– Хочу сказать, что сейчас ты все поймешь.
Он расстегнул ремень, и глаза Бэннер испуганно раскрылись. Она облизала губы.
– Погоди минуту.
Он остановился.
– Зачем?
– Что ты делаешь?
Он улыбнулся, продолжая расстегивать пуговицы на брюках крепкими сильными пальцами.
– Расстегиваю брюки.
Бэннер села прямее, уже не соблазнительница, а скромнейшая из скромниц.
– Погоди, Джейк!
Он расстегнул последнюю пуговицу на ширинке.
– Ты хочешь получить ответ на свой вопрос, правда?
– Я…
– Что ж, вот он.
Когда его руки снова зашевелились, она зажмурилась.
– Нет, я не всегда правлю бритву перед бритьем. Только когда это нужно. Примерно раз в неделю.
Она открыла глаза. Он спокойно заправлял рубашку в брюки. Она с нарастающей яростью смотрела, как он заканчивает свою работу, застегивает пуговицы и ремень.
– Есть еще вопросы?
Она подняла на него полные бешенства глаза.
– Ты… ты…
Он прищелкнул языком.
– Не злись так, Бэннер. Помни, тебе нужен покой. – Джейк увернулся от летящей подушки и выскочил в дверь.
Взрыв его хохота заглушил яростную брань.
Через несколько часов Джейк просунул голову в дверь.
– Тук-тук. Я не получу подушкой по физиономии, если зайду проведать тебя? – Он покормил Бурана, принес дров и начал варить суп на ужин. Пригодился многолетний опыт готовки в походах. Его стряпня, пусть не очень утонченная, хорошо насыщала.
– Нет.
Джейк ожидал, что Бэннер будет дуться, но, распахнув дверь и подойдя к постели, понял, что она и не вспоминает об их недавней стычке. Ее, казалось, что-то беспокоит.
– Что случилось, Бэннер?
Не приподнимаясь с подушек, она порывисто шевельнула головой.
– Понимаю, это звучит смешно, но мой шов ужасно чешется.
– Чешется? Наверное, это значит, что он заживает. – Джейк помолчал секунду, дольше, чем это могло остаться незамеченным. – Но лучше посмотреть.
Бэннер доверчиво подняла на него глаза.
– Как скажешь, Джейк.
Он откинул одеяло и простыню. Ему открылось маленькое тело, прикрытое только ночной рубашкой, которая повторяла все его впадины и выпуклости, и у него перехватило горло. Он громко прокашлялся.
– Хочешь, э-э… – Он сделал знак руками и отвернулся.
Бэннер приподняла ночную рубашку и уложила ее так, чтобы она прикрывала интимные места и оставляла открытой только нужную часть живота. Конечно, при этом оставались голыми нога, бедро и почти весь бок, но тут уж ничего нельзя было поделать.
– Готово, – тихо сказала она.
Джейк повернулся. Стараясь не глядеть Бэннер в лицо, он уставился на повязку, опоясывающую ее талию. Очень осторожно удалил бинты.
Бэннер застонала. Он поднял голову.
– Я сделал больно?
– Нет. – Она вгляделась в тонкий розовый шов с расходящимися от него линиями. – Я только сейчас осознала, что меня действительно резали. – Она закрыла глаза и судорожно сглотнула, пытаясь подавить внезапное отвращение. – Ужасно уродливо.
– По сравнению со швами, которые мне доводилось видеть на некоторых ранах, работа доктора Хьюитта просто шедевр. – Джейк осторожно ощупал кожу вокруг шва. Не было заметно никаких следов припухлости или красноты. – Видишь маленькие крапинки сухой кожи? Вот они и чешутся. Заживает хорошо.
– Странно, что доктор Хьюитт не приходит осмотреть меня. Пусть даже дождь и наводнение, мог бы и заглянуть.
Джейк решил, что такая большая повязка уже не нужна, и заменил старые бинты на мягкий марлевый лоскут, который оставил доктор. Перевязывая шов, он сказал:
– Бэннер, мне нужно кое-что тебе объяснить.
Она смотрела на его макушку, на сиявшие в свете ламп, как солнце, волосы. Его дыхание щекотало ей живот.
– О чем?
– О докторе.
– Слушаю.
– Я привел его сюда под дулом пистолета. – Губы Бэннер слегка приоткрылись, но она не произнесла ни звука. Джейк почувствовал, что должен добавить подробности. – Он приехал довольно охотно, когда узнал, кто его пациентка. Но когда он тебя осмотрел и поставил диагноз «брюшная лихорадка», то принял решение пичкать тебя лауданумом, пока ты не умрешь.
– Он не хотел делать операцию?
– Не хотел, но я прицелился в него из пистолета и пригрозил, что убью, если он не сделает.
Бэннер коснулась рубашки Джейка. Если бы она не любила его до сих пор, то полюбила бы сейчас. Ему она обязана жизнью. Он накрыл ее руку ладонью и прижал к крепким мускулам груди.
– Чертов шарлатан не хотел ничего делать, вознамерился позволить тебе умереть, чтобы потом утешать твоих родителей, – сурово сказал Джейк. При этом воспоминании его взгляд стал жестким и холодным. – А когда все кончилось, удрал, как опоссум. Не оставил никаких указаний насчет твоего выздоровления, потому что думал, что ты уже не поправишься.
– Но ты знал, что я поправлюсь.
Джейк окунулся в глаза Бэннер.
– Да.
Они долго смотрели друг на друга, потом Бэннер продолжила:
– Доктор может выдвинуть обвинение в насилии.
– Пусть выдвигает. Я бы снова поступил так же. Убил бы его, если бы он не сделал операцию.
На этот раз глаза Бэннер наполнились слезами.
– Тебе таких хлопот стоило спасти меня. Почему ты пошел на это?
Джейк обхватил ее лицо ладонями и вгляделся в него, впитывая каждую незабвенную черточку.
– Потому что не хотел, чтобы ты умерла. Чтобы спасти твою жизнь, я бы отдал свою собственную.
Уступая желанию, которое терзало его уже много дней, он потянулся к Бэннер. Ее влажные губы приоткрылись, она ответила на поцелуй. Его язык медленно и нежно ощупывал ее рот, приводя ее чувства в смятение.
Ее руки обвились вокруг его шеи. Он прижал ее к подушкам и накрыл собой. Ее грудь ощутила настойчивое давление его груди. Их сердца бились в такт.
Джейк слегка прикусил губы Бэннер, слизнув с них росу недавнего поцелуя.
– Бэннер, Бэннер, – шептал он ей в плечо. – Я и не думал позволить тебе умирать. Ты мне слишком нужна.
Они снова обменялись бурным поцелуем, их головы покачивались, губы крепко сомкнулись, языки сцепились. Наконец у них перехватило дыхание. Джейк поднял голову, увидел припухшие покрасневшие губы Бэннер и улыбнулся. Этот рот был самой природой предназначен для того, чтобы давать и получать страстные поцелуи, и уж он проследит, чтобы так оно и было.
– Чуть не забыл спросить, хочешь ли ты есть. – Джейк приподнял прядь черных волос и глядел, как она обвивается вокруг его пальца. Точно так же обвивается невидимая нить вокруг его сердца.
– Умираю с голоду. Сегодня я получу что-нибудь стоящее?
Он встал с кровати и направился на кухню.
– Горячий суп.
– Джейк! – Он обернулся. – Мне не нужен ни доктор Хьюитт, ни кто-нибудь еще, чтобы за мной ухаживать. Ты прекрасно справляешься.
