- Я подключу органы, мы съездим на место преступления, - прокурор кивает, - но я не собираюсь обещать вам того, чего не сумею выполнить. Опуститесь с небес на землю, Зои! Вы выжили! Вы – свободны.
- Свободна? За мной будут следить, я на прицеле у каждого, кто так же, как и вы, боится Валентина. Разве это свобода? И знаете, я не прошу вас спасти меня, я прошу вас спасти тех, кто остался в том здании; кто ждет, что за ними придут. Как и Соня ждала. Ее родителям, вы прочитаете подобную тираду?
- Я бы хотел помочь.
- Так помогите!
- Сереж, - Константин поднимается с высокого, кожаного кресла, - я прекрасно понимаю тебя, знаю, о чем ты говоришь. Но мы бьемся о закрытую дверь уже столько лет. Пора что-то менять.
- Менять? Он держит не только притоны, ты же в курсе. В его руках органы, местные власти, подпольные клубы... Бросая вызов Валентину, мы бросаем вызов всему городу.
Порывисто заправляю за уши волосы. Мне неожиданно становится не по себе. Мужчина прав. Как сражаться против населения? Кто-то на стороне Болконского из-за денег, кто-то от страха, но, тем не менее, добрая половина Питера вступится за него, не имея иного выбора.
- Надо хотя бы попытаться, - пожимая плечами, шепчу я. – Что нам нужно?
- Признание.
- Он должен сознаться во всем, что сделал?
- Хотя бы в чем-то одном, - поясняет прокурор. – Иные доказательства его адвокаты сметут молниеносно. Вы ведь слышали о деле Роберта Дерста? Миллиардер с Манхеттена, который не подвергся казни даже после расчлененки.
- Но Болконский ведь никогда не признает свою вину!
- Значит, никогда и не сядет.
Мои руки опускаются. Я слабо покачиваюсь в сторону и закрываю пальцами глаза. Что теперь? Бессмысленно биться за то, что никому не нужно.
Я говорю, что хочу подышать свежим воздухом и выхожу из кабинета. Десятки глаз провожают меня взглядом вдоль коридора. И я почему-то вспоминаю первый день в школе.
- Ты в порядке? – голос Теслера холодный, но такой знакомый. Нерешительно сплетаю наши пальцы и киваю.
- Дело вряд ли откроют.
- Как мы и думали.
- Так ты думал, - потираю живот и морщусь от слабой боли, - а я надеялась.
- Значит, приступаем к плану Б? – Андрей поправляет мои спутанные волосы. Я закрываю глаза, наслаждаясь прикосновениями, и едва слышно выдыхаю. Мне неожиданно становится жутко страшно, потому что я не хочу приступать к плану Б. Не хочу! – Ты готова?
Нет!
- Да, - шепчу я. Все-таки распахиваю глаза и испуганно притягиваю его к себе как можно ближе. Жадно вдыхаю запах его кожи, прохожусь пальцами по густым, угольным волосам и пылко шепчу, – пообещай, что все получится.
- Зои…
- Пообещай!
Андрей отстраняется. Сводит густые брови и смотрит на меня так, как смотрел раньше: сосредоточенно и серьезно, будто совсем не боится будущего. Будто вообще ничего не боится.
- Ты помнишь, что должна делать? – киваю. – Тогда не медли. Скоро мы встретимся.
- Я не хочу отпускать тебя, - глаза наполняются слезами. Я чувствую: грядет нечто такое, чего я не смогу пережить. Вижу за поворотом лицо Болконского и ужасаюсь: наверно, его тоже вызвали для дачи показаний. – Он не оставит нас в покое!
- Именно поэтому мы делаем то, что делаем.
Валентин подходит к выходу. Останавливается перед нами и улыбается фальшивой, ледяной улыбкой. Затем косит на Теслера. Я думаю, он так и будет молчать, как вдруг слышу всего один вопрос, от которого по коже проносятся тысячи мурашек.
- Как поживает твоя сестра, Андрей?
Парень напрягается. Ощущаю, как сжимаются в кулаки его руки, как он подается вперед, однако Валентин идет дальше. Вновь одаряет нас натянутой ухмылкой и скрывается за дверью. Воздух наполняется электричеством, искрами. Теслер шумно выдыхает и говорит:
- Неважно.
- Что?
- Его слова. Он говорит их специально, чтобы вывести из себя.
- А есть за что цеплять? – вижу, как за стеклом Болконский идет в сторону своей машины. Водитель распахивает перед ним дверцу, приклоняет голову, словно Валентин – король давно вымершей цивилизации, и мое лицо перекашивает от гнева. – Он даже не испытывает вины.
- Не думаю, что Болконский слышал о таком чувстве.
- Ты поедешь за ним?
- Я буду держаться плана. И ты тоже. – Вновь смотрим друг на друга. Андрей тяжело выдыхает и проходится пальцами по контору моих губ. Тут же все тело вспыхивает, и я робко улыбаюсь. – Не опоздай, - говорит он.
- Не опоздаю. – Отвечаю я.
Парень кивает. Делает шаг назад, однако затем вновь приближается, приподнимает мой подбородок и пылко целует. Я не могу дышать. Хватаюсь за его плечи и мысленно повторяю: не уходи, останься, не бросай меня! Но Теслер отстраняется. Молча заправляет локон волос мне за ухо и срывается с места.
Я так и смотрю ему в след, разрываясь на части. В глазах покалывает, мне приходится стиснуть зубы, чтобы не разрыдаться. Все будет хорошо, хорошо!
Все-таки горблюсь. Беззащитно обхватываю себя пальцами за талию и облокачиваюсь спиной о стену. Мы следуем плана, тогда почему мое сердце готово выпрыгнуть из груди? Почему мне кажется, что мы больше не увидимся?
Отец заканчивает через пару минут. Мы выходим из здания, плетемся к машине, и я удивленно вскидываю брови, увидев, что он садится за руль.
- Сам поведешь?
- Еще не разучился, - отшучивается он. Жалкая попытка разрядить обстановку. Едим мы медленно, но я думаю, Константин специально не торопится. Поглядывает на меня и каждый раз оборачивается с таким выражением, будто хочет что-то сказать. Однако затем его грудная клетка сдувается, он покачивает головой и продолжает следить за дорогой, как ни в чем не бывало. В конце концов, я не выдерживаю. Шумно выдыхаю и признаюсь:
- Мы хотим уехать.
- Что?
- Мы с Андреем, - мну перед собой пальцы. Честной быть очень сложно. – Мы решили, что здесь нам больше нечего делать. Куда безопаснее убраться как можно дальше.
- Зои, - Константин тормозит перед домом и устало поправляет светлые волосы. В его глазах столько недоумения, что мне становится плохо. Виноват ли он в том, что я сделаю так, как хочу, а не так, как правильно? – Не стоит убегать. Это крайние меры.
- Сейчас как раз тот случай.
- Я мог бы нанять охрану, да и твой приятель – ходячее орудие.
- У нас нет другого выбора, – закрываю глаза и вдруг понимаю: я слишком крепко привязалась к отцу, пусть и пообещала себе его возненавидеть, - я рада, что мы познакомились.
- Говоришь так, будто прощаешься!
- Я прощаюсь.
- Нет, - Константин покачивает головой, - Зои, прошу тебя. Давай все обсудим! Я уже понял, мое мнение совершенно не важно, но…
