покашляла позади нас моя мама.
Мы тут же оторвались друг от друга. Агния ровно села на своём стуле и опустила глаза в пол.
АГНИЯ.
— Мам, познакомься, — обратился к ней парень. — Это Агния. Моя девушка.
Я мягко улыбнулась ему. Как он чётко сразу обозначил перед мамой моё тут место и роль… Неужели он не позволит ей думать обо мне плохо?
Возможно, мы с его мамой сможем наладить отношения. Она мне тогда, конечно, много чего наговорила, но я делаю скидку на ситуацию… Зла я не держу.
— Здравствуйте, — ответила женщина, бегая по мне глазами. — Очень приятно… А я — Альбина Эдуардовна, мама Даниила.
— И мне очень приятно, — ответила я.
Играть этот спектакль после того разговора в коридоре было непросто, но… Надеюсь, что этот вопрос будет когда-то для нас закрыт и забыт с обеих сторон.
— Ну… Я пойду, — посмотрела я на Даню. — Не буду вам мешать! Я приду завтра?
Я замерла в ожидании ответа.
Вдруг он снова привычно нахмурится и скажет, чтобы я не приходила?
— Конечно, — вопреки моим страхам улыбнулся парень. Мой парень! Его лицо как-то даже светлее стало после нашего с ним разговора. — Буду тебя очень ждать.
— И я буду ждать новой встречи, — сказала я и повернулась к его маме. — До свидания. Была рада…познакомиться.
— До свидания, — ответила она, провожая меня взглядом до двери. — Взаимно… Домой бежала вприпрыжку.
Кто сказал глупость, что люди не летают?
Ещё как летают — на крыльях любви! Я была так счастлива, что казалось, будто бы сейчас улечу к самым небесам, я словно парила над этим асфальтом под ногами.
Хотелось кричать всему миру о том, насколько же мне хорошо!
И хотелось, чтобы это “хорошо” никогда не заканчивалось.
Я понимала, что безоблачным наше будущее с Даней не будет.
Предстоит много сложностей, хлопот, больниц…
Но я отчего-то свято верила в то, что мы всё это преодолеем и пройдём обязательно.
Потому что вместе.
Иначе быть просто не может…
* * *
Спустя шесть месяцев.
Я бывала у Дани в больнице каждый день.
Никуда ехать далеко ему не пришлось, слава богу.
Хороший врач обнаружился прямо у нас в городе и Даня остался на реабилитацию тут.
Я действительно всё это время носила ему учебники и разбирала с ним пройденный в школе материал по самым важным предметам, а потом мы вместе делали домашнюю работу.
Даня — большой молодец, он очень старался, и я думаю, что он сможет успешно сдать экзамены, несмотря на то, что больше полугода провёл в стенах больницы.
— Ну вот, с алгеброй разобрались, — закрыла я учебник и убрала его в свой рюкзак. — Теперь давай попробуем встать.
С Даней занимались специальной физкультурой врачи. Делали ему лечебный массаж. Ещё возле кровати повесили какие-то тренажёры, при помощи которых он мог сам тренировать спину и ноги. Частичная подвижность к нему вернулась. Он уже мог встать с кресла и недолго постоять. Я могла в этот момент прижаться к его груди и постоять с ним — это было так прекрасно!
Он как будто снова здоров.
Но вот сделать первые шаги у Дани пока что так и не выходило.
Дни шли, уколы и болезненные тренировки, после которых у парня реально выступала испарина на лбу, продолжались, но результат словно замер на месте.
Даня начинал опускать руки. Его частое плохое настроение отражалась на всех: Назаре, маме близнецов, их отчиме…и даже иногда на мне.
Но я знаю, что не должна показывать, что очень устала, в частности, бороться с его не самым лёгким характером. В конце концов всё это временно. И, наверное, если бы мне пришлось учиться заново ходить по земле, и у меня при этом ничего не получалось, то я бы тоже огорчалась и злилась…
Я помогла ему подняться. С десяток секунд мы стояли и смотрели друг на друга.
— Попробуй сделать шаг, — сказала я.
Даня попытался сдвинуться с места, но у него снова ничего не вышло.
Он рухнул обратно в коляску.
— Это бесполезно… — сказал он голосом приговорённого.
Я села рядом с ним прямо на пол и взяла его большие ладони в свои.
— Ты сейчас расстроен, — сказала я. — Я тебя прекрасно понимаю. Значит, пока ещё не просто не время. Надо всё равно продолжать тренировки и пытаться снова и снова сделать шаг. Однажды у тебя получится. Когда твоё тело будет к этому готово.
Даня молча слушал. Лицо его смягчилось.
— Хороший мой, — провела я пальцами по его щеке, и он даже сощурился от удовольствия. — Ты молодец. Ты всё делаешь правильно. У тебя обязательно получится.
— Бэмби… — прошептал он.
— Что?
— Поцелуй меня, — попросил он. — Только это даёт мне силы бороться дальше. Я так устал…
— Я знаю… — сказала я и приникла к его губам.
Я целовала и ласкала его, пытаясь передать ему всю свою нежность, любовь и уверенность в окончательной победе над болезнью.
— Я всё ещё мечтаю танцевать с тобой на выпускном, — посмотрела я в его глаза, когда мы насладились друг другом. — Помнишь? Ты обещал мне медляк.
— Давай попробуем ещё раз, — сказал он уже гораздо более твёрдым голосом.
Я снова помогла ему подняться. Ситуация повторилась в тысячный раз.
Даня встал.
Одна его нога вдруг сдвинулась правее…
Он смог её переставить!
— Ты шагнул! — воскликнула я, понимая, что сейчас просто разрыдаюсь от счастья.
Мы справились! Вот он — первый шажок, которого мы так ждали, и который говорит о том, что совсем скоро он сможет пойти уже полноценно! — Даня, ты ходишь!
Парень, превозмогая себя, с огромным трудом переставил и вторую ногу.
Затем он без сил свалился в кресло обратно…
— Больше…не могу.
— Отдохни, милый мой, отдохни! — причитала я, снова усевшись рядом с ним и поглаживая его ноги. Потом подняла глаза и мы встретились взглядами. — Ты пошёл!
— Я очень хочу, Бэмби, чтобы другие пацаны не смогли пригласить тебя на медляк вместо меня… — сказал он и мы крепко обнялись, радуясь его первому шагу.
Первому шагу в наше большое счастливое будущее…
— Всем добрый день, — услышали
