…там, где меньше всего ожидала.
— Прелестно, — довольно проурчал, мягко разминая тугой сжавшийся анус. — Где-где, а тут он точно не бывал!
Воздух резко встал поперек горла, перекрывая дыхание. Осознание, точно обухом шарахнуло по голове.
Божечки! Да он ревновал ее! Ревновал к Лёне. Собственнические порывы разрывали в клочья все его хваленое самообладание!
— Не бывал. — Подтвердила. С Леонидом, вообще, близость была исключительно традиционной. Консервативной. — Пора бы уже привыкнуть, что все мои «первые разы» принадлежат…только тебе!
Дерзко вздернула носик, пытаясь скрыть мучительную дрожь во всем теле. Но, он заметил. Замер в нерешительности.
— Серьезно?
— Да!
— Хочешь сказать, его члену не досталось твоего сладкого ротика?
— Вообще-то, и твоему не досталось!
— Вообще-то, я планирую это исправить!
— Что, прямо сей…час? Я…я не знаю как. Учти! Я не умею. Я…
— Нет. Не прямо сейчас.
Настроение Германа стремительно наращивало обороты, в то время как Лера готовилась к худшему. Девушка прекрасно помнила, через что прошла, отдавая ему себя впервые. История повторялась. Он вновь лишал ее девственности. Только уже другой.
— Чего трясешься?
— Боюсь.
— Меня?
Отрицательно замотала головой:
— Боли.
— Расслабься. — Медленно и очень чувственно, погрузил в лоно девушки средний палец, увлажняя. А после вернулся к исходной цели, тщательно смазывая ее заднее отверстие. — Я буду нежен. Очень-очень нежен!
Со свистом втянула в себя воздух.
— Веришь?
Лера кивнула. Верила, что постарается. Не верила, что все пройдет гладко. Страх делал свое черное дело. Да и ее мужчина был слишком возбужден.
— Ты сейчас малость не в себе…но, — затараторила сбивчиво, — если действительно этого желаешь…
Дрожащими пальцами обхватила его стальную эрекцию, и решительно направила головку к своему тугому входу:
— Я потерплю.
Обычные слова. Обычная интонация. Только вот, Герман дернулся, словно она ему кислоту в лицо плесканула.
— Права, мелкая. Не в себе! — Сипло. Едва различимо. — Не представляешь, как велико сейчас мое желание…порвать тебя.
— Герман…
— В следующий раз я побываю везде. Но, не так. Не так!
Отстранившись, Давыдов уселся на край кровати, и, запрокинув голову назад, уставился в потолок. Подтянув колени к груди, приняла сидячее положение и Лера.
— Уверен?
— Нет. Ты не подготовлена. — Послышалось тихое бормотание. — А у меня…не хватит выдержки. Больно сделаю, Лера. Очень больно.
Душа защемила от безграничной нежности. Прослезилась, не имея возможности справиться с эмоциями.
— Спасибо! — Проворно забралась к нему на колени, привлекая внимание. — Знаешь…
Давыдов побледнел, с ужасом разглядывая девичью грудь.
— Это что такое?
— Где?
— Я…сделал?
Опустила взгляд ниже, и изумленно охнула. На нежной коже, на упругих полушариях не осталось живого места. Сплошь укусы, синие следы от пальцев, и крупные засосы. Странно. Боли девушка не ощущала.
— Ну, да! — Обыденно пожала плечами, намекая, что ничего ужасного не произошло. — Не смертельно. Похожу недельку в закрытых блузках.
— Господи, Лера!
Он сгреб ее в охапку, крепко прижимая к себе. Сильно. За каждый новый глоток воздуха приходилось бороться.
— Дрожишь, — заметила невзначай, выбитая из колеи поведением мужчины. — Все хорошо. Я в долгу не осталась. Ты просто не видел свою спину!
Давыдов горько улыбнулся:
— Есть ли на этом свете хоть что-то, чего ты не смогла бы мне простить?
Валерия ответила незамедлительно, серьезно глядя прямо в глаза.
— Измена и ложь! Остальное — мелочи.
* * *
— Велика вероятность, что кто-то из коллег видел нас. — Не могла оставить без внимания данный факт. — Что будем делать?
Герман наполнил ванну горячей водой, и щедро приправил ту морской солью, с большим количеством пены. Все это время упрямо хранил молчание. Потом, удобно устроившись внутри, потянул девушку за собой. Обнял со спины, вынуждая откинуть голову на его плечо.
— Мелкая, не грузи. Давай решать проблемы, по мере поступления. — Произнес задумчиво, когда Лера уже и не надеялась услышать ответ. — Нужно все обдумать.
— Хорошо, — прикрыв глаза, наслаждалась моментом. Кайфовала от каждой секунды, проведенной в его объятиях. Однако сегодняшние события не отпускали. Назойливым червячком копошились в подкорке. И она решилась. Да. Решилась. — Я…я действительно не знала, что он женат.
Рука, опоясывающая ее талию, превратилась в сталь.
— За полгода наших отношений, Лёня ни разу не дал повода усомниться в своей верности. На деле же, оказалось, состоял в законном браке около семи лет. А его жена ждала ребенка. Она его и заподозрила. Вместе со свекром, наняла частного детектива, чтобы убедиться наверняка. Специалист сделал запись, одной из наших встреч. Где мы…ну, во всей красе. Его отец, Марк Георгиевич, в любовнице сына сразу же узнал меня — свою подчиненную, которую домогался с первого рабочего дня. В ярости вломился в кабинет, и чуть было не изнасиловал. Благо, ребята из охраны вовремя подоспели. Помешали ему. Но, я рано радовалась. После меня затащили в подсобку. К Катерине. Женщина представилась его женой. Очень-очень беременной женой. Так люто ненавидела меня. Думала, что я…все это специально. Из семьи увести хочу. В общем, ребята держали, чтобы не трепыхалась, а Катя вершила возмездие. Всего не помню. В какой-то момент просто потеряла сознание. А очнулась уже в больнице. Отцу тогда сказали, мол, под машину попала дочка ваша. Я не стала отрицать. Очень боялась, что папа убьет их. Всех. Знаешь же, какой он у меня…суровый. Совсем недавно призналась. Когда переболела. Когда собрала себя по кусочкам, и смогла двигаться дальше. Вперед.
Лера замолчала. От гнетущей тишины заложило уши. Каждой клеточкой своего тела девушка ощущала степень Давыдовского бешенства. Спиной же чувствовала его не менее одичалый пульс.
— Где все это время находился твой герой?
— Не знаю. И знать не хочу.
— А, ведь ты была права. — Зашипел, уткнувшись носом в ее шею. — Не такие уж мы, с ним, и разные.
— Это не так. Вы…
— Так. Так! — Мягко перебил. — Ублюдки. Трусы. Эгоисты. И оба помешаны на одной и той же женщине.
— Герман, пожалуйста!
— Я знаю, о чем говорю, Лера. И ты…должна узнать, кое-что.
— Что?
— Вот только, как? — Резко развернул к себе лицом. — Как нужные слова найти?
Повинуясь порыву, Лера обвила руками мощную шею, и легонько поцеловала.
— Замотивировать?
Не пришлось. Он обрушился на податливые истерзанные губы подобно урагану. А всего мгновение спустя, ее пронзительный визг эхом отразился от мраморных стен. Дверь в ванную внезапно распахнулась. На пороге, тяжело дыша, и сверкая грозным взглядом, застыл Станислав Юрьевич.
— Стас, остановись! — Доносился из недр комнаты приглушенный голос Маргариты Алексеевны. — Не вздумай…
